Читать книгу "Основания новой науки об общей природе наций - Джамбаттиста Вико"

На поясе Зодиака, окружающем мировой Шар, выступают без перспективного сокращения, или, как говорят, іп maestà{1}, только два знака – Льва и Девы; это должно обозначать, что данная Наука в своих Основаниях прежде всего рассматривает Геркулеса (так как оказывается, что каждая древняя языческая нация рассказывает о ком-нибудь, кто ее основал), и притом рассматривает его в величайшем его труде, когда он убил Льва, который, извергая пламя, зажег Немейский Лес; украшенный его шкурой, Геркулес был вознесен к Звездам. Здесь будет показано, что этот лес был великим Древним Лесом Земли; Геркулес (будет показано, что он представляет собою характер Политических Героев, появившихся прежде Героев войны) предал этот лес огню и сделал площадь, находившуюся под ним, доступной для обработки. Настоящая Наука рассматривает Геркулеса также для того, чтобы положить Начало Временам; у Греков – откуда мы имеем все то, что имеем от языческой Древности, – оно началось Олимпиадами с Олимпийских игр, а Основателем последних, как это нам также рассказывается, был Геркулес; эти игры должны были начаться с Немейских игр, введенных для празднования победы Геркулеса надо Львом. Таким образом у Греков начались времена тогда, когда у них началась обработка полей. И Дева, которую Поэты описывают для Астрономов украшенной колосьями, должна обозначать, что Греческая История началась с золотого века; Поэты прямо рассказывают, что это был первый век их Мира; тогда в течение долгих столетий года исчислялись урожаями зерна; оказывается, оно было первым в мире золотом. Этому золотому Веку Греков вполне соответствует у Латинян Век Сатурна, названного так от латинского слова sata – посевы. В этот золотой Век, как нам правильно говорят Поэты, Боги на земле общались с Героями (так как дальше будет показано, что первые люди язычества, простые и грубые, введенные в заблуждение могучими вымыслами и нагромождением устрашающих суеверий, действительно думали, что видят Богов на земле). Ниже будет показано, что везде одинаково, исключительно в силу единообразия идей и ничего не зная друг о друге, Восточные народы, Египтяне, Греки и Латиняне вознесли Богов с земли к планетам{2}, а Героев – к неподвижным звездам. Таким образом от Сатурна (у Греков он – Κρόνος, у них же Χρόνος значит время) получаются новые Основания для Хронологии, т. е. Науки о Временах.

Тебе не должно показаться странным, что алтарь находится внизу и поддерживает Шар, так как впоследствии будет показано, что первые в Мире Алтари воздвигались Язычниками на первом Небе Поэтов: последние в своих мифах верно передали нам, что Небо царствовало на земле над людьми и оставило великие благодеяния роду человеческому в то время, когда первые люди, как бы дети зарождающегося рода человеческого, верили, что Небо находится не выше горных вершин; и сейчас еще дети верят, что оно немногим выше кровли их домов. Позже, по мере того как развивался ум Греков, Небо поднималось к вершинам самых высоких гор, например Олимпа, где, по словам Гомера, в его времена находились Боги; наконец, оно поднялось выше сфер{3}, как теперь нам это доказывает Астрономия. И Олимп поднялся выше звездного Неба, куда вместе с ним был перенесен и Алтарь: он оказывается теперь знаком неба; а Огонь на Алтаре перешел, как ты это здесь видишь, на соседний дом Льва; последний, как только что указано, был Немейским Аесом, который Геркулес предал огню, чтобы сделать его доступным для обработки. И потому была вознесена к Звездам в качестве трофея Геркулеса шкура Льва.

Луч Божественного Провидения, освещающий выпуклую драгоценность на груди Метафизики, указывает на ясное и чистое сердце, какое и должно быть здесь у Метафизики, не замаранное ни гордыней духа, ни презренными телесными наслаждениями; под влиянием первой Зенон пришел к Року, под влиянием вторых Эпикур пришел к Случаю, и потому оба они отрицали Божественное Провидение. Кроме того, он указывает, что познание Бога не кончается в самой Метафизике, так как она только для себя освещается вещами интеллектуальными и на основе их устанавливает только свою собственную мораль, как до сих пор это делали Философы; последнее могла бы обозначать плоская драгоценность; но в выпуклой драгоценности луч преломляется и отражается наружу, так как Метафизика познает провидящего Бога в общественных моральных вещах, т. е. в гражданских обычаях, благодаря которым появились и сохраняются на свете Нации.

