Читать книгу "Стратегия риска - Анатолий Галкин"

Через неделю после визита в «Брест» Глеб Славин начал уже и забывать свои неприятности. Наглецы, наехавшие на него несколько месяцев назад, затихли. Молчал и Дон. Может быть и правда – постреляли друг в друга и успокоились все. А возможно и Поспелов что-то уже предпринял, но и он молчал.

Славин уже начал размышлять о возвращении семьи в Москву, но он явно спешил…

В четверг уже в конце рабочего дня Славин инспектировал строительство своего нового шедевра. Рядом с Московской окружной дорогой строилась бензозаправка. Да не простая, а в комплекте с мойкой, супермаркетом, маленькой гостиницей, стоянкой для дальнобойщиков, ресторанчиком, банькой и прочими завлекательными вещами.

Звонок мобильного телефона не испугал Славина. Обычно он трезвонил не меньше тридцати раз в день. Но когда в трубке раздался голос…

Говорил Дон заикаясь, чего раньше не замечалось. Текст был простой: «Все в порядке, но надо, чтобы Славин срочно к нему приехал». И больше ничего, никакой информации.

Дон, он же Виктор Кошевой, не зря любил театр и с удовольствием вспоминал свои успехи в самодеятельности. В этот день он доказал, что в нем действительно умер великий актер.

Телефонный звонок был только увертюрой. Сам спектакль начался в кабинете Дона. По полной программе – три действия с завязкой, кульминацией и финалом. Были также два антракта и театральный буфет с коньяком и бутербродами.

Смутило только начало – Дон не распахнул занавес, а плотно задернул шторы на всех окнах.

Действие, как у модных режиссеров, началось с видеозаставки. Хмурый суетливый хозяин кабинета, нагнетая тревожную атмосферу, взмахнул видеокассетой и увлек Славина к телевизору. И все эти действия без слов. Только жесты и невнятные, но красноречивые междометия.

С первых кадров Славин узнал и время, и место действия документального фильма. Снимали в тот злополучный день на не менее злополучном пустыре.

Оператор на первых порах снимал общие планы с едва различимыми силуэтами. Крупно и четко камера выхватывала только его, Славина.

Вот он под звуки выстрелов лежит, врастая в землю. Вот вскакивает и палит из автомата длинными очередями… Камера перемещается вправо и выхватывает троих, бегущих прямо на Славина. В их руках нет оружия. И вид их не очень страшный. Бегут себе и бегут.

Сначала падают на землю крайние участники забега. Правый! Потом левый! И оба в легких черных куртках.

Средний парень в светлой футболке подбегает ближе. Вот он во весь экран. Молодое приветливое лицо.

И вдруг на его груди одна за одной три пули разрывают ткань футболки. Фонтанчики крови и расплывающиеся на их месте красные пятна… Парень замирает. Улыбка переходит в гримасу боли. Несколько лебединых взмахов руками и он падает. Замертво!

Камера делает левый поворот – в десяти метрах от свеженького трупа стоит ошалевший Славин. Он продолжает давить на спусковой крючок автомата, но патроны уже кончились. Видно, как дымится усталый перегретый ствол.

Через пару секунд Славин бросает ненавистное орудие убийства и бежит к машинам.

Крупным планом – лежащий на траве автомат. Это финальный кадр…

Дон нажал кнопку на пульте и экран погас.

Славин сидел и не шевелился. Не слушались не только ноги – руки, но и язык. Очень о многом хотелось спросить. Хотелось, но не моглось.

В театре труднее всего играть длинную паузу. Это могут только гениальные актеры. Дон это знал и именно сейчас очень пожалел, что бросил сцену… Он молчал две минуты и заговорил лишь почувствовав, что Славин способен слушать, отвечать и кое-как соображать.

– Беда, Глеб Васильевич. Беда! До сих пор не могу опомниться. Три часа назад они мне эту пленку прислали.

– Кто? Откуда прислали?

– Не с «Мосфильма» же! Ребята Хруща очень грамотно нас сделали. И где это они камеру спрятали? Красиво сработали… А ты, Глеб, ну прямо как герой-любовник. Все время в камеру лез. Никого больше из наших нет, а ты везде крупным планом.

– Я не хотел.

– Не хотел… А стрелять зачем начал?

– Ты же сам мне крикнул: «Стреляй! Кроши их!» Это я точно помню, Дон.

– Крикнуть-то я крикнул. Но не в том смысле. Пугнуть их надо было. В воздух пальнуть. А ты прямо по грудям… И оружие бросил. Это тоже для них козырь. Все козыри у них на руках! И автомат с твоими отпечатками у них.

– Ты, Дон, откуда это знаешь?

– Так они вместе с кассетой письмо прислали.

Это был эффектный финал первого действия. Дон неторопливо открыл все шторы, внимательно разглядывая местность. При этом он ни разу не встал прямо по центру окна. А все сбоку, выглядывая из-за стены… Достоверность роли должна быть видна и в мелочах! После короткого антракта началось второе действие. Дон читал выдержки из письма и комментировал их все более и более мрачно.

Получалось, что за убийство братков Хруща придется платить. И не Дону, а именно Славину.

Письмо было пространным. Но через массу угроз сквозило, что Хрущи очень хотят заполучить весь бизнес Славина. Все его бензоколонки, мойки, магазинчики. Но и тогда жизнь ему они не гарантировали.

Дон неуклонно подводил к тому, что ситуация создалась безвыходная. Не поможет ни бегство за океан, ни новые документы, ни пластические операции. Везде найдут и уроют. Полная безнадега!

Из последних сил Славин попытался пошутить: «Может быть мне и гроб себе заказать?» Но Дон откликнулся на этот всплеск черного юмора очень серьезно. Он ответил: «Я думаю, пора. Другого выхода нет».

Опять повисла пауза. Короткая, минутная.

Дон вдруг вскочил с места, забегал вокруг Славина и заорал:

– Придумал! Есть один выход, единственный! Будешь жить, Глеб, и радоваться. Я все стрелки на себя переведу. Пусть со мной воюют. А тебя из игры выведу и бизнес твой при тебе останется.

Дон говорил еще много и непонятно, но взволнованно радостно. Эйфория захватила Славина. Он тоже вскочил, начал хихикать и прослезился. Именно поэтому он не заметил, как в кабинете появился тихий нотариус с кипой бумаг.

Читать деловые документы Славин умел очень хорошо. Он всегда этим гордился. Нельзя читать все подряд. Ведь в многостраничных договорах всего две-три фразы имеют значение. Надо быстро их найти и думать только об их смысле. Все остальное – словесный фон.

Он сосредоточился и читал. Даже в этой суматохе после убийственного фильма, скачек на «Белой лошади» и гипнотизирующих страшилок Дона он выхватил из текста смысл договоров. Определенная логика в этой комбинации была… Получалось, что Славин всю движимость и недвижимость, все свои активы, акции и счета передает в управление фирме Дона. Временно! Всего на один год. А в случае насильственной смерти Славина все это переходит Дону навсегда.

Получалось, что Хрущ поставлен в неудобную позу: требовать со Славина нечего – тот гол как сокол. А убивать его нельзя – от Дона вообще ничего не получишь. Надо ждать год… А это хорошо. Через год либо ишак помрет, либо шах сдохнет…