Читать книгу "Профи - Александр Шувалов"

В течение следующих пятнадцати минут мои данные по новой занесли в компьютер, а меня самого сфотографировали в фас и профиль. Судя по всему, хотели взять для полноты картины анализы и мазок на яйца глист, но, слава богу, постеснялись.

Вышел я от них с прикрепленной к воротнику куртки пластиковой карточкой, украшенной моей фотографией с указанием фамилии, имени (без отчества) и надписью крупными буквами наискосок «Посетитель».

До входа в лифт меня уже провожала симпатичная девчушка в строгом деловом костюме. Она передала меня небесной красоты блондинке в строгой белой блузке и о-о-очень короткой юбочке, открывающей взору невероятной красоты длиннющие ноги и место, из которого они произрастали. В ее компании я вознесся на семнадцатый этаж и проследовал по коридору до другого лифта, где был встречен еще более красивой шатенкой в такой же офисной униформе.

— Здравствуйте, Станислав Александрович, — первая из сопровождающих меня красавиц, нарушив корпоративный обет молчания, ослепительно улыбнулась, сверкнув снежно-белыми зубками, слишком красивыми и ровными, чтобы быть настоящими. — Позвольте проводить вас в приемную Григория Борисовича.

Ну как ей было отказать, конечно же, позволил.

Я успел побаловать себя чудным кофе и поглазеть на не менее, нежели две предыдущие, прекрасную фею на ресепшене, на сей раз — жгучую брюнетку, прежде чем по интеркому раздался начальственный глас:

— Проводите ко мне Кондратьева. — Именно так, по моему убеждению, отдавал команду великий комбинатор: «Запускайте Берлагу!»

— Слушаюсь, Григорий Борисович. — фея встала и, оказавшись почти на голову выше меня, подошла к двери без таблички, ведущей в кабинет великого и ужасного, и распахнула ее передо мной.

— Проходите, пожалуйста.

И я прошел.

Глава 10

Первым мне бросился в глаза Степаныч, сидящий по правую руку от хозяина кабинета в застегнутом на все пуговицы пиджаке, блеклом галстуке и с выражением полной исполнительности на гладко выбритом лице. При виде меня он встал, прошел мне навстречу и строго на середине кабинета вежливо, но индифферентно пожал мою ладонь и проводил пред светлые очи руководителя.

— Вот, Григорий Борисович, тот самый Станислав, — отчества мне, как видно, не полагалось.

Не предлагая мне присесть, развалившийся в навороченном кресле молодой брюнет, отдаленно напоминающий известного олигарха в молодости, устремил на меня через модные офисные очки немигающий взор острых черных глазенок, точно по штатовской разработке, парализуя мои чувства и ломая волю.

Так и не дождавшись приглашения, я уселся на стул по левую руку от него и стал терпеливо ждать, когда же ему надоест корчить из себя гипнотизера.

Пока он сверлил во мне дыры своим неотрывным взглядом, я успел сложить в уме два и два. Итак, кабинет весь в дипломах и сертификатах, как булка в изюме. Кольцо на стене, Джордан, блин, хренов. Степаныч в москошвеевском лапсердаке, портках не в тон и узконосых лаптях с вещевого рынка с выражением физии а-ля прапор со склада вулканизированных контрацептивов. Это с его-то послужным списком — и английской королеве его представляли, когда был главой военно-дипломатической миссии на ее родине, и с Ельциным я у него дома фото видел, и… В голове понемногу начало складываться некое батальное полотно: а) начальник здешней безпеки — круглый дурак, причем постоянно над собой работающий, чтобы стать еще круглее. Хитрован Степаныч шефа очень хочет схарчить, постоянно к этому готов, но пока не может; б) мою скромную персону хотят, кроме всего прочего, задействовать в каких-то своих, очень внутренних, разборках, что мне на фиг не нужно. Эх, если бы не Женька Степанов!

— А ты хам, Скоморох, — разверз наконец уста гипнотизер-заочник, начисто игнорируя правила приличия типа поздоровкаться, представиться. — Эпоксидка в наручниках — это уже перебор.

— Думаю, что в самый раз. И еще, я был бы очень благодарен, если вы впредь будете обращаться ко мне исключительно по имени, можно даже без отчества. Скомороха больше нет.

— Дерзок, — хохотнул великий и ужасный, — и горд. А что сразу ехать не захотел?

— Да, едва не забыл. Я абсолютно уверен, что вам будет очень комфортно обращаться ко мне на «вы».

— Вот как? — он с удовольствием рассмеялся, откинув голову назад. — Так отчего же вы сразу не захотели ехать?

— А меня никто и не приглашал. Приезжали друг за другом какие-то комические персонажи, всячески пытались меня обидеть, а пригласить забывали.

— Выходит, мои ребята — комические персонажи, а вы, значит, высокий профессионал?

— Почему обязательно высокий, много выше бывают. Просто профессионал.

— Если так, то удовлетворите мое любопытство: зачем вообще были нужны притворщики?

Изо всех сил изображая оторопь, я посмотрел на Степаныча. Тот напыжился и уставился в никуда оловянными глазками. Дела!

— Я не могу ответить на ваш вопрос.

— Потому что давали подписку о неразглашении?

— Потому что просто ничего об этом не знаю.

— Вы до сих пор верны присяге?

— Просто всегда стараюсь держать данное слово.

— Красиво, но неумно, я… — и тут зазвонил лежащий перед ним на столе телефон, сопоставимый по стоимости с почти новой «Вольво» Степаныча калининградской сборки. — Слушаю. Да. Да. Выезжаю. — и, повернувшись к нам: — У меня партия в теннис. После обеда продолжим, — вскочил и рванул с низкого старта, даже забыв прихватить пижонскую спортивную сумку с выглядывающей из нее теннисной ракеткой в футляре.

Мы со Степанычем тоже встали и с удовольствием вышли из кабинета.

В холле у окна во всю стену я с любопытством созерцал раскинувшийся внизу пейзаж: ровную, под линейку, стоянку ВИП-авто, летний садик в японском стиле, фонтан и крошечные фигурки снующих с муравьиной деловитостью служащих, миновавшую шлагбаум кавалькаду: два джипа с крякалками в голове и хвосте колонны и что-то очень длинное представительского класса посередине. Выехав с территории, они влились в автомобильный поток, джипы спецсигналами разгоняли всех вокруг себя. Видимо, господин Вайсфельд очень боялся опоздать к началу теннисной партии.

Глава 11

Судя по всему, этот теннисист улетал играть на Уимблдон, потому что отсутствовал он довольно долго. За это время я успел отобедать с адмиралом-расстригой в ВИП-зале здешнего кафе, подремать часок в кресле, потом угоститься кофе с пирожными и посмотреть новости по ящику.

Когда я собрался задремать по новой, раздался звонок. Терехин поднял трубку, выслушал и сказал: «Слушаюсь», после чего встал и поправил свой нелепый лапсердак.

— Пошли.

Великий спортсмен выглядел несколько огорченным и взъерошенным, как будто не мячик по корту гонял, а давал признательные показания в налоговой инспекции.