Онлайн-Книжки » Книги » 📜 Историческая проза » Шпион и предатель. Самая громкая шпионская история времен холодной войны - Бен Макинтайр

Читать книгу "Шпион и предатель. Самая громкая шпионская история времен холодной войны - Бен Макинтайр"

316
0

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 ... 114
Перейти на страницу:

Советское посольство занимало три украшенных лепниной особняка на улице Кристианиагаде в северной части города и больше походило на пышный отель с воротами, чем на советский анклав: там были великолепные ухоженные сады, спортивный центр и клуб для общения. Гордиевских поселили в новую квартиру с высокими потолками, дощатыми полами и встроенной кухней. Олегу выдали ключи от «фольксвагена-жука» и аванс наличными на поддержание контактов — 250 фунтов (столько выделялось ежемесячно). Копенгаген оказался очень музыкальным городом: отовсюду звучали Бах, Гендель, Гайдн, Телеман — композиторы, которых Гордиевский не имел возможности слушать в Советской России. Он задумался и, кажется, наконец понял, почему обычным советским гражданам не разрешают ездить за границу: в самом деле, кто еще, кроме прошедших полную подготовку кагэбэшников, устоит против соблазна стольких свобод и задушит в себе желание остаться здесь навсегда?

Из двадцати сотрудников советского посольства лишь шестеро были настоящими дипломатами, а остальные работали на КГБ или на ГРУ (советскую военную разведку). Резидентом был Леонид Зайцев, человек обаятельный и добросовестный, который, похоже, совсем не замечал, что большинство его подчиненных некомпетентны, ленивы или нечисты на руку, а чаще всего наделены всеми тремя пороками. Они тратили гораздо больше энергии на транжирство выданных им денег, чем на настоящую шпионскую деятельность. В широком смысле задача КГБ в Дании заключалась в разработке и ведении местных контактов, в вербовке осведомителей и выявлении возможных агентов. А это, как очень скоро понял Гордиевский, было «приглашением к коррупции», поскольку большинство сотрудников просто выдумывали свои встречи с датчанами, подделывали счета, сочиняли липовые отчеты — и прикарманивали регулярно выдаваемые им суммы. По-видимому, в Центре не замечали очевидную несуразность: ведь мало кто из его сотрудников в Копенгагене хорошо говорил по-датски, а некоторые даже двух слов связать не могли.

Гордиевский вознамерился показать, что он не такой, как остальные. Уже хорошо владея шведским, он взялся теперь за датский. По утрам он обрабатывал заявления на получение визы, прилежно выполняя свои обязанности «для прикрытия» в консульстве, а в обед переходил к шпионской деятельности.

Сеть нелегалов-кагэбэшников в Скандинавии была очень неоднородной. Значительная часть работы Гордиевского сводилась к административным мелочам: заложить деньги или записку в тайник, проверить условные сигналы. Еще приходилось поддерживать тайные связи с замаскированными шпионами, причем с большинством из них он ни разу не встречался лично, даже не знал их по именам. Если нелегал оставлял апельсиновую кожуру под условленной скамейкой в парке, это означало: «Я в опасности», а яблочный огрызок означал уже другое: «Завтра я уезжаю из страны». Порой вся эта сложная система потайных знаков доходила до смешного. Например, однажды Олег положил гнутый гвоздь на подоконник общественной уборной, чтобы дать знать нелегалу, что тот может забрать деньги в заранее условленном тайнике. Ответным сигналом от подпольного агента, означавшим, что он получил сообщение, должна была стать крышка от пивной бутылки, оставленная ровно в том же месте. Придя туда снова, Олег увидел крышку от банки имбирного пива. И задумался: а означает ли имбирное пиво на языке шпионских сигналов то же самое, что обычное пиво? Или это следует понимать иначе? Весь вечер Олег бурно обсуждал этот вопрос с коллегами в резидентуре и в итоге пришел к выводу, что для шпиона нет никакой разницы между одной крышкой от пивной бутылки и другой.

В Дании рождения и смерти регистрировались протестантской церковью, и все записи делались от руки в больших конторских книгах. Заручившись помощью искусного фальсификатора из Москвы, можно было с нуля сфабриковать сколько угодно новых поддельных личностей, внеся изменения в церковные записи. Гордиевский начал разрабатывать контакты со священниками, чтобы получить доступ к регистрационным журналам, и подстраивать ограбления разных церквей. «Тут я стал первопроходцем», — с гордостью отмечал он позднее. В церковных конторских книгах Дании до сих пор сохраняются записи о несуществующих датчанах, которых выдумал Олег Гордиевский.

