Читать книгу "У рифа Армагеддон - Дэвид Вебер"

в небеса, что снова был немного ярче, чем Ко-чжи. Все еще слишком яркий, чтобы на него смотреть, но все же достаточно далекий, чтобы простая смертная плоть могла вынести его присутствие. Но если кесей хи удалился, то существо, чьей колесницей он был, этого не сделало.

По всей городской площади люди преклоняли колени в почтении и благоговении, и Тимоти сделал то же самое. Его сердце пело от радости, когда он увидел ангела, стоящего на возвышении в самом центре площади. Эта платформа была зарезервирована исключительно для подобных моментов. Ни одной ноге смертного человека не могло быть позволено осквернять его поверхность, кроме ног посвященного священства, ответственного за ритуальное очищение его и поддержание в постоянной готовности к подобным моментам.

Тимоти узнал ангела. С последнего Посещения прошло почти два года, и ангел не изменился с момента того появления в Лейквью. У него действительно был такой вид, будто он постарел по крайней мере, немного с тех пор, как Тимоти впервые увидел его сразу после Пробуждения. Но ведь в Писании говорилось, что, хотя ангелы и архангелы были бессмертны, тела, которые им были даны, чтобы учить и направлять народ Божий, были сделаны из того же материала, что и мир смертных. Оживленные сургой касаи, "великим огнем" собственного прикосновения Бога, эти тела будут существовать дольше, чем любое смертное тело, точно так же, как тела Адамов и Ев будут существовать дольше, чем тела их потомков, но они тоже будут стареть. Действительно, в конечном счете наступит день, когда все ангелы - даже сами архангелы - будут призваны в Божье присутствие. Тимоти знал, что Сам Бог предопределил это, и все же он был глубоко благодарен за то, что сам закроет глаза в смерти до того, как настанет этот день. Мир, в котором больше не живут ангелы, показался бы темным, затененным и унылым тому, кто видел собственных посланников Бога лицом к лицу во славе самых первых дней существования этого мира.

Во многих отношениях ангел мало чем отличался от смертного. Он был не выше самого Тимоти, его плечи были не шире. И все же он был одет с головы до ног в блестящие, переливающиеся светом одежды, чудесное одеяние постоянно меняющихся и струящихся цветов, а его голову венчал потрескивающий голубой огонь. На поясе у него висел посох - жезл из нетленного хрусталя длиной в половину человеческого предплечья. Тимоти видел, как использовали этот жезл. Только один раз, но его молния повергла атакующего ящера-резака на землю одним катастрофическим раскатом грома. Половина тела ящера была буквально сожжена, и у Тимоти еще несколько часов после этого звенело в ушах.

Ангел несколько секунд молча смотрел на благоговейно преклонившую колени толпу. Затем он поднял правую руку.

- Мир вам, дети мои, - сказал он невероятно чистым и громким голосом, но при этом не кричал, не повышал голос. - Я приношу вам Божьи благословения и благословение архангела Лэнгхорна, который является Его слугой. Слава Богу!

- И Его слугам, - прогрохотал ответ, и ангел улыбнулся.

- Бог доволен вами, дети мои, - сказал он им. - А теперь идите все по своим делам, радуясь в Господе. Я принес весть отцу Майклу и мэру Тимоти. После того, как я поговорю с ними, они скажут вам, чего Бог желает от вас.

Тимоти и Майкл стояли бок о бок, наблюдая, как многолюдная площадь и прилегающие улицы пустеют, быстро и в то же время без спешки и толкотни. Некоторые фермеры из-за пределов города проделали большой путь, а в некоторых случаях буквально пробежали несколько миль, чтобы быть здесь в момент прибытия ангела. И все же не было ни обиды, ни разочарования в том, что их снова так быстро отправили по своим делам. Их радостным долгом было приветствовать Божьего посланника, и они знали, что, увидев ангела своими собственными глазами, были благословлены больше, чем любой подверженный ошибкам, грешный смертный.

Ангел спустился с освященной платформы и подошел к Тимоти и Майклу. Они снова опустились перед ним на одно колено, и он покачал головой.

- Нет, сыновья мои, - мягко сказал он. - Для этого будет достаточно времени. А пока мы должны поговорить. Бог и архангел Лэнгхорн довольны вами, довольны тем, как Лейквью рос и процветал. Но вы можете быть призваны столкнуться с новыми испытаниями, и архангел Лэнгхорн поручил мне укрепить ваш дух для выполнения задач, к которым вы можете быть призваны. Идемте, войдем в церковь, чтобы мы могли поговорить в подходящей обстановке.

* * *

Пей Ко-янг сидел в удобном кресле, его лицо было бесстрастной маской, когда он слушал дебаты.

Снаружи светило солнце G6, которое они назвали Ко-чжи в честь его брата. Было чуть больше полудня по местному времени, и северное лето было жарким, но прохладный ветерок с озера Пей дул в открытые окна, и он мысленно поморщился, когда тот мягко дохнул на него.

Эти ублюдки не смогли осыпать нас достаточным количеством "почестей", не так ли? Назвали местное солнце в честь Ко-чжи. Полагаю, озеро тоже в его честь, или, может быть, они хотели назвать его в честь нас обоих. В то время, может быть, даже Шан-вей. Но это все, на что они собираются пойти. Интересно, не потому ли управление миссией выбрало Лэнгхорна и Бедар, что планировщики знали об их подверженности мании величия?

Он пытался убедить себя, что это было только из-за усталости, которую почти шестьдесят стандартных лет - почти шестьдесят пять местных лет - наблюдения за ними обоими в действии сделали неизбежным. К сожалению, он не мог отделаться от мысли, что люди, которые выбрали Эрика Лэнгхорна главным администратором колонии, а доктора Адоре Бедар ее главным психологом, точно знали, что делали. В конце концов, выживание человеческой расы "любой ценой" было гораздо важнее, чем любые незначительные ограничения основных прав человека.

- и мы еще раз умоляем вас, - сказала стройная седовласая женщина, стоявшая в центре прохладной комнаты для слушаний, - подумать о том, насколько важно, чтобы по мере роста и созревания человеческой культуры на этой планете она помнила о Гбаба. Что она понимает, почему мы пришли сюда, почему мы отказались от передовых технологий.

Ко-янг посмотрел на нее каменными карими глазами. Она даже не взглянула в его сторону, и он почувствовал, как один или два члена совета покосились на него с тем, что, как они наивно полагали, было скрытым сочувствием. Или, в некоторых случаях,