Читать книгу "История Пурпурной Дамы - Ольга Крючкова"

Мурасаки увидев ширму, смутилась, и прикрыла лицо широкими рукавами кимоно. Ояко же напротив, начала с жадностью рассматривать эротические картинки. Юдзё это заметила.

– Подойдите ближе, госпожа Ояко. И как следует рассмотрите ширму, – посоветовала она. – И вам, госпожа Мурасаки следует сделать тоже самое. Это наш первый урок…

Ояко приблизилась к расписной ширме и буквально вперилась в неё взором. Мурасаки, стыдливо опустив руки, и тем самым открыв лицо, некоторое время стояла с закрытыми глазами.

Хитороми подошла к ней сзади и наставительным тоном произнесла:

– Любовь – это величайшее наслаждение. В наготе и соитии двух тел нет ничего постыдного.

После этих слов Мурасаки открыла глаза. Одна сюнга особенно привлекла её внимание: на ней мужчину ублажали сразу две женщины. По выражению его лица можно было с уверенностью сказать, что он достиг величайшего блаженства и художник запечатлел его именно в этот момент.

Насладившись вволю эротическими сценками, девушки расположились на татами как раз напротив ширмы. Хитороми трижды хлопнула в ладоши. За ширмой послышался шорох, затем перед девушками появился красивый статный юноша лет шестнадцати, облачённый в простое лёгкое кимоно.

– Урок второй! – произнесла юдзё и снова хлопнула в ладоши.

Юноша, повинуясь её знаку, тотчас сбросил с себя одежду и предстал перед девушками обнажённым.

Ояко невольно издала возглас восхищения – тело юноши выглядело безупречно. К тому же она увидела мужской орган во всей красе. Однако, Ояко была разочарована: неужели это тот самый «меч», которым мужчины пронзают заветные «ножны» девственности?

Хитороми улыбнулась, уловив сомнение Ояко. Тут же из-за ширмы появилась обнажённая камуро. Она села на колени перед юношей, погладила рукой его орган – тот встрепенулся.

Девушки невольно залюбовались представлением…

Затем камуро лизнула орган языком несколько раз подряд. Юноша издал лёгкий стон – его меч напрягся и был готов войти в любые ножны.

Что он собственно и сделал. Камуро легла на специально приготовленный футон и развела ноги. Юноша, пребывая в боевой готовности, приблизился к своей ассистентке, а затем неспешно овладел ею. Камуро издала стон, обвила юношу ногами и они начали ритмично двигаться…

Ояко охватил жар. Она не понимала, что с ней происходит. Ей хотелось принять участие в эротическом представлении. Ей хотелось, чтобы «меч» юноши пронзил её девственные «ножны»…

Умудрённая опытом Хитороми внимательно наблюдала за девушками. Она сразу поняла, что урок пошёл Ояко на пользу: представление разбудило в ней женскую сущность. Что же касается Мурасаки – она наблюдала за соитием с интересом, но желания подобно сестре не испытала. Хитороми сделала вывод: девушка слишком романтична и это её погубит.

Глава 4

Дзуйхицу – вслед за кистью

Подготовка к празднеству в имении Фудзивара Тамэтоки шли полным ходом. Были разосланы приглашения, выполненные изящной каллиграфией, многим родовитым аристократам Хэйана и влиятельным придворным сановникам.

В частности госпоже Нагико Киёхара и её супругу Татибана Норимицу. Киёхара, более известная при императорском дворе, как Сей Сенагон[19], считалась женщиной образованной и утончённой. Она служила фрейлиной у Садако, госпожи из Северных покоев – супруги императора Итидзё.

Сей Сенагон снискала славу романистки, её повесть «Записки у изголовья», также известные как «Вслед за кистью» прочитали император, его матушка и даже регент. Что же касается многочисленных придворных, то «Записки» пользовались у них особенной популярностью.

Получив приглашение, Сей Сенагон, несомненно, его оценила. Тем более, что брат её супруга, Татибана Митисада, также намеревался присуствовать на празднестве в имении Фудзивара Тамэтоки. Ибо он считался официальным женихом Масамунэ Ояко.

Сей Сенагон, решив сделать Мурасаки приятное, переписала несколько глав своей повести китайской каллиграфией, что считалось у женщин-аристократок верхом образованности. К тому же Сей Сенагон, прекрасно владевшая не только слогом, но и умением рисовать, украсила свиток своими рисунками. Рукопись она положила в красивый деревянный ларец и отправила в имение Фудзивара, дабы вручить Мурасаки.

Девушка не ожидала подобного внимания от светской дамы. Тем более, что вездесущая Фуджико, наделяла Сей Сенагон весьма нелестными эпитетами: мол и гордая она, даже заносчивая, уж больно кичиться своей образованностью. А эти её «Записки у изголовья» – сродни дворцовым сплетням. А уж отношения с мужем, Сей Сенагон и вовсе не следовало бы делать предметом всеобщего обсуждения. Как только Татибана Норимицу терпит эту женщину?! И уж, если Сей Сенагон слывёт образованной гордячкой, тем паче интимные отношения надобно держать в тайне!

Говоря резкие слова в адрес Сей Сенагон, Фуджико, сама того не ожидая, распалила в сердце Мурасаки неутолимый интерес к фрейлине. И девушка, улучив момент, удалилась в свою комнату, дабы более подробно изучить подарок аристократки. Тем более, что увлечение Сей Сенагон были ей сродни, ведь Мурасаки в тайне ото всех вела дневник, которому поверяла все свои девичьи тайны.

Вслед за кистью[20]

Избранные главы

Сезоны любви

Весной люблю пробуждаться ранним утром, дабы наблюдать как горы, что окружают Хэйан, едва тронул рассвет.

Час Тигра близится к концу. Подле меня на ложе лежит мой супруг, Норимицу. Его дыхание ровное; чёрные, как смоль волосы растрепались, спадая прядями на высокий лоб. В такие минуты, просыпаясь чуть свет, я гляжу на него с особенной любовью и тоской… Отчего? Возможно, оттого, что настанет час Змеи, и он покинет мои покои, любезно выделенные нам Яшмовой госпожой в восточной части Кокидэна.

Днём он приступит к своим непосредственным обязанностям, ведь он придворный сановник, я же – присоединюсь к свите своей госпожи. Возможно, следующую ночь мы проведём вместе, а возможно и – нет. Помимо меня у Норимицу есть ещё две визитных жены, их дома расположены в столице. И он, как и положено, иногда посещает своих жён.