Тем временем он начал вербовать осведомителей, агентов и подпольных курьеров. «Это — главное, ради чего мы здесь находимся», — сказал ему Зайцев. После нескольких месяцев кропотливой подготовки, действуя под псевдонимом Горнов (это была девичья фамилия матери), Гордиевский уговорил школьного учителя и его жену сделаться «живым почтовым ящиком» для передачи сообщений нелегалам и обратно. Еще он подружился с датским полицейским, но после нескольких встреч перестал понимать: сам он пытается завербовать этого человека или, может быть, все происходит ровно наоборот?

Не прошло и года после приезда Гордиевского в Копенгаген, как вместе с ним начал работать сотрудник КГБ, разительно отличавшийся от остальных коллег. Михаил Петрович Любимов, обладатель зычного голоса, был жизнерадостным и чрезвычайно умным человеком. Родился он на Украине в семье чекиста. Любимов окончил МГИМО четырьмя годами раньше Гордиевского, а потом написал для КГБ диссертацию под названием «Особые черты британского национального характера и их использование в оперативной работе». В 1957 году по заданию КГБ во время Всемирного фестиваля молодежи в Москве он соблазнил молодую американку. Четырьмя годами позже его направили в Британию в должности советского пресс-атташе, и он занялся вербовкой осведомителей в профсоюзах, студенческих объединениях и в британском истеблишменте. По-английски он говорил с сочным аристократическим выговором, уснащал свою речь старомодными англицизмами (вроде «What ho!» и «Pip pip!» — «Вот так так!» и «Пока-пока!») и потому смахивал на какого-то русского Берти Вустера. Любимов пылал любовью ко всему английскому — точнее сказать, ко всему тому, что его привлекало в английской культуре: к виски, сигарам, крикету, мужским клубам, сшитым на заказ твидовым костюмам, биллиарду и сплетням. В британской разведке его прозвали Улыбчивым Майком. Британцы были врагами, а он их обожал. В 1965 году он попытался (безуспешно) завербовать британского шифровщика — а служба разведки, в свой черед, тут же попыталась завербовать его. Когда он отклонил предложение шпионить в пользу Британии, его объявили персоной нон грата и выслали обратно в Москву. Последнее обстоятельство, впрочем, нисколько не ослабило его безудержной англомании.

В конце 1966 года Любимова откомандировали в Копенгаген главой линии политической разведки (в кагэбэшной номенклатуре сокращенно — ПР).

Гордиевский немедленно проникся симпатией к Любимову. «В игре важна не победа, а участие», — зычно изрекал Любимов, потчуя младшего коллегу рассказами о своей жизни в Британии, когда они вербовали шпионов и потягивали виски Glenlivet в обшитых деревянными панелями клубных комнатах. Любимов сделал Гордиевского своим протеже и впоследствии так высказывался о нем: «Гордиевский импонировал мне ‹…› прекрасным знанием истории ‹…›, он любил Баха и Гайдна ‹…›, это внушало уважение, особенно на фоне жизни совколонии, завязшей в рыбалках, распродажах и тусклом накопительстве».

Точно так же, как Любимов влюбился в Британию, Гордиевский попал под чары Дании. Ему нравилось здесь все — люди, парки, музыка. А еще здешняя свобода, в том числе и сексуальная свобода, которую местные граждане воспринимали как нечто естественное. Датчане отличались очень открытым отношением к сексу — прогрессивным даже по тогдашним европейским меркам. Однажды Олег забрел в столичный квартал красных фонарей и, поддавшись импульсивному желанию, зашел в магазин, где продавались порнографические журналы, сексуальные игрушки и прочая эротическая атрибутика. Там он купил три гомосексуальных порножурнала и принес домой, чтобы показать Елене. «Мне было просто интересно. Я понятия не имел, чем вообще занимаются гомосексуалисты». Он положил эти журналы на каминную полку — как бы демонстрируя свободу, немыслимую в Советской России.

1 ... 7 8 9 ... 114
Перейти на страницу:

Внимание!

Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Шпион и предатель. Самая громкая шпионская история времен холодной войны - Бен Макинтайр», после закрытия браузера.

Комментарии и отзывы (0) к книге "Шпион и предатель. Самая громкая шпионская история времен холодной войны - Бен Макинтайр"