Читать книгу "Агломерат - Никита Костылев"

Когда закопченные, покрытые следами пулеметных очередей машины застыли в центре плаца, десятки и сотни людей рванули к выжившим бойцам. Я сквозь море человеческих голов увидел, как врачи вытаскивают раненых из кунга «КамАЗа», как Пашка, отмахиваясь от врачей, хромая, двинулся в мою сторону сквозь расступающуюся перед ним толпу людей. Подойдя почти вплотную, он протянул окровавленную руку и сказал:

— Ну как, Андрей, весело погуляли? Это не гуки, у нас в лесу настоящие спецы шарятся. Они только не знали, что мы с чистильщиками идем.

— Паша, тебе к врачу надо, — попытался я втолковать смотрящему на меня совершенно безумным взглядом Воробью, — ты весь в крови.

— С чего ты взял, что это моя? — Паша страшно улыбнулся и придвинулся ко мне, лицом к лицу. — Скоро все изменится. Я тебе вот что расскажу, у нас есть общая тема. И мы обязаны ее…

В этот момент здоровенный санитар подскочил со спины к стоящему с невменяемым видом Паше и что-то вколол ему шприцем в плечо. Паша на миг замер и вдруг схватился рукой за шашку, висевшую у него на бедре. Чудом я успел перехватить его руку и удержать ее от удара. Затем Паша как-то обмяк и стал заваливаться на землю. Я подхватил раненого друга и передал подбежавшим санитарам с носилками. Воробей посмотрел на меня отрешенным, пустым взглядом и прошептал:

— Скоро…

Затем Пашу унесли, я с горечью взглянул на побитые машины и направился в казарму. Снова несколько десятков простых русских ребят остались «там», были просто уничтожены, как Третья сотня, а мы даже не знаем, кто это сделал. Сборище гуков, ликвидированное нами сегодня, никакого отношения к этим неуловимым убийцам не имело.

На построении было около трех тысяч человек; командование решило собрать все сотни вместе, даже резервные и конвойные стояли сегодня на плацу. Взобравшись на небольшой помост вместе с командованием нашей части, начальник обороны агломерата генерал Трошин готовился произнести речь. Стоящий рядом со мной второй вахмистр тихо шепнул:

— Сейчас начнется: Россия станет единой, мы сможем, помните о своей миссии…

Словно подслушав вахмистра, генерал подошел к микрофону и гаркнул:

— Здравствуйте, бойцы!

После раскатистого ответа трех тысяч глоток на плацу вновь воцарилась тишина. Генерал Трошин помедлил с секунду и начал:

— Сегодня погибло сто сорок два казака. Вы, воины последнего оплота единства великой России, честно выполняете службу. Нас очень мало, но мы должны приложить все наши силы, чтобы снова жить в мире в собственной стране. Я сейчас говорю вам, добровольцам русской революции! Вы, вчерашние гражданские лица, решившие спасти свою страну, сейчас делаете все возможное! Но этого мало! Мы должны перейти в решительное наступление по всем фронтам! Скоро! Очень скоро наш агломерат будет очищен от всех бандитских шаек! Я рад вам сообщить, что договоренность об объединении Северного и Центрального агломератов уже достигнута! Единым фронтом наши войска лавиной двинутся на отделившиеся от Центра остальные области! Ни одна партия и ни одна армия не встанут на нашем пути! Россия будет единой!

— Россия будет единой! — Я на миг оглох от мощного залпа голосов.

Потом вперед вышел наш командир корпуса, он без предисловий начал сразу по делу:

— Казаки, в это сложное время ваша помощь необходима как никогда. Столица снаряжает бронепоезд по старой железной дороге Москва—Санкт-Петербург, движение бронепоезда будет символом объединения двух сильнейших агломератов, двух столиц нашей великой Родины. После недавних событий патрулирование и боевые операции на территории, занятой гуками, будут выполнять спецподразделения. Это временная мера. Но без работы вы не останетесь, кроме бойцов специального назначения в составе поезда будет казачья сотня. Вступление в состав команды бронепоезда сугубо добровольное. Никого неволить мы не собираемся, вы прекрасно понимаете всю опасность.

Да, мы прекрасно понимали дикую авантюрность этой затеи. Поезда по трассе Питер—Москва не ходили уже два года, мертвая зона раскинулась на несколько десятков, если не сотен, километров. Связь между бывшими столицами осуществлялась лишь при помощи самолетов. Путь на автотранспорте был только объездной, так как попасть в Питер имелась возможность лишь через Псковскую область, и этим путем пользовались в исключительных случаях. Дорога через Новгородскую область была полностью закрыта для всех. В самом начале Кризиса, сломившего экономику России, а затем и всю политическую власть, именно Новгородская область стала первым очагом восстания. Как ни странно это звучало, но революция началась именно в этом древнерусском очаге цивилизации. Люди поднялись против власти не на беспокойном Кавказе, не при содействии западных спецслужб; волна пошла не от улиц Москвы и Санкт-Петербурга, не от Центра России. Нет, русский бунт пришел из глубинки, из провинции. Эти люди первыми пошли менять власть, которая не могла их обеспечить самым необходимым. Экономический кризис подломил весь мир, в США уровень безработицы поднялся до шестидесяти процентов, а Европа содрогалась от топота безработных и выброшенных на улицы людей. Во всем мире происходили колоссальные изменения, тяжелое состояние было везде, но мы, россияне, все же пострадали больше всех. Регионы просто не смогли больше терпеть: от Новгородской земли волна митингов и шествий распространилась по всей стране, солдаты отказались стрелять по мирным гражданам, которые просто отчаялись ждать спасительных мер от правительства и президента. Когда ОМОН, привыкший сминать на праздниках пьяноватых граждан с бутылками, оказался перед разъяренными миллионными толпами людей, когда пожарные машины повернули стальные водяные пики против полицейских заграждений, когда заплескались тысячи флагов всевозможных партий и группировок, стало ясно, что эту силу никто не сможет остановить. Но самое страшное было не это, а то, что движение никто не смог возглавить. Народу больше не нужен был добренький правитель, иссякла тысячелетняя вера русских людей в такого правителя. Ни один популист не смог взлететь на этой волне, ни один идеолог не услышал отклика среди общего гвалта голосов. По всей стране ходил лозунг: «Если Центр не может управлять, мы проживем сами!» Вот и посыпалась Россия в считаные дни, словно карточный домик; осколки некогда великой империи объединялись в федерации и конфедерации агломератов. Названий новообразований было столь же много, как и политических систем. Сепаратизм захватил всю страну, власть в новообразованных малых государствах в основном держали либо военные, либо иные влиятельные силовики, вовремя успевшие присоединиться к народной массе. Через какое-то время наметилось несколько политических группировок: Московский и Северный агломераты, Союз Двенадцати Областей, или Союз 12, Татаро-Башкирская Орда, Кавказский Горец, Южная Сечь и так далее. Некоторые области и края остались просто автономными, как та же Новгородская. В борьбе за ресурсы регионы, старые и новые, постоянно устраивали локальные конфликты и даже настоящие войны. Около десяти миллионов русских беженцев приютила, несмотря на свое довольно тяжелое положение, Беларусь. Белорусы в который раз доказали свою непоколебимость в отношении к России, в какой-то мере наш народ снова стал един, пусть и через такой тяжелый путь.