Читать книгу "Пробуждение - Рэна Фишер"

Расправляю блестящие крылья своего вороньего оперения и устремляюсь в бурное небо над пропастью моей старой жизни.

Эйдан

Прибытие

Вдох.

Бежать.

Бежать.

Всегда вдоль реки. Я не знаю, куда она меня ведет. Но мне приходится часто здесь пробегать. Мои ноги инстинктивно перескакивают каждый неровный участок, и деревья протягивают свои голые ветви, как будто приветствуя старого знакомого. Грязь между пучками травы замерзла, и в лунном свете вода реки мерцает, как черное зеркало.

Я останавливаюсь, когда вижу дуб: его крона вздымается, как уродливый монстр, над стволом, по крайней мере, на пять метров. Молния, должно быть, ударила в него.

Я приседаю, подпрыгиваю и хватаюсь за ветку обеими руками, на метр выше своего роста. Изо всех сил подтягиваюсь и забираюсь на нее. Осторожно карабкаюсь по стволу. Руки шарят по грубой бороздчатой коре, пока не находят отверстие. Затем я наклоняюсь вперед, и моя рука опускается по плечо в дупло. Сначала страшно, что какое-нибудь животное может прятаться там от мороза и цапнуть меня. Но я чувствую только шероховатую кору и нащупываю прохладную металлическую шляпку гвоздя. От гвоздя вниз тянется шнурок. Сжимаю кулак и вытягиваю то, что висело на нем.

* * *

Без передышки.

Сердце бьется в ритме шагов. В какой-то момент дорога приводит меня обратно на узкую улицу. По асфальту бежать легче. Сирены машин «Скорой помощи» и полиции воют сквозь тьму, и я прячусь в кустах.

Не попадись!

Но шум раздается с противоположной стороны реки. Здесь нет ничего, кроме зарослей и маленьких домиков, окна которых смотрят на меня как темные пустые глаза.

И наконец-то я добираюсь до города. Уличные фонари ослепляют. Несколько подростков сидят на корточках на скамейке в парке рядом с берегом, в руках у них бутылки шампанского и банки пива.

Когда пробегаю мимо, один из них бросает пустую банку в мою сторону и кричит:

– Черт! Только посмотри на это! Эй, кто поджег твой зад?

Огонь.

Что-то бурлит во мне пару секунд, а затем исчезает. Их смех эхом звенит в голове, когда я достигаю своей цели. Длинное здание из красного кирпича. Железнодорожная станция «Кент».

На ткани рюкзака цвета хаки расцвели липкие пятна плесени, как темные веснушки. Дуб слишком долго прятал его внутри. Молния заедает, когда я пытаюсь расстегнуть рюкзак. Сверху – кошелек из мягкой козьей кожи. Из кармана для купюр виден уголок загранпаспорта. Когда я открываю его, вижу фотографию молодого человека со смуглой кожей. У него черные локоны до плеч, темно-карие глаза, и он носит квадратные пластиковые очки. За карманом с паспортом обнаруживаю еще один кармашек, где нахожу тысячу евро и пять тысяч долларов США. Я вытаскиваю кошелек и осматриваю остальное. Внутри еще: потертые синие джинсы, красная футболка, черная толстовка с красными, желтыми и зелеными полосками, вязаный берет. Я нащупываю что-то волосатое и чувствую, как губы разъезжаются в улыбке.

Дождь бьет по лицу, когда я покидаю центральный вокзал Дублина, чтобы взять такси до аэропорта. Какое-то время я стою там и прижимаю руку к щеке. Странное чувство возникает во мне. Это похоже на… счастье. Я оборачиваюсь. Люди проносятся мимо, пока вода медленно течет по шее и заставляет меня дрожать. Странно. Подумал, что чувствую кого-то рядом со мной. Того, кто хочет остановить меня. Но когда пытаюсь сосредоточиться на этой мысли, она исчезает, и все, что остается, – это мысли о побеге. Растерянный, я спешу на стоянку такси.

* * *

– Курение во время полета запрещено, – говорит стюардесса при посадке в самолет и смотрит на меня так строго, словно косяк-самокрутка уже торчит в зубах. Я киваю, протискиваюсь через узкие ряды сидений на свое место и набрасываю капюшон толстовки. Ранний самолет из Дублина в Нью-Йорк почти пуст, но мне страшно, ведь любой человек может сесть рядом со мной. Глаза адски горят от линз, и я не уверен, что не размазал коричневый тональный крем, когда мне приходилось тереть слезящиеся глаза при регистрации. Мои часы показывают 9:35 утра.

Устал.

Так устал.

Не попадись!

Чтобы не уснуть, мысленно продолжаю идти по реке Лее. Бесконечно, пока самолет не совершает посадку.

Эмма

Новости

Mors certa, hora incerta.

Моя испорченная помада лежала на краю раковины под грязным зеркалом.

Смерть неизбежна, час неизвестен.

Я глубоко вдыхаю. Тихо, Эмц. Собаки, которые лают, не кусаются.

Моя первая мысль о Яне и его товарищах по команде. За два часа, что я провела с Фарраном, у них было бы достаточно времени, чтобы ворваться в мою комнату. Но цитаты на латыни не вяжутся с поведением мальчишек, как и анонимные угрозы. Им скорее присущи открытые унижения перед толпой воронов. Наверное, это девушка. Трусливая и подлая.

Лин?

Я швыряю помаду в мусорное ведро и разматываю туалетную бумагу, чтобы очистить зеркало. Моя рука замирает над красной буквой «М». Подождите-ка!

Мой сотовый в ящике тумбочки. Не включала его с Нового года. Зачем? За исключением Фай, никто не хочет иметь со мной ничего общего, а я с ней почти все время. Уверена, что мои одноклассники исключили меня из общей беседы. Мне бы не хотелось реагировать на враждебные сообщения.

Пока ловлю сеть, спешу обратно в ванную и фотографирую зеркало. Щелчок затвора камеры внезапно сменяется мелодичным звучанием арфы. Новое сообщение. Я пугаюсь, и телефон выскальзывает из моей руки, мне не удается поймать его в воздухе. На мгновение я теряюсь. Но любопытство побеждает. К удивлению, на дисплее отображаются только два новых голосовых. Потока ненавистных сообщений, которых я боялась, нет. Конечно! Отправителя будет слишком легко определить. Пальцы дрожат, когда захожу проверить почту.

* * *

Женский голос автоответчика говорит: «У вас одно новое сообщение. Получено 1 января. Одиннадцать пятнадцать».

Я закрываю глаза и прикусываю нижнюю губу.

«Эмма, послушай меня сейчас! Сам сатана принимает вид Ангела. Sensus Corvi имеет две стороны. Всегда помни! Ты должна найти вторую сторону и соединить их снова. Обещай мне!»

Я не знаю, что поражает меня больше. Невнятные слова или отчаяние в голосе Монтгомери. Короткая пауза, я просто слышу его дыхание, настолько быстрое, как будто он только что пробежал марафон. Когда он продолжает, голос грубый и резкий, как камень.

* * *

«Фарран, я даю тебе ровно двадцать четыре часа, чтобы отпустить Эмму ко мне. Иначе я буду преследовать тебя и охотиться на тебя. Ты заплатишь за то, что сделал с Риной, Якобом и Эммой».

Пол под ногами все еще проваливается как вата, когда я слушаю второе сообщение. Оно пришло сегодня утром.