Читать книгу "Голод Рехи - Мария Токарева"

бы вдавила Рехи в землю. А промедлить – та же верная смерть, но еще более мучительная и постыдная. В мире эльфов ночным кошмаром считалось превратиться в чей-то обед.

Воины верили, будто от такой гибели не попадут в какие-то далекие дали, прекрасные и веселые, где погибшие в бою вечно празднуют и буянят. Так Рехи понимал старинные рассказы, осколки веры прошлого мира. А сам цеплялся за тело, не желая с ним расставаться. Уж что там после смерти – не особо важно.

А вокруг царствовали голод и пожирание других тел. Рехи с отвращением чувствовал себя аппетитным, пусть и костлявым, куском мяса. Какой-то ящер позарился на него, еще живого, еще трепыхавшегося и, наверное, вкусного.

Когтистые лапы царапнули вдоль спины по тунике (повезло, что одежду шили из кожи рептилий), неприятно потянули за свалявшиеся в клубок волосы. Тогда сердце сжалось на миг, а в висках оглушающе застучало.

«Еще не сейчас, еще не сейчас», – едва не воя, приказывал Рехи, все еще сжимая меч под грудью, однако уже постепенно отводя руку. Секунды – эти капли воды – стекали быстро и… все-таки медленно. Ящер почему-то остановился, словно намереваясь посмаковать свою будущую добычу. Или его отвлек собрат по стае?

Рехи сглатывал горькую слюну, отсчитывая вздохи до броска. Оружие постепенно высвобождалось, оставалось только взмахнуть им под нужным углом, чтобы всадить ящеру под пасть, прямо в череп. А дальше – бежать, пока остальные не заметили. Обычно они атаковали стаей, как и эльфы, поэтому силы оказывались равны. Но не теперь… не теперь. Рехи знал наверняка одно: ничто уже не останется прежним. Судьба непонятно для чего требовала измениться. Но до чего же это оказалось тяжело!

И разве герои прошлых эпох, до Падения, не боялись? Разве не так же отсчитывали вздохи до решительного броска? Разве как-то иначе желудки скручивало предельной тревогой, разве не так же тошнило от песка и ран? Это потом всё обтесали и украсили в легендах, добавили чудесные подробности великих подвигов и красивые мысли в просветленных умах. А так… Страшно. Очень страшно. Но выбора-то не оставалось! Кто не сдавался, превращался в героя. Или не в героя, а просто в выжившего скитальца.

Рехи снова, как и всегда, сражался лишь за одного себя. Он не думал ни о Лойэ, ни о соплеменниках, когда лапы ящера снова принялись за раскопки. И вот когда в проеме над головой показалась отвратительная пасть, Рехи резко дернулся влево, а потом атаковал снизу вверх. Рука окрепла и безотказно повиновалась, избавившись от дрожи.

С глухим чавканьем клинок прорезал складки под пастью ящера и врезался рептилии прямо в череп. Ящер отпрянул, вытягивая за собой Рехи, который не намеревался отпускать рукоять.

«Вот так намного быстрее!» – проскочила шальная мысль, однако никто не говорил о скорой победе. Тварь не желала так просто издыхать, видимо, удар пришелся не в крошечные зачатки мозга, а в артерии шеи, поэтому вдоль левой руки Рехи сочилась вязкая темная кровь, а сам ящер бесновался и бился, мотая из стороны в сторону по песку. Но Рехи не сдавался. Он уперся в песок обеими ногами и выдернул клинок из пасти ящера, но лишь затем, чтобы снова обрушить его на противника.

Однако ящер быстро обернулся вокруг себя, сбивая нападавшего хвостом. Ноги и живот пронзила острая боль, от которой Рехи завыл, закусывая губы. Проклятый хвост! Впрочем, еще удавалось пошевелиться, значит, кости оказались не перебиты, значит, еще оставалось время на одну решительную атаку. Убегать от него Рехи не стал бы из принципа. К тому же тварь уже слабела.

Клык ловко перекинулся в правую руку. Превозмогая острую боль в икрах и коленях, Рехи вскочил, отрываясь от земли в прыжке, и перемахнул через жадно щелкнувшую пасть ящера, чтобы оседлать его загривок и всадить клинок по самую рукоять прямо в темечко. Тогда ящер заревел и обмяк. Пару раз дернулся отвратительный хвост, лапы загребли пепел, и туша замерла.

Рехи обессиленно сполз на землю, мечтая забыться крепким сном, но пришлось вставать, тяжело опираясь о бок твари. «Идти, надо идти… Надо!» – неуверенно твердил командир в голове. Мысли сбивались вместе с прерывистым дыханием.

Теперь он хромал на обе ноги, пусть и временно, но скорость бега непозволительно снижалась. А уходить куда подальше следовало в кратчайшие сроки: как и в его видениях под слоем песка, в деревне шел кровавый пир. Хорошо хоть ящеров, а не каннибалов. Стать обедом двуногой падали – самая позорная смерть для эльфа. Хотя ящеры ничем не лучше, но мертвым уже все равно, кто и как терзает их тела. Это уцелевшие способны испытывать страх.

Рехи не понимал, рад ли спасению. Вместе с жизнью длилась боль. Каждый шаг выбивал из глаз жгучие слезы. Что, герои древности разве не плакали? Не стонали от ран? Все-то в легендах врали красиво и правильно. Только они с их хвалеными правилами разрушили мир, срубили его под корень. Как ураган, который разметал все, что помнил на протяжении «четырех рук» лет жизни скиталец пустыни.

Оставалось только плутать между скал, принюхиваться и прислушиваться, обнимая избитое тело руками. Удар пришелся на ноги и в правый бок, что-то там нестерпимо билось и ныло, когда Рехи глотал скупой воздух, наполненный липкими частичками пепла.

Он закашлялся и, обессилев, опустился на одно колено, но неподалеку послышалось копошение ящеров. Они вгрызались в тело селянина, обгладывали кости, перемалывали хрящи. А в мертвом лице повернутой набок головы узнавались черты одного из отряда. Еще недавно они вместе штурмовали деревню людей, а теперь никого не осталось. Ни юных, ни древних.

Рядом с парнем обнаружился и один из стариков общины, растерзанный и выпотрошенный. Они-то хотели умереть, они измучились от наказания не-жизнью. Вряд ли до Падения они догадывались, что через три сотни лет – да сколько это вообще? – их телами полакомятся отвратительные хищники. Никто не уцелел. Никто. И Рехи даже не пытался кого-то откопать, потому что повсюду слышалось жадное чавканье, прерываемое лишь суматошной грызней ящеров друг с другом.

– Лойэ… – тихо позвал Рехи без особой надежды. Но голос прозвучал украденным ветром писком. Да и кого звать-то? Конечно, подруге не удалось уцелеть. Может, ей повезло больше, чем ему. После часа пути Рехи так устал, что все чаще посещала мысль: не зря ли так упорно откапывался из-под песка? И все же он не отпускал меч и брел к холмам, подальше от деревни и логова ящеров. Он не догадывался, сколько прошло времени, разве только плотно сбитое черное