Читать книгу "Я/Или ад - Егор Георгиевич Радов"

Ха-ха-ха… Сейчас мне интересно… Сейчас мне весело, ура!!! Сейчас мне грустно… Аааааа!!!”

На него наплывали горы раскаленного металла, и все было обращено против него. Все старалось подавить его маленькую личность и отбросить ее; что-то дикое и страшное стало главным, и он смеялся над тем, что оставил внизу. Смешались запахи и воспоминания, смешались чувства и мысли; уже не нужно было ничего, и миллионы ртов говорили и говорили; говорили его словами, говорили обо всем и о другом. Иванов 1-й, пытаясь стряхнуть все, что в нем оказалось, закричал:

— Что со мной, что со мной!!! Господи!!!

Он посмотрел на друзей. Иванов 3-й лежал без движения, с закрытыми глазами, как труп. Иванов 2-й трясся от какого-то дикого возбуждения и водил пальцами по песку.

— Что!!! — вскричал Иванов 1-й и вдруг упал как подкошенный серпом и провалился во все.

Прошли миллионы лет. Иванов 1-й немного освоился. Было гораздо труднее, когда он жил в пещере Пукапука, там приходилось каждый день подставлять свою задницу под падающие бананы, чтобы не умереть от запаха, но вот — новые часы и что-то стихло на этой полянке. Иванов 1-й вспомнил, что однажды он был тремя богами и очень любил свою маму, а папа у него был большой и жестокий и хотел его бить. Они все дружно жили втроем, но потом он однажды вышел на улицу и увидел, что взошло солнце. Он бросился бежать врассыпную и нашел подкову.

Через три года он стал счастливым.

Иванов 1-й сыпал фразами, как мыслями. Потом он шел все дальше и дальше, потому что ему стало интересно.

Он сидел на Луне, свесив ноги, а рядом подлетели два остальных Иванова.

— Я пошел к черту, — сказал Иванов 2-й и начал стремительно падать вниз. Он исчез в пространстве. Иванов 3-й глупо улыбался и твердил:

— Не хочу чесать котлы… Не хочу…

— Да что же происходит, в конце концов!!! — вдруг очухался Иванов 1-й.

Вдруг он вспомнил, что им надо попадать в вену. И — рраз! Он попал в вену, губкой пробрался в мозг, сделал там все, что надо, — для этого потребовалось лет шесть — и вернулся на Землю. Он шел по улице, на прием к Главному.

— Привет, — сказал ему Главный. — Ну что, все нормально?

— Да! — бодро ответил Иванов триста раз подряд.

— Ну, молодцом…

И Главный посмотрел на солнышко.

— Иванов, — сказал он. — Ты уже долго живешь. Но помни, что ты должен это использовать. Не забывай. Ты на работе. У тебя задание. Используй то, где ты сейчас.

Иванов миллион лет думал над тем, что сказал ему Главный. Он пошел к себе и женился.

Потом — рраз!!! — опять поехало, завертелось, забегало. Теперь уже вообще не было ничего. Иванов не мог этого переносить. Он стал всем, чего только мог изобрести. Даже одновременно.

— Бог, Бог!!! — испуганно вопил бедный Иванов. — Я умоляю Тебя! Я в аду!!!

К нему наклонились миллионы Богов, и Иванов понял, что он умрет, потому что не в силах.

Потом, независимо ни от кого, кто-то сжалился над ним, и он сразу стал Петровым.

Он несколько перевел дух. Оказывается, он грезил где-то на Земле и знал, что когда-то был Ивановым, но теперь он был Петровым, и точка.

Он шел по улице и думал о том, что нету ничего невозможного, а очень жалко. Потому что он вспомнил, что, когда был Ивановым, он был таким глупым и маленьким, как никто, но он был ужасно счастлив, потому что ничего не знал.

“Как я мог не знать этого! — думал Петров. — Ведь стоит только выйти из привычных представлений, построенных на опыте…”

Так он и гулял, и ему было грустно. Ему было смешно думать о каких-то детских планах, которые он вынашивал в голове, — они казались ему такими частностями. Но ему было грустно.

Полил дождь, и Петров решил зайти в кафе, которое грустно стояло рядом. В кафе сидели два его друга — тоже Петровы, они молчаливо пили чай без сахара и смотрели на сумеречную улицу. Их облезлые волосы были заправлены под воротник.

— Привет! — сказал им Петров и показал “виктори”.

Они устало ответили и продолжали скучно пить свой чай.

— Ну как? — спросил Петров, подсев к ним.

— Ваню свинтили, хаернули… — медленно проговорил Петров 2-й.

— А.

Они помолчали.

— У меня какое-то настроение сегодня, — сказал Петров 1-й. — Очень странно. Как будто бы я что-то знаю и что-то должен сделать. Но вот забыл, что.

Два других Петрова изумленно закивали.

— Да, да, у нас тоже, абсолютно…

— Может, в Питер поехать?

— Не в кайф. Давай лучше на флэт куда-нибудь двинем, косяк забьем, врубимся.

— А есть? — спросил Петров 1-й.

— Да есть чуть-чуть. Но хорошая.

Они лениво встали и пошли на флэт к Петрову 2-му. Он был художник и все время что-то рисовал.

— Вообще я много не люблю, — сказал Петров 1-й. — На меня она действует очень сильно. И как-то не так. Я тупею, становлюсь просто каким-то дебилом. Или распадаюсь на хаос.

— Ничего, сейчас вместе попробуем врубиться. Потому что мы с Петей точно чувствовали сегодня, что вроде как что-то забыли.

Они забили два больших косяка и пустили их по кругу. Петров 2-й встал, чтобы включить музыку, а 3-й огрызнулся на него:

— Тише! Не обламывай.

Они сидели, потом их потащило. Каждый настроился на то, чтобы понять. Каждый хотел Постигнуть.

— Я чувствую, что мы должны уменьшиться, — сказал вдруг Петров 1-й.

Как тени, пролетели вокруг него его друзья. Каждый миг был восторгом.

— Стану маленьким, как карлик… А в носу — марля!!! Ха-ха! — пробубнил Петров 3-й.

2-й сидел, скрестив ноги, и был похож на египетского Сфинкса.

Потом они говорили много чисто наркотического бреда и смеялись.

— Мы должны уменьшиться, я чувствую, должны уменьшиться! — настойчиво произнес Петров 1-й. — Уменьшиться! — вдруг закричал он.

Два друга испуганно посмотрели на него.

— Что обламываешь?!

Петров 1-й ходил по комнате взад-вперед. Его всего трясло от возбуждения.

— Уменьшиться, мы должны уменьшиться… Мы не те… Мы совсем не те… Я забыл себя… Я не помню себя…

— Что с тобой? — испугались друзья.

— Маленькими!!! — закричал на них вдруг Петров 1-й и повалился на диван.

Их потащило вдруг со страшной силой.

Они сидели за столом и пили кофе.

— Сейчас, когда все возможно, — говорил Петров 1-й, все больше становясь Ивановым, — мы должны стать маленькими-маленькими. Я не знаю, зачем это нужно. Мне… страшно… Я боюсь потерять себя. Я боюсь потерять вас, мои друзья. Но я не могу — мы должны уменьшиться.