Читать книгу "Исповедь старого молодожена - Олег Батлук"

Три дня я любовался новыми визитками. На этом польза от моей учености была исчерпана.

Но однажды моя степень выстрелила. Когда встреча, на которой все обменялись визитками, подошла к концу, и гости покидали переговорную, одна девушка замешкалась. Как оказалось – нарочно.

– Простите, – спросила она меня, смущаясь, – а вы какой доктор? А то у меня последнее время в районе печени что-то стало покалывать…

5. Недонжуанский список: минус пятая и шестая жены

И все же порой я попадал на свидания: так ошибаются дверью.

Дважды после первого свидания я не продолжил знакомства по собственной инициативе – так сказать, вручную захлопнул начавший было распускаться бутон. Хотя перспективы имелись. У мужчин, правда, иллюзии насчет их перспектив после первого свидания обычно сильно распухают, как простудный ячмень, причем сразу на обоих глазах. Но в этих двух случаях перспективы действительно были. По крайней мере, меня не избили моим же букетом и не прокляли до пятого колена в обе стороны, как на всех остальных свиданиях.

И в том, и в другом случае девушки были прекрасны. До сих пор не пойму, каким чудом эти феррари занесло на мое малое бетонное кольцо.

В первом эпизоде причиной моего отказа (если допустить, что девушки вообще мне что-то «предлагали», а мужское эго допускает такое на раз) послужили ее очки. Солнцезащитные очки, огромные, круглые, на пол-лица. Нет, девушка не просидела все свидание в них, не снимая, как агент царской охранки. Она в них пришла и снова надела, уходя. Но мне и этого хватило.

Всю ночь вместо эротических снов с участием новой знакомой мне снилась черепаха. Та самая, из советского мультика про львенка и черепаху, где они вдвоем пели песенку про «еее! покатай меня, моя большая черепаха!» Так вот, помимо «еее», в мультике на черепахе были огромные солнцезащитные очки, точь-в-точь как на той девушке. Тогда, в детстве, я этой черепахи до смерти испугался именно из-за ее аляповатых очков.

Таким образом, если записывать буквально, со слов пациента, я отказал красавице из-за детской травмы от мультика.

Во втором случае нас разлучили ботфорты.

Они были на девушке – высокие сапоги выше колен.

Вот тут-то эротическим снам и разгуляться бы по моему спящему тельцу во всей своей пикантной точности и остросюжетности. Но вместо девушки мне всю ночь снился Петр Первый. Тот, который царь. В своих грандиозных ботфортах почти до ушей. «Отсель грозить мы будем шведам» – у Пушкина Петр Первый говорил это, имея в виду свои ботфорты, конечно. Страшная обувь, ужасающая.

Проснувшись, я несколько раз честно пытался воспроизвести в уме светлый образ той девушки. Но вместо нее воспаленный мозг неизменно подсовывал мне усатого царя.

Чего я тогда испугался, медицине доподлинно не известно.

Вероятно, того, что девушка в первую брачную ночь начнет материться или закурит трубку. А возможно, и/или, как пишут в юридических документах. Что еще страшнее.

Вот такое я замороченное мачо.

Бедная, бедная моя жена…

Ей бы на первое свидание в ботфортах прийти. И/или в черепашьих очках для верности.

А она явилась психически нейтрально одетая и беззащитная, бедняжка.

6. Идеал женщины

После моего рассказа про минус шестую жену и ее ботфорты Сема неодобрительно покачал головой и сравнил меня с подбитым танком, у которого сорвало гусеницу, так что он бессистемно палит в разные стороны.

Друг упрекнул меня в легкомысленности, в то время как еще древние и, в частности, Овидий, считали любовь «наукой». Сема настаивал, что я должен определиться со своим идеалом женщины. Вот прямо сейчас, не сходя с места. Овидий в те годы (как, впрочем, и в последующие) не входил в круг чтения Семы, который чаще цитировал журнал «За рулем». Но я решил все же подыграть другу, чтобы не бросать его в благородном порыве, столь редком в его исполнении.

Как заправский криминалист, Сема предложил мне составить словесный портрет моей идеальной женщины.

– Ну, не люблю тонкие губы, – говорю.

– Понятно, – отвечает Сема, – а глаза?

– Глаза должны быть большие, выразительные.

– Черты лица?

– Крупные.

– Крупные черты лица… Фигура?

– Эээ, не миниатюрная, такая – заметная, стройная, но не прозрачная от голода, а заметная, понимаешь?

– Нет, но мне и не надо, это твой идеал.

– Как тебе объяснить, не пигалица, крупная чтобы была, но стройная. И еще хотелось бы длинную шею – это элегантно.

Я сгружал в Сему все эти детали, как будто он стоял на выдаче идеальных женщин и через минуту должен был выписать мне со склада подходящую по моим параметрам.

– А стиль одежды, как она должна одеваться?

– Мини!

(Вообще-то я не такой одноклеточный, но тут – да).

– Что я могу сказать, дружище, тебе повезло. Есть экземпляр в точности под твое описание.

– Как? Кто это? – не поверил я своим ушам и даже немного разволновался.

– Анжела, – говорит эта сволочь, а по совместительству – мой старинный друг детства Сема, – лошадь из советского мультика про цирк. Поищи в интернете.

Я поискал. Действительно, сволочь. И действительно – похожа.

7. Коллапс ловеласа: минус седьмая жена

Если составлять топ-чарт самых идиотских мест для знакомства с девушками, то на первом месте будет, безусловно, «ИКЕА». Потому что туда девушки ходят, в основном, со своими мужчинами.

Как-то раз на исходе третьего часа в «ИКЕЕ» я тихо-мирно висел себе на шторе возле стеллажа «Альберт» и меланхолически наблюдал за тем, как одна дама в зеленых уггах выбирает между зелеными тапочками и зелеными тапочками.

Внезапно чья-то спина загородила мне мой сериал. Я сфокусировался. Хотя спина у людей, взятая сама по себе, лишена какого-то высшего смысла, та, что воздвиглась передо мной, была невероятно сексуальна. Если уж спина настолько сексуальна, то что же тогда говорить обо всем человеке, подумал я и охватил взглядом всего человека. Им оказалась высокая стройная блондинка. Не такая стройная, конечно, как стеллаж «Альберт», но тоже очень ничего. Блондинка внимательно изучала что-то в той же корзине с зелеными и зелеными тапочками. В следующую секунду она повернулась ко мне, ошпарила меня взглядом и сказала:

– Ну что, готов раздеться и нырнуть со мной в тапки, Альберт?

Я тряхнул головой.

Блондинка стояла у корзины все в той же позе, спиной ко мне.

«ИКЕА», выпившая из меня последние соки, чуть не довела до цугундера: от усталости у меня, очевидно, начались галлюцинации, в которых красотка причудливо переплелась со стеллажом «Альберт».