Читать книгу "Ежевика в долине. Король под горой - Мария Гурова"

говорите тише, – призвал к порядку Ситцевый рыцарь. Хотя Тристан слышал, что и его старик улыбается, что и он рад.

– Да, да, вы правы. Как чудесно, что вы всегда правы! – ликовал Тристан. От избытка чувств он закрыл ладонью глаза, а второй рукой аккуратно, но крепко схватился за набитую соломой перчатку Ситцевого рыцаря. Он так ее пожимал. – Вы теперь обязаны рассказать мне, как ее найти. Вы знаете, я не сомневаюсь!

И безудержный восторг Тристана, и смысл его слов тешили самолюбие старой куклы. Ситцевый рыцарь подбоченился и начал рассказ:

– С давних пор известно, феи – что благородные люди, изведавшие магии. Живут под покровом природного наследия и высших сил, скрываясь от простых смертных. Ни дать ни взять элита общества! Оттого очень недоверчивы и пугливы. Сказки придали им облик маленьких демонов, но это ложь, что у фей есть иной, нечеловеческий, облик. Впрочем, легенды родились не на пустом месте. Большинство их слуг вправду выглядят весьма и весьма причудливо. Их лепят из глины, вытесывают из камня, вырезают из дерева, да мало ли способов создать существо по своему подобию? А живут феи общинами. Самое большое и известное из таких поселений – в Гормовых холмах, там, где начинаются болота. Но найти его обычному человеку, которого феи к себе не приглашали, невозможно.

– Как же тогда мне найти мою даму? – спросил Тристан.

– Девы фей все до единой сладкоежки – чуют запах меда и ягод за версту. Им сложно пройти мимо. Однако страх быть пойманными или раскрытыми в них живет веками, потому даже самую лучшую сладость нужно заговорить, чтобы они осмелились приблизиться, – и тут Ситцевый рыцарь разразился хохотом. – А то велик шанс просидеть в засаде несколько дней, а она так и будет вокруг ходить, пока вы не уснете так крепко, что и медведь не разбудит!

– Я все сделаю! Только скажите, что нужно! – требовал Тристан.

– Ваша решительность принесла бы вам славу, но грозит принести только выговор или отчисление, чего доброго… – но Ситцевый рыцарь все же сжалился. – Вам потребуется собрать эдакий алтарь с подношением. Камень или пень в лесу нужно пометить знаками, которым я вас обучу. Сверху набросить ткань того цвета, что нравится вашей фее…

– Чернильная! Как ежевика и ее платье, – объяснил Тристан.

– Вот. Такую ткань и возьмите. Сверху же стоит поставить горшочек или котелок с медом или вареньем. Не скупитесь ни на количество, ни на изысканность угощения. И важно: феи как огня боятся всего современного и неизвестных им человеческих изобретений. Не вздумайте наливать сладость в армейский котелок. Чем более естественного происхождения материал или древнее сосуд, тем меньше подозрений она вызовет. И не ставьте угощение холодным. Его нужно разогреть перед подачей, а над огнем нужно прочесть слова. Им я вас тоже обучу.

– Котелок, мед, ткань, – повторил Тристан. – Я все сделаю.

– Большинство фей любят ночь, – продолжал Ситцевый рыцарь. – Но иные, как ваша дама, предпочитают гулять на рассвете.

В голове Тристана носились мысли, прыткие и не укрощенные. Он все пытался их изловить.

– Так мне идти к холмам или к озеру? – спросил он.

– Я бы утверждал, что живет она в холмах. Но как бы с ней еще компания не вышла. Не думаю, что вы хотите знакомиться с ее компаньонкой, – весело предположил Ситцевый рыцарь.

– Феям нужны компаньонки? – удивился Тристан.

– Кто же их знает? Может, и нужны, – серьезно ответил он. – А потому лучше идите к озеру.

Тристан кивнул. Колокол из часовни требовательно звал ко сну. Тристан поторопился в спальни. Быть пойманным после отбоя и потерять расположение наставников он сейчас никак не мог. Он знал, что отпросится у сэра Мерсигера в лес на шесть дней отшельничества. Каждый послушник мог просить о таком уединении, если чувствовал, что оно необходимо для его души. Тристан уже придумывал речь, как якобы его смущает отношение окружающих после похода за струпкой, что он чувствует, будто возгордился и хочет претерпеть аскезу вдали ото всех. Скромность почетна в Ордене, ему не откажут. А до того Тристан успеет подготовиться.

Собрался он через три дня. Выходил на рассвете, чтобы прибыть на место, все подготовить, выспаться и притом не проспать долгожданную встречу. На оставшиеся деньги он купил каштановый мед. За музеем пальеров имелась небольшая комнатушка, скорее каморка, в которой хранились старые вещи, что и выбросить жалко, и выставить стыдно. Там Тристан отыскал посеребренную чашу и парчовую ткань – бывшую гардину холодного винного цвета с неброским набивным узором. Он аккуратно сложил добычу в вещмешок, парчу замотал внутрь плащ-палатки, а в скрутку положил деревянный меч.

– Ба, господин! Это-то вам зачем в таком деле? – спросил Ситцевый Рыцарь, которого он еще не уложил в планшет.

Тристан смутился и промолчал. У него была одна восторгающая мысль, которую он даже думать боялся, не то чтобы озвучивать. У послушников не было личных мечей. Тренировались они на деревянном оружии. Тристан часто использовал дубовый клевец, и за оружием нужного образца пришлось пробираться в спортивный зал к арсеналу. Были еще турнирные стальные, но не заточенные клинки. Только вот их достать, тем более вынести из Пальеры, было невозможно. Полностью облачившись, Тристан пробежался в душевые к зеркалу. Оно было миниатюрным, со следами окислившейся амальгамы. На какое расстояние ни отойди, а себя разглядеть, да еще в полный рост, было невозможно. Тристан наспех постарался отрепетировать выражение лица, с которым предполагалось предстать перед дамой. А потом втянул ноздрями воздух, и в этот момент сам себе показался взрослым мужчиной. Ему подумалось, впервые за эти дни, что все происходящее с ним действительно странно, слишком сложно, даже неправильно. Но ни одна эта мысль не отвернула его от задуманного плана. Напротив, раззадорила. Тристан впервые находил себя особенным.

Он вышел из Пальер-де-Клев до того, как школяры закончили завтрак и начали разбредаться по аудиториям. До Ворклого озера он шел молча, слушая песни Ситцевого рыцаря, довольного, что в безлюдном лесу ему позволено петь во все горло. И он уж расстарался. Тристан добрался до берега, когда уже стемнело и прохладный вечер превратился в стылую ночь. Он не сделал ни единого привала. Сам не знал, куда торопится. У берега озера он сложил себе небольшое спальное место и костер возле него. Отужинав, принялся сооружать алтарь: подкатил к воде массивный валун, начертил на нем знак по научению Ситцевого рыцаря, постелил скатерть, так же бережно пригладив края, легшие на землю, как каждое утро разравнивал постель. Поверх убранства поставил чашу. В котелке разогрел мед и оставил томиться у огня. Взглянул на