Читать книгу "Сегодня солнце не зайдет - Илья Афроимович Туричин"

Коган, и даже не миноносец. У себя в Одессе Сенька повидал, наверно, кораблей. А для Владимира все в новинку. Даже в учебном отряде и то только катерки да «шестерки». Но дело не только в настоящем корабле. Не моряком мечтал стать Владимир, а пограничником. И вот она, граница, — рядом, незримая линия в море…

Молодые матросы стояли на нижней палубе возле двух стендов, закрепленных на переборке. На одном образцы морских узлов — боцманский стенд. Учились вязать! А вот второй… Второй сразу привлек всеобщее внимание: море, заливы, речки, сопки, поселки — искусно сделанная умельцами рельефная карта. А над ней строгая надпись: «Край, который ты охраняешь».

Матросы стояли возле карты тесно, плечом к плечу. Стояли и молча рассматривали каждую складку на карте.

Когда зародилась мечта? Границы Владимир в жизни не видывал. Только в кино да в книжках читал о пограничниках. Часовые, секреты, дозоры. Туманы, плывущие над пограничной рекой. Всплеск. Рыба или нарушитель? Щелк затвора. «Стой! Кто идет?» Собаки с высунутыми языками рвутся с поводка. Вперед! Враг коварен, хитер…

Сколько раз мальчишкой, сидя на речке с удочкой, Володька Федоров напряженно вслушивался в шорохи и сжимал удилище, будто винтоЬку.

Никому и никогда не говорил он о своей мечте. Признался только одному человеку — Светке.

Светка посмотрела на пего с восторгом и сказала сдавленным голосом:

— Володька, ведь там стреляют. Ведь убить могут.

— Еще не известно, кто кого!..

Потом, уже перед самым окончанием школы, никому не сказавшись, даже Светке, он поехал, в райцентр — в военкомат.

Дежурный спросил, к кому он и по какому делу.

— Як военкому, по личному.

— Военком занят, — сказал дежурный. — Может быть, кто-нибудь другой может решить ваш вопрос? Вы изложите суть.

— Нет, — ответил Володька. — Никто другой не может. У меня дело государственной важности.

Он так прямо и сказал: «государственной важности». Может быть, несколько громко, но он считал, что служба на границе — дело государственной важности. А приехал он к военкому поговорить именно об этом.

Дежурный недоверчиво посмотрел на него:

— Ну, раз государственное дело — обождите.

Володька сел на неудобную деревянную скамью и стал разглядывать всевозможные плакаты, которыми были обвешаны стены. Разглядывал долго. Узнал, что надо делать при атомном, бактериологическом и химическом нападении, куда пойти учиться и работать демобилизованному, какие льготы предоставляются семьям военнослужащих. И только когда в десятый раз перечитывал лозунг, призывающий отправиться на целину, дежурный сказал ему, чтобы он прошел к военкому.

В кабинете Володька увидел грузного полковника с тремя рядами орденских колодок на кителе. Стараясь держаться по-военному, представился:

— Федоров Владимир.

— Садитесь, товарищ Федоров Владимир. Дежурный доложил, что вы по важному делу.

— Так точно, товарищ полковник. Только не по важному, а по государственному.

— А разве бывают не важные государственные дела? — улыбнулся полковник.

— Так точно. То есть, конечно, не бывают, товарищ полковник. В этом году после школы я призываюсь в армию.

Полковник кивнул.

— Очень прошу направить меня служить на границу.

Полковник хмыкнул.

Володьке показалось, что военком уже сейчас отказывает ему, и он повторил горячо:

— Товарищ полковник, очень вас прошу!

— Понимаю, товарищ Федоров Владимир! Не один вы мечтаете служить на границе. Каждому хочется быть поближе к подвигу. А вы службу на границе представляете как сплошной подвиг. Так ведь? — И, не дожидаясь ответа, полковник продолжал, постукивая карандашом по краю стола: — А если подвига не будет? Будет просто служба? Правда, потяжелее, чем во многих других частях.

