Читать книгу "Иерусалим правит - Майкл Муркок"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я очнулся и снова услышал крики. Тот, кто стаскивал с меня туфли, внезапно остановился и выругался. Потом я почувствовал, как моих ран коснулась теплая рука, и поначалу подумал, что бандиты решили прикончить меня. Но рука просто нащупывала пульс.
— Вас сильно ударили?
Я услышал низкий спокойный голос своего спасителя, принадлежавшего к лучшему типу темнокожих людей. Никто никогда не сможет назвать меня расистом. Я первым готов рассказать историю о том, как негр спас мне жизнь, единолично разогнав белых, собиравшихся убить меня. Цепные псы Ку-клукс-клана, которые действовали в темноте, как трусы, — вот и все, что осталось от поклявшихся истребить мирское зло линчевателей в масках. Их предали двойные агенты, проникшие в орден, агенты из разных зловещих сект, объединенных только общей целью — уничтожить лучших и благороднейших представителей христианского мира. Темнокожий гигант помог мне подняться. Я страдал от боли почти так же, как после предыдущего нападения клана. Я стал в некотором роде экспертом по их жестоким приемам. Потом я проверил, на месте ли бумажник, и обнаружил, что его унесли нападавшие — заодно с моим левым ботинком, пальто, сумкой и поясом.
— Мы отведем вас к полицейским, — заявил благородный темнокожий.
Как большой дружелюбный пес, он присоединился ко мне по причинам, о которых было известно лишь ему самому. Я выразил признательность своему спасителю и уточнил, что он получит хорошую награду, как только мы доберемся до Нью-Йорка и я смогу телеграфировать в Лос-Анджелес насчет денег. Ich furchte, die Tiere betrachten den Menschen als ein Wesen ihresgleichen, das in höchst gefährlicher Weise den gesunden Tierverstand verloren hat…[30]
— Но наша первоочередная задача, — сообщил я, — добраться туда на рассвете. Я должен встретить корабль своей возлюбленной, когда он бросит якорь в порту. Моя невинная подруга ничего не знает об Америке.
Этот человек, очевидно, сочувствовал мне. Он помог мне пройти вдоль путей к шумным локомотивам, к смраду дыма и яркому свету фонарей, к сиянию отполированного металла, масляным бликам и искрам, которые вылетали из труб котельной.
— Поезд уже под парами. — Негр указал на массивный грузовой локомотив, находившийся слева от нас. — И его неплохо охраняют, так что нам нужно вскочить на подножку, когда он тронется, иначе копы наверняка нас схватят.
— Вы тоже едете в Нью-Йорк?
— Странник, — сказал мой темнокожий ангел-хранитель, — отныне я.
И он поднял большую курчавую голову и открыл красногубый рот; его громкий смех едва не оглушил меня. Я чувствовал то же, что, должно быть, чувствовал Андрокл[31], которому оказала помощь некая тварь из джунглей, чьи побуждения имели мало общего с принципами более развитых существ. И все же было какое-то особое достоинство в облике моего спасителя; была в нем верность, которой многие цивилизованные белые могли бы завидовать и подражать. Умный негр, как и умная женщина, признает свою ограниченность так же, как свои природные навыки и добродетели, и подчиняется какому-то достойному джентльмену, который ценит и уважает его за то, чем и кем он является. Это — естественный симбиоз. Заметьте, я не говорю о «превосходстве» и «неполноценности», только о различии. Мало найдется разумных людей, которые подвергнут сомнению свойственное белому человеку от природы понимание технологии и основ цивилизованного мира или его искушенность в вопросах политических и религиозных институтов; именно эти вещи, конечно, поставили нас на пару ступеней выше других на огромной Лестнице Цивилизации. Не совершайте ошибки. Я первым готов протянуть руку моим развивающимся родичам, но это совсем не значит, что я готов искусственно поставить их на ступень выше себя. Что хорошего это может принести? Многие негры искренне уверяли меня, что они не хотят подобного неестественного возвышения, точно так же большинство женщин свысока смотрят на так называемых суфражисток и феминисток, что выставляют себя дурами, смехотворно подражая мужчинам. Зачем перенимать недостатки расы, которой завидуешь, не замечая достоинств расы собственной? Я никогда не понимал таких желаний. Мы, русские, инстинктивно улавливаем основные принципы жизни, постигаем великие силы, которые всегда управляют природой и которые определяют наши судьбы. Женщина служит мужчине, но мужчина также служит женщине, все играют свои роли, и полная гармония может обеспечить поистине небесное блаженство. Таковы отношения хозяина и слуги, священника и Бога. Христианство подтверждает эти факты. Почему мы всегда забываем о простых истинах или игнорируем их?
К своему огромному облегчению, я обнаружил в кармане жилета пакет с кокаином. Вскоре я смогу избавиться от жестокой боли. Решившись последовать за этим добросердечным негром (имя которого, по его словам, было мистер Джейкоб Т. Микс), я уже планировал предложить ему в Лос-Анджелесе постоянную работу в качестве своего слуги. Без всякой вины он оказался в затруднительном положении, став жертвой предубеждения в обществе, где его могли использовать в негритянских полках, но не нуждались в его услугах в мирное время. Конечно, таков был тяжкий урок «эмансипации». Кому нужна свобода, если нет достойной работы?
Словно в тумане, я хромал вдоль путей, перепрыгивая через шпалы и рельсы, пока не добрался до медленно двигавшегося товарного поезда и мой новый друг почти не забросил меня в вагон. Я поскользнулся на маслянистой древесине и снова ударился головой. Перевернувшись, я увидел мистера Микса; полы его большого изодранного пальто разлетелись так, что он напоминал Старого морехода с гравюры Доре; его фигура заслонила весь вход в вагон. Потом Микс повернулся и со стуком захлопнул раздвижную дверь.
— Мы будем сидеть в темноте, пока не проедем город, — сказал он.
Это меня вполне устраивало, поскольку я мог теперь втайне воспользоваться кокаином. Я не предлагал «снежок» своему спутнику, да он и не ожидал ничего подобного. Есть большая разница между тем, как кокаин воздействует на белых, и тем, что происходит после приема «лекарства» с типичным негроидом. Кроме того, я услышал звук открываемой бутылки.
— Тебе стоит сделать глоток, пока не заболели эти ссадины, — пробормотал мой добродушный Пятница, но я отказался.
Я уже чувствовал себя значительно лучше: я знал, что приближаюсь к городу — и к Эсме.
Когда Джейкоб Т. Микс зажег крошечную карманную масляную лампу, вагон внезапно озарился дивным сиянием, которое превратило каждую соломинку в золото, каждый моток проволоки — в серебро; мы как будто оказались в каюте старинного корабля, что мягко качался на волнах, словно огромная уютная колыбель. Дружелюбное лицо мистера Микса — большое, покрытое шрамами — приблизилось ко мне, и мой спутник с грубоватым добродушием поинтересовался, не хочу ли я глотнуть из его бутылки и немного поспать.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Иерусалим правит - Майкл Муркок», после закрытия браузера.