Читать книгу "Леди Тремейн. История злой мачехи - Серена Валентино"

Дризелла и Анастасия принялись плакать, потянули свои руки к матери, но няня Пинч перехватила их и повела к выходу из гостиной. У леди Тремейн сердце кровью обливалось глядя на это, ей казалось, что всё она сделала неправильно, и теперь может навсегда потерять своих дочерей. Но, поборов растерянность, она сумела взять себя в руки, сделала ещё один глубокий вдох и сказала, стараясь говорить как можно твёрже.

– Перед отъездом я загляну к вам попрощаться, девочки. Да, няня Пинч, попросите, пожалуйста, Дейзи присмотреть за ними, а сами вернитесь сюда, мы должны поговорить с вами наедине. С этого дня в нашей жизни многое изменится, и мы должны обсудить это до моего отъезда.

Она проводила взглядом няню Пинч, молча уводившую её дочерей из комнаты. Как только за ними закрылась дверь, леди Тремейн разрыдалась. Никогда прежде она не поступала так сурово со своими девочками, но сейчас просто не знала, что ещё можно поделать. Они совершенно отбились от рук. Няня Пинч и раньше не раз пыталась завести с леди Тремейн разговор об этом, но она всегда отмахивалась, не хотела смотреть правде в глаза. Отказывалась поверить в то, что её любимые доченьки вовсе не ангелы, какими она их себе представляет. Вот Дризелла упомянула своего отца. Действительно интересно, что он сейчас сказал бы, глядя на всё это. Впрочем, что там гадать, и так ясно, что он был бы расстроен и разочарован тем, как она воспитала их дочерей. И того, как его жена ведёт себя со своими слугами, тоже не одобрил бы. Подумать только, она разговаривает с ними почти как с равными! Совсем никакого порядка не стало у них в доме после его смерти, никакого!

Хотя муж очень любил леди Тремейн и всегда оставался добр к ней, он был человеком строгих правил и уважал законы и традиции – может быть, порой даже чрезмерно. Кстати говоря, именно за эту строгость и «правильность» леди Тремейн особенно любила мужа, и теперь сама понять не могла, как же это получилось, что всё так быстро и так резко, изменилось после его смерти. Почему она стала такой мягкой со слугами? Почему позволяет им так вольно вести себя с ней?

И вот, сидя в маленькой гостиной на своём любимом красном плюшевом диванчике, леди Тремейн вдруг поняла – отчётливо, ясно поняла, что ей сейчас действительно просто необходимо уехать на время из дома. Уехать одной, без дочерей. Ей необходимо очень о многом подумать, очень многое пересмотреть в себе. Побыть с друзьями, покататься верхом, поохотиться, быть может, на лис, поиграть в карты или ещё во что-нибудь, не волнуясь о том, что в любой момент её дочери выкинут что-то такое, за что ей придётся краснеть.

Да, пора было вновь становиться самой собой.

ГЛАВА III

Платье

Да, побыть немного в тихой сельской глуши – это было именно то, что требовалось сейчас леди Тремейн. Она любила бывать в этих старинных поместьях. Отлично знала, что жизнь здесь течёт по раз и навсегда установленным правилам – чинно, неторопливо, обстоятельно. Это всегда успокаивало нервы леди Тремейн после столичной суеты.

Прежде чем покинуть Лондон, она довольно долго беседовала с няней Пинч. Из-за этого затянувшегося разговора леди Тремейн даже пропустила ближайший поезд, но расставить все точки над i было для неё гораздо важнее.

– Я хочу... нет, я требую, чтобы вы обращались как можно строже с моими девочками, няня Пинч, – сказала она. – Мне не нужны новые безобразные выходки с их стороны. Считайте, что я даю вам право обращаться с ними настолько жёстко, насколько вы посчитаете нужным. К тому времени, когда я вернусь в Лондон, мне очень хотелось бы видеть в моих дочерях изменения к лучшему, вы меня понимаете?

