Читать книгу "Полюса притяжения - Елена Тодорова"

Осознает, что больше Рагнарин не придет. Не позвонит.

Чувствует.

Холодно. По коже волна за волной прокатывается муторная дрожь.

Не хватает смелости. Не хватает слов. Не хватает сил. Не хватает опыта.

Не хватает…

Душа трещит, не справляясь с необъятной мощью разыгравшегося внутри нее сражения любви и воспитания.

«Любви…

«…и воспитания…»

«… любви…»

Она же понимает, насколько Рагнарин горделивый. Это не напускная, искусно взращенная общественным положением и статусом, манера поведения. Это выдержанное внутреннее качество.

Он уходит спокойно и уверенно. Не оборачиваясь.

Сердце Яны разлетается на осколки. В порыве самого высокого скачка душевной агонии она находит в себе силы двигаться. Рисует шагами кривую в неизвестность. Интуитивно ощущает необходимость оставить Рагнарину какие-то крючки, за которые он бы зацепился и не смог не вернуться.

Окрикивает.

Он останавливается. Но не оборачивается. Медлит. Мучительно медлит.

Когда же все-таки разворачивается, Шахина уже по инерции налетает на него. Тянется на носочках. Обвивает руками шею. Прижимается изо всех сил.

Губами к губам.

И когда небо обрушивается на землю, они проваливаются просто под лед. Чувства, вырываясь из плена разума и осознанности, разлетаются вокруг них. Захватывают. Кружат их в сумасшедшем водовороте.

А ведь это даже не поцелуй.

Чувственный напор плоти. Отчаянный. Болезненный. Судорожный. Трепетный. Передающий Рагнарину мощный эмоциональный поток. Именно он, словно ураганный ветер, на одно мгновение сметает все его непоколебимые взгляды и принципы. Размазывает его природную холодную стойкость. Взрывает изнутри.

Но стоит ему тронуть руками талию девушки, она отрывается. Замирает на расстоянии дыхания, пробираясь внутрь него умоляющим взглядом. Настолько пронзительным, что оттолкнуть его Рагнарин не способен.

Не отражает. Принимает.

Она уходит. Но не отпускает.

Расстояние растягивает связывающую их нить притяжения, но не разрывает.

Рагнарин стоит, словно примерзший к тротуару. Слушает, как гулкими ударами, выбивая ребра, отходит сердце. И понимает, что ни хрена в его жизни уже не будет прежним.

Ее метания по квартире со стороны, вероятно, выглядят лихорадочно. Разбросав в прихожей обувь, она несется в гостиную. Сваливает на диван пальто. Кофточку стягивает по пути в ванную. Накрывает плечи банным халатом, машинально стягивает полы, переплетает пояс. Умыв лицо горячей водой, оборачивает полотенцем волосы. Вернувшись в гостиную, дает себе двухсекундную передышку.

Набирает отца по видеосвязи.

Он оглядывает ее внимательнее, чем обычно, прежде чем Яна успевает с выверенно-медленными интонациями пояснить, что, ощутив сезонную слабость, долго принимала ванну.

Мехмед недовольно поджимает губы, но, к облегчению дочери, покровительственно принимает ее объяснения.

— Что-то случилось, папа? Почему ты звонишь так поздно? У вас же все хорошо? Как здоровье? С мамой все в порядке? С тобой? — разговаривая на турецком, впервые чувствует себя кем-то другим.

Не собой.

Даже голос наполнен какими-то неосознанными подобострастными нотками. Льстит отцовской гордости. Пытается угодить поведением.

Для этой турецкой девочки Рагнарин чужой, далекий и недосягаемый. Нереальный.

— Что за вопросы, дочка? Аллах, Аллах! Я что, не могу позвонить своему ребенку? — прищелкивает языком Мехмед, но, видя ее беспокойство, значительно добреет. — После ужина пришлось возвращаться в пекарню. Сломались сразу две печи. Провозился с рабочими несколько часов. Пришел домой, сердце растревожилось. Думаю, дай позвоню дочке, узнаю, все ли у нее хорошо?

— Ах, как прискорбно, отец! Пусть Аллах помогает.

— Спасибо, дочка. Уже все починили.

— А мама спит?

— В кухне хлопочет, ты же ее знаешь… Закрытие сезона гранатового варенья, — усмехается отец.

— Ну, да… Пусть Аллах помогает.

— Раз у тебя все хорошо, не буду задерживать. Отдыхай. Помни, что на тебе большая ответственность, мое доверие и все надежды.

Последние фразы она знает наизусть с детства. Слышала их миллионы раз. Но именно в этот момент они — будто выстрел в голову.

— Да… Доброй ночи, папа.

— Сладких снов, дочка.

* * *

Войдя в квартиру, Рагнарин направляется сразу в кабинет. С гулким грохотом бросает на стеклянную поверхность письменного стола ключи. Достает из нагрудного кармана телефон. Медлит, взвешивая его на ладони, прежде чем опустить на столешницу.

Снимает пиджак. Аккуратно вешает его на спинку кресла. Вздыхая, растирает ладонями лицо.

Пересекает кабинет. Замирая у высокого арочного окна, трогает пальцами черную металлоконструкцию. Упираясь, перекладывает на ладонь практически весь свой вес. Опускает взгляд вниз.

За стеклом фасадный карниз засыпает первый робкий снег. Луны не видно. Небо затянуто темнотой.

Внутри Рагнарина тоже темно и горячо.

Приглашая Шахину, он не строил никаких особых планов. Ему нравились ее непосредственность и умение говорить, что думает и чего хочет. Этого было достаточно, чтобы развивать отношения в определенном ключе.

А теперь? После этого звонка и ее странного поведения?

Нужна ли ему Шахина? Где она? Где он? Есть ли необходимость в их общем «вместе»? Есть ли? Зачем?

В его жизни каждая минута имеет значение. Сегодня он на Яну, так хотелось ее увидеть, и вовсе истратил целый прайм-тайм Позади, на столе, лежит договор франшизы, который Рагнарин должен проверить и утром выслать шведам. Время близится к началу нового дня, а он в старом застрял.

«Как ты жил без меня? Все эти дни? Целый день сегодня? Как у тебя получилось?»

Циферблат трескается. Время останавливается. Мыслями к ней возвращается.

Решать нужно незамедлительно. Идти дальше? Или оставаться в этом состоянии и позволить развиваться тому, что он, похоже, не способен контролировать?

Нужно ли Рагнарину это?

В его руках незримая мощная сила. При желании, он может воздействовать на экономическую, социальную и политическую системы всего государства. Стоит лишь толкнуть платформу, задать ей определенное направление. У «RAGNAR» в арсенале весь оружейный потенциал. Но это оружие, которым нельзя размахивать на понтах, если не собираешься сразу же пустить в ход.

Так же и в отношениях. Он, мать вашу, просто не имеет права действовать необдуманно.