Читать книгу "Европа во времена Первой мировой войны. Дневники посла Великобритании во Франции. 1914—1918 годы - Френсис Тейм Барти"

В документах лорда Барти обнаружен следующий меморандум, в котором отражено то, что случилось после упомянутой им встречи в Китченера и Френча в посольстве:

«Утром 1 сентября, во вторник, я получил срочную телеграмму из Министерства иностранных дел от 31 августа, в которой говорилось: „Лорд Китченер сегодня выехал из Лондона; он проследует из Гавра в Париж и прибудет около полудня. Он поручил сэру Джону Френчу сообщить ему через вас, где они могут встретиться. Пожалуйста, устройте, чтобы лорда Китченера препроводили к сэру Джону Френчу“. Поскольку после встречи в посольстве сэр Джон Френч сообщил мне о намерении Китченера проинспектировать британские войска, я имел с ним беседу и высказал свои возражения. Так как мои доводы его, судя по всему, не убедили, я сказал, что изложу свои взгляды по телеграфу правительству его величества. Телеграмма, составленная мною, была адресована Грею и гласила: „Прибыл лорд Китченер и провел совещание с сэром Джоном Френчем. По его словам, правительством его величества было предложено, чтобы он проинспектировал британские войска. Я сказал ему, что, по моему мнению, такая инспекция окажет самое неблагоприятное действие на французских военных и французское общественное мнение; она создаст впечатление, будто сэр Джон Френч не устраивает правительство его величества и в недавнем отступлении французской армии повинны британские войска. Лорд Китченер спрашивает, каковы пожелания правительства его величества в данных обстоятельствах. Он будет ждать в Париже вашего ответа“. Я показал черновик телеграммы сэру Джону Френчу и затем отнес его Китченеру, который попросил вычеркнуть последние слова, а именно „Он будет ждать в Париже вашего ответа“, и заменить их следующими словами: „Прошу ответить как можно скорее“. Я выполнил его просьбу, и телеграмма с исправлениями была послана в 17.30. Сэр Джон Френч покинул Париж, поужинав в „Рице“. В 19.30 я телеграфировал личному секретарю Грея: „Вниманию Уинстона Черчилля[40]. Завтра в 6 часов лорд Китченер проследует из Парижа в Гавр, если не получит распоряжений не уезжать“. На следующее утро, 2 сентября, между 6 и 7 часами, я получил телеграмму от Грея, доставленную из Лондона в 22.56 1 сентября, в которой в ответ на мою телеграмму было написано: „Мы одобряем возвращение лорда Китченера, как было предложено“. Думаю, что Китченер, после моей с ним беседы и разговора с Френчем, пересмотрел свои планы, так как лично отправил телеграмму об этом. На меня же он не затаил злости за то, что я высказался откровенно: мое вмешательство не повлияло на наши личные отношения, и после того я несколько раз виделся с ним в Париже. По пути из Англии в Галлиполи он был моим гостем в посольстве, когда проезжал через Париж».

* * *

Между 6 и 7 часами вечера я услышал гул аэроплана; он пролетел над домом и сбросил бомбу — по-моему, где-то возле площади Согласия. Я слышал взрыв, а потом стрельбу, которую подняли по нему солдаты. Относительно переезда еще ничего не решено.

2 сентября 1914 г. Мы заняты упаковкой. Сегодня ночью нас переводят в Бордо, и, возможно, я пишу в этом доме в последний раз[41], так как война, скорее всего, затянется. Французы не оказали нам всей поддержки, на которую мы могли рассчитывать, и основную тяжесть боев приходилось нести нам. Мы вынуждены были отступать.

Бордо, 3 сентября 1914 г. Приехали сегодня между 13 и 14 часами; сообщение о намерении отбыть поступило вчера только в 13 часов, а отъезд назначили на 22.50, всего через десять часов. Хорошо, что мы подготовились заранее; иначе не успели бы собраться. Бесконечные ящики с архивами и т. д. заполнили большой и маленький мебельный фургоны. Ну и столпотворение! Русские заняли восемь купе первого класса; судя по всему, они везут с собой жен, детей, слуг и детей слуг. У англичан было три купе. В поезде были представители всех стран Южной и Центральной Америки и их домочадцы. Несколько раз пришлось долго ждать; поезд ехал очень медленно, поэтому поездка заняла почти четырнадцать часов вместо обычных семи. В Бордо оказалось очень трудно найти автомобили и багажные фургоны. Обед накрыли в буфете; на него не пошли ни Грэм, ни Ли[42], ни я; мы отправились прямо в выделенный нам дом, один из лучших в городе, принадлежащий г-ну Гестье (партнеру покойного мужа миссис Бартон и г-на Джонсона, крупных виноторговцев): он полон красивых вещей. В гостиных ровными рядами стоят стулья в стиле Людовика XIV и диваны, здесь деревянные панели, статуи, гобелены. Русские прибыли в количестве сорока человек и были очень недовольны предоставленным им жильем; посол согласился временно занять Шато-Марго, который является собственностью Пийе-Уилла, брата герцогини де Ла Тремуйль.

4 сентября 1914 г. Утром я видел Делькассе. Как жаль, что на нашем участке фронта нельзя похвастать такой победой, какую русские одержали над австрийцами! Здесь очень жарко. Если бы не многочисленные солдаты и военное снаряжение, можно было бы подумать, что не происходит ничего экстраординарного. Здесь нет ужасов войны, ни раненых, ни несчастных беженцев из оккупированных провинций.

5 сентября 1914 г. Сегодня вечером Делькассе, который приехал повидаться со мной, описывал военное положение к северу и востоку от Парижа; я не мог его понять и даже не пытался делать вид, будто понимаю. Целью его визита была просьба отправить телеграмму Френчу, что я не смог бы сделать, даже будь у меня шифр. Делькассе записал следующее послание:

«Le Général Joffre se dit décidé à engager toutes ses troupes à fond et sans réserve pour conquérir la victoire parce que la situation stratégique est excellente, et que nous ne pouvons compter sur des confitions meilleurs pour notre offensive.

Le Général Joffre juge essentiel que le Maréchal French, qui lui a assuré qu’il pouvait compter sur une coopération énergique, ait son attention attirée sur l’importance décisive d’une offensive sans arrière pensée»[43].

Я сказал Делькассе, что не знаю, каково нынешнее состояние британских войск. Однако мне было известно, что в прошлый понедельник, 31 августа, армия была не в том положении, чтобы атаковать, так как изнурена после тяжелых боев и понесла серьезные потери в личном составе и боевой технике. Я не знал, получил ли Джон Френч подкрепление в живой силе, оружии и боеприпасах. Кроме того, Делькассе сказал, что состоялась встреча генерала Галлиени, военного коменданта Парижа, и начальника штаба Френча. Френча заверили в поддержке армии Парижа. Я спросил, не формируется ли эта армия из местных жителей-ополченцев. Он ответил: «Только небольшая часть».