Читать книгу "Невеста Моцарта - Елена Лабрус"

Он сглотнул сухим горлом и посмотрел на меня с ужасом.

— Вы же понимаете, что я и рта не успею открыть…

Руки у него дрожать перестали. Но на мертвенно-бледных обрюзгших щеках румянец пропал окончательно. Тараканьи усики печально сникли.

— Тогда пусть вас успокаивает, что ваша семья в безопасности и обеспечена на всю оставшуюся жизнь. А вас похоронят с почестями на каком-нибудь элитном кладбище и… сложат о вас легенды. О вас и вашей разводной схеме. У меня всё, — кивнул я головой, чтобы очистили помещение.

— Дайте мне ещё немного времени! — крикнул он, когда его «пригласили» к двери.

— Хорошо. Ваше время пошло̀, господин Тоцкий. Три дня или свои деньги я возьму сам. Может быть, мне принесёт их ваша жена. Или… дочь.

— Вы не посмеете! — забился он в руках «группы сопровождения».

— Конечно, посмею, — устало расправил я ноющие плечи, когда его увели.

Уже посмел.

Мои люди уже съездили в Хорватию. Уже мило побеседовали с женой. И уже привезли бы несчастные миллионы, если бы перед ними стояла такая задача…

— И могли бы привезти ещё столько же сверху за то, чтобы муженёк не возвращался. Никогда. Ах ты блин! — закряхтел я, когда Элька так вывернула руку, заканчивая массаж, что меня прострелило аж до копчика. — Но мне надо, чтобы они с женой перепугались до усрачки. И чтобы жёнушка утрясла этот вопрос со своим любовником, что теперь занял пост мужа.

— Не вставай! — пригвоздила меня Эля пальцами к массажному столу, ткнув между лопаток. — Ещё иголки поставлю. Переусердствовал ты всё же в качалке.

Она открыла и закрыла ящик. Поменяла в плейлисте музыку на более сонную, а потом только спросила:

— Она что, решила пришить муженька?

— Это она с перепугу, — усмехнулся я, пялясь в пол. — Но горжусь своими «переговорщиками». Профессионалы! Так красиво подвели, что теперь эта запись, как она «заказала» мужа, заставит её ещё сильнее стараться. Честно говоря, я рассчитываю, что оба её ёбаря: и муж, и любовник, и без неё между собой договорятся. Один другого возьмёт в долю в Хорватии: тот, что сейчас стал замом, должен же где-то безопасно отмывать отжатые у честных предпринимателей денежки. Так почему бы не вместе с прежним замом? А у опального тоже остались ещё тузы в рукаве, чтобы того прижать. Точно договорятся! Выбора у Тоцкого нет.

— И это то, что тебе надо: чтобы выбора у него не было?

— Именно то, — скромно подвёл я итог. И не стал уточнять, что на самом деле он промежуточный.

— И твоя прокураторша опять останется ни с чем? — хмыкнула она.

— Эля, не ревнуй, — улыбнулся я и дёрнулся, когда она вонзила в копчик первую иголку. — Ай! Злыдня! Моей прокураторше и без этих чинуш пока работы хватает. Немножко простимулирует Тоцкого и всё. — И я тебе тысячу раз говорил: не ревнуй! Она заместитель прокурора города. Она нужна мне.

— Это ты нужен ей, Серёж. Это её когти? — ткнула она в плечо.

— Что? — не понял я, о чём она говорит и приподнял голову.

Ах ты мелкая зловредная засранка, Евгения Игоревна! Мало того, что пыталась сбежать. Ещё и от ногтей, что вонзила мне в плечо во время танца, остались синяки. И, может, девчонка и была наивной, но бесхарактерной её назвать точно нельзя.

— Это другое, — выдохнул я, возвращая лицо в очко массажного стола. — Будто ты не знаешь!

— Знаю. От этого веет… горечью, — нежно коснулась она пальцами кожи, провела по синякам. — Прощанием. Утратой. Предательством… Любовью.

— Эля, прекрати! — дёрнул я плечом. — Оставь эти пророчества для своей паствы. Ясновидящая Целестина мне сейчас нахер не нужна. Как и эти иголки, — я сел и, извернувшись, выдернул всё, что она в меня понавтыкала. — Иди сюда, — подтянул я её за руку и зажал между ног. Подхватил за шею, убрал прядь прямых тёмных волос, что всегда скрывала половину её лица и посмотрел на шрам.

Глубокий некрасивый шрам, что пересёк её лицо от брови, через веко и всю щёку. Шрам, на который она только мне и позволяла смотреть.

— Не дури, Эль, — выдохнул я в её приоткрытые губы.

Желание прокатилось по телу штормовой волной, когда я их коснулся. И накрыло с головой, когда она ответила на поцелуй. Дыхание сбилось к чертям. Её тонкий халат полетел туда же. И массажный стол опасно заскрипел ножками по полу, принимая её спину.

Моя сладкая девочка! Моя! Сладкая! Девочка! Думал я в такт толчкам и её подмахивающим ягодицам. Сладкая. Горячая. Ненасытная. Сумасшедшая.

Были дни, когда мы не вылезали из постели сутками. Мы и сейчас не ограничились одним разом на массажном столе. Я унёс её в спальню. И, откровенно наслаждаясь её гибким телом, её жадными ласками и сладострастными воплями, думал о том, что не могу её потерять.

Правда когда-то я так же думал, что никогда не воткну в неё свой член.

Я не хотел, чтобы так случилось. Ведь она всегда была моим лучшим другом и компасом… по которому я шёл почти вслепую, куда бы он ни показывал. Но это уже потом.

Ей было семь, и она просто жила в соседней квартире. А мне двенадцать, когда однажды я пришёл из школы и увидел их дверь открытой. Всюду милиция, врачи, какие-то посторонние люди. Все искали девочку, дочку, но никто не догадался заглянуть за шторку на кухне.

От страха она не могла издать ни звука и боялась пошевелиться, сидя в луже крови с разрезанным лицом. В луже крови её матери. Отец напился до белой горячки, убил мать, покалечил дочь и выпрыгнул с балкона под ноги прохожим. Они и вызвали помощь.

Но оттого, что её нашёл именно я, с того дня я словно чувствовал свою ответственность за неё. Я приходил к ней в больницу. Я присматривал за ней в школе. Я стал самым частым гостем в их с бабушкой квартире. А она ходила со мной в консерваторию, слушала мои трели на скрипке, сидела на скамейке в спортклубе, пока я отрабатывал удары на груше или на чьей-нибудь физиомордии и смеялась над моими шутками.

Она всегда была рядом. Даже когда мы выросли. Даже когда я неожиданно женился. И она была рядом… когда убили мою жену.

Мне было двадцать три. Я был самым перспективным бойцом в бандитской группировке Луки. Правой рукой Вадима Лукьянова, которого боялся весь город. Того самого, фото чьей залитой кровью рожи с остекленевшими глазами мне сегодня прислали в конверте. А моя жена ждала ребёнка…

— Ты знаешь, — лёжа рядом, я пальцем рисовал узоры на Элькиной спине, — я сегодня увидел у «МOZARTа» Скорую и меня словно с головой макнули в кипяток. Всё вдруг всплыло перед глазами так ярко, словно случилось только что.

— Не удивительно, ты ведь снова собрался жениться, — смотрела она на меня одним глазом. Смотрела так, словно заглядывала в бездонную пропасть.

— Эля, — покачал я головой. — Не смей смотреть в моё будущее!

И, может, кто-то и не верил в её способности, только не я. Целестина была ясновидящей. Или экстрасенсом. В общем, по хер как это называется, это был факт.