Читать книгу "В тихом семейном омуте - Вера Колочкова"

Постепенно она привыкла, освоилась в новой жизни. Хотя капризничать так и не научилась. Была с мужем ровна, покладиста и улыбчива. И все у них было хорошо, замечательно просто…

Пока не подкрался февраль.

Однажды Влад посадил ее рядом с собой, проговорил хмуро:

– Мне надо с тобой поговорить, Таечка…

– Давай. Что-то случилось, да?

– Нет, ничего не случилось. Просто… Я тебе сейчас одну историю расскажу, а ты слушай и молчи, договорились?

– Да, конечно… Рассказывай…

Тогда он ей очень сухо про этот день рассказал. В общих чертах. Рассказ и пяти минут не занял. Она не перебивала, никаких вопросов не задавала. Видела, с каким трудом он выталкивает из себя слова. И только когда он закончил, вздохнула тихо:

– Да, я понимаю… Понимаю, что вам с подругой пришлось пережить…

– Ее зовут Марго, Таечка. Она любит, чтобы ее так называли. Мы с ней теперь видимся в этот день обязательно. Пятнадцатое февраля – это такая традиция незыблемая… Что бы ни произошло, мы должны в этот день увидеться. Это особенный день… Понимаешь?

– Да, Влад, я понимаю. Я все понимаю…

– Вот и хорошо, что понимаешь. Тогда у меня к тебе будет большая просьба… Пятнадцатого я не могу быть дома, слишком много дел на работе, и потому ты уж как-нибудь сама… Сможешь накрыть стол для гостей к вечеру? Марго обычно с мужем приходит, с Филиппом… Может, и детей с собой возьмут, не знаю…

– Да, конечно, я смогу, о чем ты! Не беспокойся, я все сделаю по высшему разряду!

– А высшего разряда как раз и не надо, Таечка. Надо пельмени сделать. Марго любит домашние пельмени… И это тоже что-то вроде традиции, понимаешь?

– Да. Я все поняла, Влад. Я все сделаю.

– Ну вот и умница… Давай, не подведи.

Как она тогда мимо ушей пропустила этот момент про пельмени! Влад же сказал – домашние… Вот она и купила в супермаркете два больших пакета «Домашних»… Ей в голову не пришло, что их надо руками лепить!

В общем, опозорилась и Влада подвела. Откуда она могла тогда знать, что Марго посредством домашних пельменей так самоутверждается? То есть таким образом Влад демонстрирует ей свою память о том дне, свою вечную благодарность…

Если на посторонний взгляд – бред какой-то, на самом деле. Зигмунд Фрейд на пару с Густавом Юнгом курят в сторонке. Подумаешь, пельмени какие-то!

Но это их дело, в конце концов. Дело Маргоши и Влада. Но было еще что-то в тех посиделках пятнадцатого февраля… Слишком уж неуютно она себя чувствовала. Казалось, Маргоша не столько магазинными пельменями недовольна, сколько ей, молодой женой Влада. Хорошо, Влад постарался сгладить неприятную атмосферу веселым непринужденным голосом:

– Маргоша, прости! Будь снисходительна! Это я Таечке неправильно все объяснил! Она исправится, честное слово!

– Да я не сомневаюсь, что ты… Конечно, исправится. Я надеюсь. У нее целый год впереди…

Тая даже глаз поднимать на эту Марго не стала. Сидела, злилась тихо – вот ведь какая фифа, посмотрите-ка на нее! Дались ей эти пельмени, ну глупо же так явно внимания к себе требовать! Вон, и без того стол от деликатесов ломится… Чего капризничать-то? И что это за символ принципиальности – пельмени дурацкие? Изволь, мол, дорогой Влад, сидеть полдня и пельмени для меня лепить ручками? Я так хочу, и все тут? Я твоя подруга-спасительница?

А еще ей было жалко немного Влада. Показалось, будто он перед этой Марго заискивает. Впервые видела его таким… В себе неуверенным. И не знала тогда, что это еще цветочки, что все ягодки, то есть отголоски той давней трагедии, ждут ее впереди…

И вот уже третий февраль ее замужней жизни идет. Сегодня пятнадцатое, сегодня опять нервные посиделки. И опять эти пельмени, черт бы их побрал…

– Ну, что ты задумалась так? – тихо спросил Влад, глянув на нее осторожно. – Не нравится тебе все это, да?

– Что не нравится?

– Да вечер этот с Маргошей… И пельмени лепить не нравится. Я же все вижу, Таечка, не думай, что я такой дундук бесчувственный.

– Нет, ты не дундук. Просто мне иногда кажется, что ты мне что-то не договариваешь, Влад. Не все рассказываешь.

– Что ты имеешь в виду, не понял?

– Ну, про ваши отношения с Маргошей не все рассказываешь…

– С ума сошла! Ревнуешь, что ли?

– Нет, не в том дело. Просто я чувствую в тебе еще какую-то неизжитую боль, о которой ты молчишь. Да, есть чувство вины, есть благодарность, похожая на тяжкий крест оттого, что Маргоша не дает возможности ее отблагодарить, это я все понимаю… Но есть еще что-то, Влад.

– Что?

– Не знаю… Не могу объяснить. Я ж говорю – боль какая-то неизжитая.

– Может, и есть… Но тебе об этом знать не надо. Не потому, что я тебе не доверяю, а просто не надо, и все. Не бери в голову, Таечка. Тебя это никак не касается, поверь.

– Это твоя тайная территория, на которую ты меня пускать не хочешь?

Влад хмыкнул, замолчал, но ненадолго. Вздохнув, проговорил чуть насмешливо:

– А тебе так уж необходимо, чтобы никакой тайной территории не было, да?

– Конечно. У меня же нет от тебя никаких тайн. Вот она я, вся перед тобой как на ладони.

– Это просто свойство твоего возраста, моя милая, только и всего. Когда перешагнешь сорокалетний рубеж, и у тебя появится своя тайная территория, на которую ты никого пускать не захочешь. Это природа человеческая так устроена, понимаешь? Все приходит с возрастом, хочешь ты этого или нет. А вообще… Неправильный у нас какой-то разговор начался, не нравится он мне. Еще надумаешь себе бог знает чего про какие-то там тайны! Нет у меня никаких тайн, и территорий никаких нет, успокойся!

– Да не собираюсь я ничего надумывать… У нас и так все хорошо, правда?

– Конечно, Таечка. Ты чудесная жена, о которой любой мужик может только мечтать. Вот если бы ты еще…

– Ну? Что ты замолчал? Говори. Хотя я знаю, кажется, что ты мне хочешь сказать… Вернее, спросить… Это про ребенка, да?

– Да. Ты знаешь, я очень хочу ребенка.

– Но мы же договаривались, что не будем торопиться… Ты и сам так говорил… Помнишь?

– Да, говорил. А теперь очень хочу.

– Правда?

– Ну конечно! Чего ты на меня смотришь так испуганно?

– Ой, Влад… Я так счастлива сейчас, если б ты знал!

– А раньше что, не была счастлива, да?

– Нет, почему… И раньше тоже… Просто я раньше как-то не до конца верила всему, что со мной произошло… Мне все время казалось, что все может кончиться в одночасье. Что ты придешь однажды домой и скажешь – все, я тебя разлюбил…

– Ничего себе новости! Это что же такое получается? Ты во мне совсем не уверена, да?