Читать книгу "Крейг Кеннеди - Артур Б. Рив"

сомневаюсь, что за все наше долгое знакомство я когда-либо слышал, чтобы первый заместитель О'Коннора был более дико взволнован и, по-видимому, более беспомощен, чем он казался по телефону в тот вечер.

– Что случилось? – спросил я.

– Не бери в голову, не бери в голову. Найди Кеннеди, – почти резко крикнул он в ответ. – Это мисс Бланш Блейсделл, актриса – ее нашли здесь мертвой. Это абсолютная загадка. А теперь хватай его, ХВАТАЙ.

Был еще ранний вечер, и Кеннеди не пришел, и он не прислал никакого сообщения в нашу квартиру. О'Коннор уже проверил лабораторию. Что касается меня, то я не имел ни малейшего представления, где находится Крейг. Я знал, что дело должно быть срочным, если его ждут и помощник шерифа, и коронер. Тем не менее, после получасового энергичного телефонного разговора я не смог найти следов Кеннеди ни в одном из его обычных мест.

В отчаянии я оставил для него сообщение посыльному на случай, если он позвонит, вскочил в такси и поехал в лабораторию, надеясь, что кто-нибудь из тех, кто обслуживает его, все еще может быть поблизости и может что-то знать о его местонахождении. Уборщик смог просветить меня до такой степени, что рассказал, что примерно час назад за Кеннеди заехал большой лимузин и что он уехал в большой спешке.

Я отказался от затеи поисков как от безнадежной и поехал обратно в квартиру, чтобы подождать его, когда посыльный бросился на меня как раз в тот момент, когда я расплачивался за проезд.

– Мистер Кеннеди на проводе, сэр, – крикнул он, почти втащив меня в холл.

– Уолтер, – почти прокричал Кеннеди, – Я в больнице Вашингтон-Хайтс с доктором Бэрроном – ты помнишь Бэррона, в нашем классе в колледже? У него очень своеобразный случай с бедной девушкой, которую он нашел блуждающей по улице и привел сюда. Самый необычный случай. Он приехал в лабораторию вслед за мной на своей машине. Да, у меня есть сообщение, которое ты оставил с посыльным. Поднимись сюда и забери меня, и мы поедем прямо в "Новеллу". До свидания.

Я не останавливался, чтобы задавать вопросы и продолжать разговор, зная, как сильно раздражен О'Коннор. Было достаточным облегчением узнать, что Кеннеди наконец-то нашелся.

Он был в психопатическом отделении вместе с Бэрроном, когда я поспешил туда. Девушка, о которой он упомянул по телефону, в то время спокойно спала под воздействием опиата, и они обсуждали это дело снаружи, в холле.

– Что ты сам об этом думаешь? – спросил Бэррон, кивая мне, чтобы я присоединился к ним. Затем он добавил для моего просвещения: "Я нашел эту девушку, бродящую с непокрытой головой по улице. По правде говоря, сначала я подумал, что она пьяна, но внимательный взгляд показал мне, что это не так. Поэтому я затолкал бедняжку в свою машину и привез ее сюда. Всю дорогу она продолжала плакать снова и снова: "Послушай, разве ты не видишь этого? Она в огне! Ее губы сияют – они сияют, они сияют". Я думаю, что девушка сумасшедшая и у нее была какая-то галлюцинация.

– Слишком ярко для галлюцинации, – решительно заметил Кеннеди. – Это было слишком реально для нее. Даже опиат не мог стереть картину, что бы это ни было, из ее сознания, пока вы не дали ей почти лошадиную дозу. Это была не галлюцинация. А теперь, Уолтер, я готов.

Сибарит

Мы нашли салон красоты "Новелла" на верхнем этаже офисного здания недалеко от Пятой авеню на боковой улице недалеко от Сорок второй улицы. Специальный лифт, искусно оборудованный, поднял нас с огромной скоростью. Когда дверь открылась, мы увидели множество тускло-зеленых решеток, маленькие ворота, увитые розами, окна из стекла с бриллиантами, отделанные белым деревом, комнаты с маленькими белыми эмалированными маникюрными столиками и стульями, янтарные лампы, светящиеся мягким свечением в глубоких беседках из огнеупорных тканевых цветов. В этом месте царило восхитительное тепло, а соблазнительные и нежные ароматы напоминали о прибежище сибарита двадцатого века.

И О'Коннор, и Лесли, странно неуместные в изнуряющей роскоши ныне опустевшего салона красоты, все еще ждали Кеннеди с мрачной решимостью.

– Очень странная вещь, – прошептал О'Коннор, бросаясь вперед в тот момент, когда открылась дверь лифта. – Похоже, мы не можем найти ни одной причины ее смерти. Люди здесь, наверху, говорят, что это было самоубийство, но я никогда не принимаю теорию самоубийства, если нет несомненных доказательств. До сих пор в этом деле их не было. Для этого не было никаких причин.

В одном из больших мягких кресел приемной, в углу, рядом с двумя людьми О'Коннора, стоявшими настороженно, сидел человек, который был воплощением всего, что нервничало. Он попеременно заламывал руки и ерошил волосы. Рядом с ним стояла дама среднего роста, средних лет, в самом удивительном состоянии сохранности, которая, очевидно, владела косметическими тайнами, недоступными мужскому пониманию. Она была так идеально ухожена, что выглядела так, словно ее одежда была формой, в которую ее буквально вылили.

– Профессор и мадам Миллефлер – иначе Миллер, – прошептал О'Коннор, заметив вопросительный взгляд Кеннеди и взяв его за руку, чтобы поторопить его по длинному, мягко застеленному ковром коридору, по обе стороны которого находились маленькие двери. – Они управляют салоном. Говорят, одна из девушек только что открыла дверь и обнаружила ее мертвой.

Ближе к концу коридора одна из дверей была открыта, и перед ней остановился доктор Лесли, который шел впереди нас. Он жестом пригласил нас заглянуть внутрь. Это была маленькая гардеробная, в которой стояли односпальная кровать, покрытая белой эмалью, комод и зеркало. Но не скудная, хотя и элегантная мебель заставила нас отступить.

Там, в тусклом полумраке коридора, лежала женщина, великолепно сложенная. Она была темноволосой, и густая масса ее волос, приготовленных для парикмахера, ниспадала спутанными прядями на ее красиво очерченные черты лица, полные, округлые плечи и шею. Алый халат, расстегнутый у горла, скорее подчеркивал, чем прикрывал пышные линии ее фигуры, вплоть до стройной лодыжки, которая была началом ее карьеры танцовщицы.

Если бы не мраморная бледность ее лица, трудно было поверить, что она не спит. И все же она, знаменитая Бланш Блейсделл, была мертва. Мертва в маленькой гримерке “Новеллы”, окруженная, как и в жизни, тайной и роскошью.

Несколько мгновений мы стояли безмолвно, ошеломленные. Наконец О'Коннор молча достал из кармана письмо. Оно было написано на новейшей и самой изысканной из надушенных канцелярских принадлежностей.

– Конверт лежал запечатанный на комоде, когда мы приехали, – объяснил О'Коннор, держа его так, чтобы мы не могли видеть адрес. – Сначала я подумал,