Читать книгу "Внутри мафии - Алексей Наст"

— Так. — Сергей подумал, сказал легко: — Там Влад мутит-крутит, на этой стройке.

— Рецидивист?

— Он.

— Шеф, давай сейчас выясним. Уже восемь утра. Стройка уже вовсю кипит. Быстро мотанемся, переговорим.

— А Демону что скажем?

— Ничего. Пусть спит себе дальше. Мы быстро. На тачке. Деньги же есть. Я через приложение сейчас вызову, за пару минут машина придет!

— С моего телефона вызовешь?

— Ну, я себе еще не купил. Магазины с десяти открываются.

— Ладно, вызывай тачку, а я быстро оденусь. Прокатимся. Надо проветрить мозг… Сегодня день насыщенный будет… Да-а…

Поехали на стройку.

Влада нашли быстро.

Это был красивый мужчина в самом расцвете лет, по молодости занимавшийся бандитизмом, отмотавший три срока в колониях Иркутской области, на лесоповалах, в общей сложности пятнадцать лет, имел сына, которого воспитывала бабушка, и работал строителем-отделочником, ибо с такой красивой биографией работать где-то еще, да к тому же официально, он не мог. Влад был весь украшен наколками, весь, кроме лица.

Сергей сошелся с ним не по службе, а уже после завершения карьеры в органах. Они как-то сразу понравились друг другу, не раз выпивали вместе, ездили раз десять на рыбалку. В общем, дружили, но в последнее время не виделись — Сергея жизнь скрутила, а Влада жизнь замотала: то работа по двенадцать часов по отделке новых квартир в строящихся домах, то длительные оргии с сорокалетними разведенками.

Сергей рад был увидеть давнего приятеля.

Влад еще не переоделся в рабочее, стоял на площадке с юной прелестницей из бригады, что работала этажом выше. Прелестнице на вид было лет девятнадцать.

Сергей заметил — молодых девушек очень тянет к людям с сомнительным прошлым. Есть у таких людей своеобразный шарм, этакое дьявольское обаяние. И девок к ним тянет как мух на говно или как пчел на мед (кому какое сравнение нравится).

Они стояли, болтали о всякой ерунде никчемной. Оба смеялись и были очень довольны. А из радиоприемника, который Влад специально вытащил на площадку из квартиры, которую отделывал, звучало «Радио-Фасон». Это не потому, что Влад являлся бывшим сидельцем, а потому, что он просто любил слушать это радио. Ему нравились только две радиостанции: «Наше радио» — там рок, реальная музыка, и «Радио Фасон» — там слезливые песни о несчастной любви. Поют «страдальцы от половых неудач», как их в шутку называл Влад. А лично любимый певец — Стас Михайлов — пел так, что душу рвал на части. Парни над Владом посмеивались: «Владя, с тобой все понятно, ты же сорокалетняя разведенка. Конечно, тебя эти песни заводят!»

Звучало «Радио Фасон», а на нем каждый час проходила специфическая реклама: «У вас очень маленький член? Слабая эрекция, эякуляции недостаточно обильные? Есть решение этих проблем! Таблетки „Жеребец“! Протестированы в клиниках Британии и Пиренейского полуострова! Всего 999 рублей! А для слушателей „Радио Фасон“ специальное льготное предложение 990 рублей! Звоните прямо сейчас!» И все в этом же духе. Непонятно, почему именно на этом радио продвигалась такая реклама, но какая-то идея в этом точно присутствовала. Видимо, сидельцы, слушающие это радио в казематах и готовящиеся к выходу на волю, не совсем уверены в своих силах, и потому тема очень востребована. Как бы там ни было — такая реклама звучала, и звучала постоянно.

Звучит «Радио Фасон», и вдруг девчонка спохватывается:

— Что ты всякую ерунду слушаешь?! Как ни зайду к вам — все у вас эта станция! Я сейчас реальную радиостанцию настрою, вот там музыка что надо!

И метнулась к приемнику. Но Влад ее пресек окриком:

— Стой! Не трогай ничего. На «Фасоне» специальные передачи звучат для мужчин, нам это надо слушать!

Сергей рассмеялся.

— Здорово, Влад!

Девчонка ничего не поняла (какие передачи для мужчин, которые надо обязательно слушать?!) и ушла к своим.

Влад и Сергей обнялись.

— Давненько не виделись.

— Давно. О, Филипок, и ты здесь!

— Привет! — Филиппов протянул руку для пожатия.

Влад крепко ее пожал.

— Что, пьянствовать со мной будешь?

— Сегодня?

— Вообще.

— Не-е.

— Будешь. Ты будешь. Я тебя введу в свою веру, Филиппов, в воровскую. Я изломаю твою психику, ты у меня из зон вылезать не будешь по мелким делам.

— Я не хочу, — скромно признался Сашка.

— Это не важно. Твоя судьба решена, — жестоко шутил Влад. — Чувствую, не просто так приехали. Пойдем в квартиру, я переоденусь — пора приступать к работам.

Они вошли в мрачную, с серыми бетонными стенами квартиру, в которой только-только начинались зачаточные работы по отделке.

— Я сейчас, — сказал Влад, расстегивая куртку.

Через минуту он вдруг выскочил из раздевалки в одних плавках, весь синий от наколок — руки, ноги, грудь, спина, — ссутулился, прищурился, руки развел:

— Ну, где она?! Эта милая девочка! Я уже готов!

Сергей рассмеялся:

— Что, рекламы наслушался?..

— Да, — согласился Влад и пояснил: — Если у вас проблемы с потенцией или эякуляции недостаточно обильные, настройте «Радио Фасон»…

— Хорошо, настроим. Ну, ты оденься.

Когда Влад переоделся, пошли на улицу покурить.

— Так что за дело, Сережа?

Филиппов изложил дело. Сергей попросил:

— Влад, ты тут многих знаешь. Помоги узнать, к кому ходит эта таджичка. К мужу, к брату? И зачем она сюда ходит.

— А гонорар?

— На рыбалку съездим. Сашка Филиппов нам алкоголь и закуску оплатит.

— И бензин, — подсказал Влад.

— И бензин, — согласился Сергей.

— Фото женщины предоставьте, — сказал Влад.

— Филиппов сегодня смартфон себе купит, скинет тебе по Ватсапу.

— Сделаем. Я на днях одну таджичку отба-бахал. Думаю, всякие у меня женщины были, а таджичек не было. Пошел к Коле-таджику. Он тут у них типа главного. Водку ему поставил. Коля, мол, хочу таджичку. Он велел кому-то что-то на своем языке, пришла женщина, которая здесь ошивается. Я не думал о ней такое. Выпила с нами. Пошли с ней в бытовку. Загнулась, штаны спустила. Влупил. Не то. Вытащил и в зад! Самое то! Она аж задергалась. Отшуровал!

— Влад, я тебя понимаю. Пятнадцать лет жарить петухов в задницы, естественно, ты отвык иметь женщин куда положено, — засмеялся Сергей.

— Глупый ты фраер, Серега, хоть и бывший мент!

— О, может, это та, которая с отцом, — загорелся надеждой Филиппов.

— Пожилая?