— Товарищ полковник, честное комсомольское!.. Вы не подумайте, товарищ полковник!.. Я буду…

— А как вы учитесь?

— Сносно. Двоек нет, товарищ полковник.

— А по общественной линии как обстоят ваши дела?

— И по общественной сносно. Я председатель секции рыболовов и охотников.

Военком улыбнулся.

— Нет, серьезно, товарищ полковник, вы не смейтесь. Рыбу и зверя перехитрить надо. Уметь стрелять. Скрываться на местности. Научиться наблюдать. Вы сами-то когда-нибудь рыбачили, охотились?

Полковник постарался сдержать улыбку.

— Я, товарищ Федоров, тоже в вашей должности по общественной линии. Тоже председатель охотсекции.

— Ну вот, видите! — воскликнул Володька, будто выиграл сражение.

— Подумайте, товарищ Федоров. Граница — дело сложное и трудное. Если ко дню призыва не раздумаете — зайдите ко мне. Попробую что-нибудь для вас сделать.

— Спасибо, товарищ полковник. Разрешите быть свободным?

— Идите.

— Есть идти! — И, повернувшись кругом через левое плечо, как и полагалось будущему военному человеку, Володька вышел из кабинета.

Его очень подмывало рассказать Светке о беседе с военкомом, но он решил держать все в тайне и ничего ей не сказал…

И вот он стоит у рельефной карты северного побережья. Можно пальцами потрогать эти сопки и крохотные домики поселков. Будто ты великан. И рядом стоят твои товарищи, такие же великаны. Ты чувствуешь их крутые, сильные плечи. И понимаешь, что они тоже заворожены картой края, который будут охранять.

— Вот теперь я понимаю, зачем сюда прислали именно меня, — неожиданно сказал Сеня Коган.

— Ну-ну, — подбодрил его кто-то.

— Командование знает, кому доверить такую красоту! Арсению Когану из Одессы! Уж мы в Одессе знаем толк в красоте. Спросите у наших девушек!

Матросы засмеялись.

— Знаете, значит, толк в красоте? — произнес кто-то неподалеку.

Матросы обернулись и вытянулись. Перед ними, весело поблескивая серыми глазами, стоял незнакомый капитан-лейтенант.

— Карту рассматриваете? Примечательные места. Суровые, но наши, советские. — Он повернулся к Когану: — Вас как величают, знаток красоты?

— Матрос Коган Арсений.

— Из Одессы?

— Из самой Одессы, товарищ капитан-лейтенант.

— Бывал. Красавец город. Как устроились?

— Неплохо.

— Ну-ну, покажите, где чье место.

Матросы вслед за капитан-лейтенантом спустились в кубрик по крутому трапу.

Капитан-лейтенант предупредил весело:

— Головы берегите! У нас тут один товарищ такой фонарь себе наставил — до демобилизации можно света не зажигать!

В кубрике капитан-лейтенант обошел двухъярусные койки, тщательно заправленные черными матросскими одеялами. Осмотрел несколько рундуков. Спросил, всем ли выдали то, что положено. Потом присел на банку, обитую по краю металлом.

— Давайте знакомиться. Я заместитель командира корабля по политической части. Коротко говоря, замполит. Моя фамилия Семенов, зовут Сергей Николаевич. Можете обращаться ко мне по любым вопросам. И в любое время. Только зря не будите.

Матросы Заулыбались.

— Коммунисты среди вас есть?

— Нету, товарищ замполит.

— А комсомольцы? Все? Вот и отлично. Будем служить вместе. А через тридцать минут, — он взглянул на часы, — чтобы наши сопки не казались вам голыми, пойдем… на экскурсию, что ли. Надо вам поближе познакомиться с краем, который вы будете охранять.

Через час они поднялись на ближнюю сопку.

Бухта внизу была голубой, нарядной. Дома на полоске суши выглядели коробками из-под игрушек. А корабли