Няня Пинч очень обрадовалась, ведь она уже не раз пыталась завести с хозяйкой разговор о том, что с девочками что-то нужно делать, пока не поздно. Теперь вот и сама леди Тремейн поняла это и наконец задумалась над тем, как приструнить своих распоясавшихся озорниц.

Когда карета, в которой ехала от станции леди Тремейн, остановилась возле загородного особняка, его хозяйка, леди Хакли, вышла на крыльцо чтобы встретить и поприветствовать свою старинную подругу. Леди Тремейн была несказанно рада, что её занявшее почти весь день путешествие закончилось. Даже сравнительно недолгий путь в карете от станции показался ей невыносимым после изматывающей поездки в поезде, и сейчас леди Тремейн с нетерпением ждала, когда же её отведут в отведённую для неё комнату, и она сможет уже немного отдохнуть и освежиться. Особняк леди Хакли был очень большим, красивым, даже величественным, со всеми его мраморными горгульями на крыше и разноцветными виражами на окнах. Глядя на них, можно было ожидать, что и внутри дома вас встретят старинные гербы на стенах и стоящие по углам рыцарские доспехи. Так, собственно говоря, и было, хотя, заметим, всё это не отвечало вкусам самой леди Хакли. Но традиции, знаете ли, дело святое, поэтому так она и жила в окружении горгулий и металлических лат.

Слуга быстро и ловко разгрузил багаж леди Тремейн и под бдительным надзором её личной горничной миссис Брэмбл, приехавшей вместе со своей хозяйкой, понёс сундучки и чемоданы наверх. Миссис Брэмбл, если можно так сказать, досталась леди Тремейн в наследство от её матери. Как легко можно догадаться, миссис Брэмбл была уже женщиной в летах, довольно замкнутой и нелюдимой, однако всегда готовой поделиться со своей хозяйкой всеми слухами, которые распространяются среди слуг. Волосы у неё совершенно поседели, но оставались по-прежнему непокорными, торчащими в разные стороны и не желавшими подчиняться гребешкам. Дома она обычно вообще не утруждала себя тем, чтобы попытаться хоть как-то причесаться, но сегодня, отправляясь в гости вместе с хозяйкой, собрала волосы, хоть и не без труда, в некоторое подобие пучка. Ну а леди Тремейн уже предвкушала интересные истории о слугах, которые ей предстоит услышать в этой поездке.

– Добрый день, добрый день, моя дорогая! – воскликнула леди Хакли, приветственно раскидывая свои руки.

– Добрый день, Пруденс, – ответила леди Тремейн, целуя свою подругу в щёку. Обе дамы дружили уже много лет и стали почти как сёстры. Леди Тремейн всегда с радостью ожидала новой встречи с леди Хакли, и это чувство у них было взаимным. Какой была сама леди Хакли, спросите вы? Миниатюрная, очень симпатичная женщина со светлыми волосами и голубыми глазами, с маленьким, слегка вздёрнутым носиком, который делал леди Хакли похожей на милого кролика, но при этом ничуть не портил её.

Поздоровавшись с подругой, леди Хакли продолжала смотреть на карету, явно ожидая увидеть выходящих из неё Анастасию и Дризеллу.

– Дорогая, а где же твои девочки? – не дождавшись, спросила она. – Или они едут в другой карете вместе с няней Пинч?

– Прости, Пруденс, – вздохнула леди Тремейн. – Обеим девочкам нездоровится, поэтому я решила, что им лучше остаться дома.

Нет, не подумайте, леди Тремейн вовсе не любила лгать своей старинной подруге, просто ей не хватило сил, а может быть, храбрости, сказать правду. Да и что, собственно говоря, могла она сказать? Что сама безнадёжно испортила девочек вседозволенностью? Что боится теперь остаться с ними до старости, если не сумеет вовремя выдать замуж? Нет, рассказывать обо всём этом леди Тремейн никак не хотелось. Ведь она приехала сюда для того, чтобы отдохнуть и расслабиться, верно? И единственное, чего сейчас хотела леди Тремейн, это забыть хотя бы на какое-то время о своих отбившихся от рук шалуньях. Ну, хотя бы до вечера, что ли.