Читать книгу "Праздник Святой Смерти - Ирина Лобусова"

Григорий щелкнул выключателем. В центре прихожей расплывалось большое мокрое пятно.

Засаду перебили в ночь с 14 на 15 марта — тех двоих, которых Игорь Барг оставил в этой квартире. Первый был убит прямо в прихожей, — ему дважды выстрелили в голову почти в упор. Второго застрелили в гостиной, когда, услышав выстрелы, он ринулся на помощь первому. Он так и рухнул прямо с пистолетом в руке — его убили так профессионально, что он даже не успел нажать на курок.

Провал засады Бершадов считал абсолютной виной Игоря Барга, потому как был твердо уверен в никчемности этого плана: оставлять двоих агентов в агентурной квартире, которую давно покинул тот, за кем следил весь отдел.

Но Игорь был уверен, что люди агента обязательно вернутся сюда. Поэтому и оставил засаду. Бершадов не стал ему мешать по одной простой причине: уж очень ему хотелось держать Барга в руках.

Агентов ему было не жаль. Не самые умные, плохо подготовленные, они были скорее обузой, чем помощью в сверхсекретной операции, отчет о которой Бершадов лично отдавал в Москву каждые два часа. Операция подходила к своему логическому завершению.

Григорий прекрасно знал, куда направляется агент, и готовился к его ликвидации на территории Молдавии, куда тот так стремился попасть. Провал же засады был служебной оплошностью Барга, которой Бершадов воспользовался с огромным удовольствием. Сам же Барг теперь пребывал в вечном страхе, даже не догадываясь, что начальник не собирается пока отдавать его под трибунал. Ключевым словом было «пока».

Сила Григория заключалась в его тайной власти, которую давала ему скрытая информация, и он с удовольствием испытывал эту власть на подчиненных. Впрочем, Игорь прекрасно понимал, что теперь находится у Бершадова в руках.

В этой квартире, по большому счету, делать было нечего. Барг не понимал, зачем начальник потащил его сюда, страшно нервничал, но вопросы задавать не осмеливался. Уж очень шатким было его положение в отделе Бершадова да и непосредственно в НКВД.

У Григория же было отличное настроение. Час назад он получил информацию, что все готово к необходимой ликвидации и что после 8 вечера агент обязательно появится на агентурной квартире в Кишиневе, где его уже ждут. Значит, операция будет успешно выполнена, а из Москвы Бершадов получит очередную награду, которых у него в последнее время становилось все больше.

Тщательно продуманный план давал ему возможность заняться другими делами, и он с удовольствием наблюдал за тем, как нервничает Игорь Барг, который был уже не в состоянии держать себя в руках.

После провала засады квартиру обыскали более чем тщательно. Сам Барг примчался мгновенно, ночью, и буквально вылизал все углы на предмет тайников, отпечатков пальцев и прочего, что могло бы натолкнуть на след. Бершадов прекрасно знал, что Игорь действительно работает очень тщательно, поэтому можно было не сомневаться, что если бы в квартире было что-то, что могло натолкнуть на след, то он это нашел бы.

Однако там ничего нового найдено не было, и теперь Барг страдал и недоумевал: зачем Бершадов притащил его сюда снова, прикидывал в уме про себя: то ли это новое, важное дело, то ли медленная казнь.

Григорий меж тем прошелся по гостиной. На полу ее тоже расползлось большое мокрое пятно. Он бросил небрежный взгляд на продавленный диван и пустой шкаф. Такая меблировка квартиры подчеркивала одно — здесь не жили, квартира была лишь перевалочным пунктом, убежищем на две-три ночи, когда нужно было просто спрятаться, переждать.

Бершадов не сомневался: его агент, опытный, никогда не подводивший, на одном месте больше трех ночей не ночевал. Так было и в этом случае.

Он сделал несколько кругов по комнате и снова не отказал себе в удовольствии насладиться нервозностью Барга.

Не решаясь ни войти, ни сесть, Игорь как изваяние застыл у стены. Он слишком хорошо успел изучить характер своего начальника и знал, что Бершадов никогда не действует прямо и что с его методами можно ожидать любого подвоха.

Наконец, когда цирк уж слишком затянулся, Григорий, улыбаясь, обернулся к Баргу:

— Успокойся. Жить будешь. Пока. Мы здесь потому, что ждем одного человека.

— Какого человека? — насторожился Игорь.

— Ты его не знаешь. Это оперативник из уголовного розыска района, где мы сейчас находимся. И он кое-что должен нам рассказать.

— Это касается дела, которым сейчас мы… то есть вы… занимаемся? — промямлил Барг, уже потерявший над словами контроль.

— Да, — неожиданно серьезно кивнул Бершадов. — И мы будем заниматься этим делом. Смотри, что у меня есть.

С этими словами он достал из кармана стеклянную баночку, заполненную каким-то белым содержимым. Это был театральный грим. Игорь сразу его узнал…

Глава 4

Это было, наверное, забавно — наблюдать со стороны за реакцией Барга, и Бершадов достаточно откровенно демонстрировал, что очень доволен зрелищем. От лица Игоря отхлынула кровь. Можно было подумать, что оно вдруг вот так сразу покрылось этим гримом — эмоций не осталось, была маска.

Руки Барга, уж какие-то слишком нежные и ухоженные как для его коренастой фигуры, вдруг затряслись, как в припадке падучей. И он срочно спрятал их за спину, чтобы скрыть это.

Если бы в комнате вдруг появился кто-то посторонний, он никогда бы в жизни не понял, почему обыкновенная баночка с белым содержимым может вызвать такой ужас у взрослого человека. Но Бершадов это знал, и Барг — знал… А потому в памяти Игоря, как и в памяти Бершадова, который значительно лучше умел скрывать свои эмоции, сразу выплыла отвратительная сцена, где не последнюю роль играла такая же баночка, о чем было достаточно неприятно вспоминать.

Бершадов первым пришел в себя и с презрительной ухмылкой поставил стеклянную баночку на стол.

— Слизняк! Возьми себя в руки, — хмыкнул он.

Барг молчал. Он так и не смог заговорить…

Конец февраля… Труп девочки в белом… Его опознали буквально в течение часа…

Уже через десять минут после того, как Бершадов застрелил своего агента, дом наполнился его людьми — оперативниками и судмедэкспертами.

Для Игоря Барга все происходящее было чудовищным. Он никогда не думал, что можно вот так, просто, застрелить человека, и все это сойдет с рук. Конечно, было понятно, что это руки разные — Бершадову будет все нипочем, всем же остальным очень не поздоровится…

Но все равно — видеть воочию такое торжество беззаконности, как это все и назвалось и было таким, Игорю Баргу было страшно. И если раньше он просто боялся Бершадова, то теперь тот стал внушать ему какой-то вселенский, благоговейный ужас.

Впрочем, боялись Бершадова и все те, кто заполнил дом. Труп бывшего сотрудника НКВД запаковали в брезент и увезли с глаз подальше, а над трупом ребенка принялся колдовать судмедэксперт.