Этот же луч отражается от груди Метафизики на статую Гомера, первого дошедшего до нас автора Язычества, так как силою Метафизики (она с самого начала возникла соответственно Истории человеческих Идей в тот момент, как только люди начали мыслить по-человечески) мы в конце концов нисходим в беспомощное сознание первых Основателей языческих наций, состоявшее целиком из могучих чувств и беспредельного воображения. И именно потому, что они обладали одной только способностью, слишком рассеянной и тупой, чтобы она могла воспользоваться человеческим умом и рассудком, то оказываются по сравнению с тем, что думали до сих пор, совершенно противоположными, а не только иными Основания Поэзии, в которых до сих пор по этой самой причине были скрыты Основания Поэтической Мудрости, т. е. науки Поэтов-Теологов; последняя же бесспорно была Первой в Мире Мудростью у Язычников. А статуя Гомера на разрушенном базисе должна обозначать Открытие Истинного Гомера. В первом издании «Новой Науки» оно было нами почувствовано, но не понято, а теперь, подвергнутое обсуждению в настоящих Книгах, оно полностью доказывается. Неизвестный до сих пор, Гомер скрывал от нас истинные отношения Баснословного Времени Наций и еще больше – истинные отношения Темного Времени (все отчаялись когда-либо узнать их), а следовательно, и первое истинное Происхождение отношений Исторического Времени: таковы три Времени Мира, которые описал нам Марк Теренций Варрон, самый ученый писатель о Римских Древностях, в своем великом, ныне утерянном произведении, озаглавленном «De Rerum Divinarum et Humanarum». Кроме того, здесь указывается, что Философия посредством Нового Критического Искусства, не существовавшего до сих пор, приступая к Изысканиям Истины о Создателях самих Наций (протекло много больше тысячи лет, пока у наций смогли появиться Писатели, которыми до сих пор занималась Критика), обращается в настоящем Произведении к испытанию Филологии, т. е. Учения обо всем том, что зависит от человеческой воли: таковы все Истории Языков, Нравов, Событий как мира, так и войны народов. Вследствие плачевной темноты причин и почти бесконечного разнообразия следствий Философия испытывала чуть не ужас перед рассуждением об этом, здесь же она снова придает Филологии форму Науки, раскрывая перед нею план Идеальной Вечной Истории, согласно которому протекают во времени Истории всех наций; таким образом, в этом новом своем главном аспекте данная Наука оказывается Философией Авторитета. Ведь в силу новых открытых здесь Оснований Мифологии, вытекающих из новых открытых здесь Оснований Поэзии, доказывается, что Мифы были истинными и строгими Историями нравов древнейших Народов Греции, и прежде всего, что Мифы о Богах были Историями тех времен, когда люди самого грубого языческого Человечества верили, будто все необходимые или полезные для рода человеческого вещи суть божества. Создателями такой Поэзии были первые народы, состоявшие, как это будет показано, целиком из Поэтов-Теологов; они несомненно, как нам рассказывают, основали языческие нации при посредстве Мифов о Богах. И здесь при помощи Оснований нашего Нового Критического Искусства будет рассмотрено, в какие определенные времена и при каких особых обстоятельствах человеческой необходимости или пользы, подмеченных первыми людьми Язычества, последние в устрашающих религиях, которые они же сами для себя выдумывали и в которые они верили, воображали себе сначала одних, а потом других Богов. Эта Естественная Теогония, т. е. возникновение Богов, естественно происходящее в сознании[2] первых людей, должна нам дать Рациональную Хронологию Поэтической истории Богов. Героические Мифы были истинными Историями Героев и их героических нравов; последние, как это будет показано, процветали у всех наций во время их варварства. Таким образом, обе поэмы Гомера оказываются двумя великими Сокровищницами для Открытия Естественного Права греческих Народов, пребывавших еще в варварстве; время этого варварства, как определяется в настоящем Произведении, длилось у Греков вплоть до Геродота, называемого отцом Греческой Истории; книги его наполнены по большей части мифами, и стиль его сохраняет очень много гомеровского. Такого же стиля придерживались и все позднейшие Историки: они пользовались средним стилем между поэтическим и народным. Но Фукидид, первый серьезный и солидный историк Греции, в начале своих повествований признает, что до времен его отца (а это было время Геродота, который был старцем, когда Фукидид был ребенком) Греки ничего не знали не только о чужестранных Древностях (относительно которых, за исключением римских древностей, все, что мы имеем, идет от Греков), но даже о своих собственных{4}: все это – глубокий мрак, который Картина показывает в глубине. Из этого мрака, освещенные лучом Божественного Провидения, который отражается от Метафизики на Гомера, выступают на свет все иероглифы, обозначающие Основания Мира Наций, известные до сих пор только как его явления.