Читать книгу "Хоттабыч под прикрытием - Татьяна Богатырева"

Папенька к такому развитию событий оказался не готов. Правда, он не сбежал и не стал утверждать, что впервые видит Ниночку. Он даже попытался утешить обеих рыдающих маменек и впавшую в истерику Нюську. Причем, по словам бабули, добился только того, что в истерику впали все, кроме нас с ней.

Бабуля отправила папеньку на кухню, то ли за валерьянкой, то ли за кипятком, то ли в надежде, что в его отсутствие слезоразлив прекратится сам собой. Сработало наполовину — Лизанька, Ниночка и Нюська в самом деле правда успокоились, зато папенька за какие-то полчаса умудрился нажраться до неподвижности, но, к сожалению, не немоты — по семейной легенде, мой первый вопль совпал с вполне бездарным исполнением «Тореадор, смелее в бой!» — что во многом определило мой будущий характер.

После этого бабуля пришла к выводу, что сынок у нее не удался.

«Куо Беллино, — вздохнула она по-итальянски. — Что, в принципе, не позор для мужчины. Но никакой ответственности за содеянное. И даже пить не умеет!»

Лизанька и Ниночка снова зарыдали, а папенька признался в любви обеим и выразил намерение понести полную ответственность, как только протрезвеет. Бабуля махнула на папеньку рукой и выгнала из семейного гнезда в его собственную квартиру, оставив при себе и Лизаньку, и Ниночку, и нас с Нюськой, пообещав «вырастить из Янины настоящего мужика».

С папенькой мы с тех пор видимся регулярно, не реже раза в год, и я от этого совершенно не страдаю. В отличие от Нюськи, которая папеньку за что-то любит, и даже Шарикова завела, я так думаю, потому что он чем-то похож на папеньку.

Примерно похож, ну как дворняжка на породистого кобеля. Папенька всех своих тысячу и одну женщину искренне любит и ценит, а Шариков…

А, ну его, Шарикова, ко всем проктологам!

Не в нем дело, а в том, что никому из Преображенских и в самом деле в личной жизни не везет!

И Нюська упорно верит, что дело в той самой графине. Она даже венец безбрачия ходила снимать к какой-то шарлатанке. Та долго цокала языком, наплела семь верст до небес про страшное предсмертное проклятие, сестрица прониклась и теперь твердо убеждена, что раз есть проклятие, значит, и клад быть должен!

И прекрасно. Отдохнуть и обстановку сменить лишним ну никак не будет.

А уж клад сестренке организовать — это дело техники, зря, что ли, я ювелир?

Глава 5. День бульдозериста

Башка сегодня отключилась,

Не вся, конечно, есть могу.

(В.Поляков)

Анна

Отпуск мне дали неожиданно легко. Даже как-то подозрительно легко. Когда любимое начальство назвало меня Нюсенькой и вспомнило, что я уже два года толком не отдыхала, мне захотелось вызвать санитаров. Из дурки. Ну чисто на всякий случай. А уж когда начальство засюсюкало с пожеланиями хорошенько расслабиться и не торопиться на работу, я и вовсе заподозрила, что нашего главврача подменили инопланетяне.

— Что значит, надо метнуться и проверить, все ли с ним в порядке? Ну ты, Нюська, даешь! — Янка покрутила пальцем у виска и распорядилась: — Значит так. Отпуск тебе дали с завтрашнего дня, сегодня у тебя вообще выходной, так что тебя уже нет дома. И в Москве нет. Выключай телефон, пока начальство не опомнилось! И вообще, нам надо выехать через полчаса. Быстро собирай чемодан!

— Как через полчаса? — растерялась я. — А как же…

Что «как же», я сама не знала, да это уже было неважно. Потому что Янка со скоростью урагана стянула с антресолей чемодан, распахнула мой шкаф и принялась за сборы.

— Годится, тоже годится, это берем… а это не берем…

Почему-то она начала с белья, совершенно неподходящего для путешествия. Вообще-то голубой кружевной комплект я покупала на годовщину, а не ради раскопок. О чем Янке и сказала.

Зря, ой зря!

На меня посмотрели так ласково и снисходительно, что я ощутила себя выпускницей средней группы детсадика.

— Преображенская, — тоном «дура ты набитая» сказала моя сестра. — Иди лучше чайник вскипяти. Нам три часа ехать, нужен термос. А чемодан не тронь! Знаю я тебя, опять вырядишься, как на работу.

— А надо как на парад?

— Нет. Как в отпуск!

— В глуши. Почти в Саратове.

— Сгинь, сказала! За тобой термос и кроссовки.

Я только пожала плечами. Не то чтобы я такая безответная клуша и позволяю сестрице таскать себя за шкирку, но сегодня — пусть. Может мне в самом деле стоит забыть о практичности, экономии и прочих нерадостях жизни хотя бы на пару недель. Может даже еще кружевного белья прикупить. Для себя, а не для Шарикова.

Упс. Я что, назвала Лешу — Шариковым? У Янки заразилась, не иначе. И плакать почему-то больше не хочется. Вроде надо, все же любимый мужчина ушел, а не получается. Не выходит из меня хрупкая барышня тонкой душевной организации.

— Колбасы нарежь повкуснее, — догнал меня на пороге кухни голос Янки. — И я видела, там у тебя еще коньячок остался. Бери с собой!

— За рулем пить нельзя! — для порядку огрызнулась я.

— Зато после — льзя! — припечатала Янка, и я с ней согласилась.

Отпуск у меня, в конце концов, или где!

В общем, вкусно нарезанная колбаса очень пригодилась в дороге. Вели мы с Янкой по очереди, хоть я это дело и не особо люблю. Но на полупустой прямой трассе — можно.

Кстати, трасса до города Энска, что по адресу «300 км на норд-норд-ост, за болотом налево, увидите руины после бомбежки — приехали» приятно удивила. Для начала тем, что она таки была. Свеженькая, ровненькая, ничего общего с колдобинами, бывшими тут лет пятнадцать назад. Нас, тогда еще школьниц, бабуля возила «на родину предков». В познавательных целях. Но не суть.

Сейчас же трасса, которая за болотом налево, была еще и украшена яркими рекламными щитами. Те, что слева, призывали голосовать за мутного типа уголовной наружности, но в пинжаке с карманами, и обещали городу Энску развитие туризма и процветание под рукой лучшего в мире мэра, члена партии либерал-демократов. А те, что справа — приглашали посетить эпическое событие, представление бродвейского мюзикла, и напоминали электорату, что цирк приедет не просто так, а исключительно потому что лучший в мире мэр (нынешний и будущий) заботится о вас.

— И фамилия у него Тефаль, — с доброй улыбочкой прокомментировала Янка.

— А звать его Мизерабль, — фыркнула я в сторону мизерабельной рожи с плаката.

Остальные рекламные щиты так или иначе звали все в то же светлое будущее под руководством мэра Тефаля и в цирк, простите, мюзикл. И на день города, когда бродвейский цирк и приедет.

Под одним из мюзикловых плакатов мы и остановились перед самым Энском. Заправиться бензином и последним кофейком из термоса.