Читать книгу "Вивьен. Тень дракона - Диана Хант"

— Здесь вам не детский сад.

Вивьен часто заморгала. А когда проморгалась, мотылька уже согнали, пыльцу худо-бедно стряхнули, а её несли куда-то по коридору.

Подлое кресло отпрыгнуло, стоило незнакомцу с Вивьен на руках приблизиться, и, развернувшись к ним спинкой, оно унеслось вперёд, словно пёс на прогулке.

Несмелая попытка высвободиться ни к чему не привела.

Руки держали крепко, куда крепче давешнего кресла. И были твёрдыми, словно стальными.

Когда, наконец, Вивьен узнала дверь в свою комнату, её аккуратно, словно боялись разбить, поставили на ноги.

Подняв взгляд на незнакомца, Вивьен зарделась. Это же тот самый ярл, с портрета!

И всё же что-то с ним было не так…

В следующую секунду Вивьен поняла: волосы! У того, на стене, они были воронова крыла, а у этого, что стоит перед ней и смотрит недовольно и осуждающе, как строгий учитель на девочку-проказницу — белее снега.

— Здесь нельзя ходить по ночам, фрекен Джорджеску, — сказал «учитель» и Вивьен вспыхнула. Можно подумать, это она плела чёрные чары и натравила на себя две щётки и кресло!

— Кто-то использовал запрещённую магию, — пролепетала она, и, откашлявшись, добавила уже увереннее: — Я вышла, чтобы нейтрализовать.

— Не надо ничего нейтрализовывать в моём замке! — отрезал мужчина. — Если не заметили, здесь везде поглощающие заклинания.

А когда у неё было время заметить?

Она чуть было не начала оправдываться по старой пансионской традиции, но вовремя вспомнила, что давно не в Пансионе… А чёрти-где, в Драконьем Логове, стоит перед ярлом в одной сорочке (глухой, с высоким воротом и лентами чуть не под подбородком!), в спутанных волосах болтается щётка, на щеке, должно быть, след её товарки…

Сам дракон, несмотря на поздний час, был в костюме и плаще, судя по влажности и прохладе, которые Вивьен успела ощутить, пока нёс её по коридору, он только вернулся с улицы.

Молодое лицо странно контрастирует с белыми (похоже, седыми) волосами.

А ещё на портрете он не хмурился, сейчас же его брови просто столкнулись у переносицы.

Не дожидаясь ответа Вивьен, ярл устало произнёс.

— Ложитесь уже спать, фрекен Джорджеску. После завтрака у нас урок.

Вивьен хотела было протянуть руку в приветственном жесте, но пальцы замерли на полпути, потому что сообразила, что ярл так и не представился. Таким образом, как к нему обращаться, непонятно. Эх, переусердствовали сёстры с уроками этикета! Вот вроде и нелогично, а ничего не поделаешь…

Кивнув, проклиная себя за этот вид проштрафившейся гимназистки, застигнутой за магическим хулиганством в коридоре, она, не отрывая от дракона взгляда, повернула ручку двери.

Тот стоял неподвижно, скрестив на груди руки, словно хотел удостовериться, что Вивьен действительно пошла спать.

В отблесках влетевшего следом за Вивьен мотылька успели мелькнуть нахмуренные брови и сурово поджатые губы.

Ворча под нос о невоспитанности, как местных драконов, так и их замков, Вивьен избавилась, наконец, от опостылевшей щётки в волосах и глянула в зеркало. Конечно, противная обувная щётка оставила чёрную полосу на щеке! Стоит ли осуждать ярла, за то, что обозвал действия новой учительницы детским садом…

Поворчав ещё для порядка и собственного спокойствия, Вивьен умылась и снова забралась в постель.

И на этот раз удалось провалиться в сон сразу.

Её снилось набухшее грозой небо, солёные брызги, взлетающие в немыслимую высь… И она парила там, в этом небе, среди молний и песнь ветра, и чувствовала себя дома. А совсем рядом раздавалось хлопанье огромных кожистых крыльев…

Глава 4

В ожидании учительницы ярл успел выпить чашку кофе с булочкой, просмотреть последние сводки новостей. Его интересовали исключительно гаэльские новости.

А ещё казалось немыслимым, что из Стадсхольмена прислали ребёнка. Она ведь возрастом как будто чуть старше Астрид!

Драконье зрение безупречно в темноте, поэтому в не менее ясной памяти отчётливо сохранилась маленькая, ему по грудь, девчушка в широкой ночной рубашке. Спутанные волосы, вымазанная в чёрное и масляное щека… Лучезарный голубоглазый взгляд, искусанные от страха и отчаянья губы. Приезжая учительница отличалась от всего привычного в его жизни, как ясный день отличается от ночи, как робкий солнечный луч в умытом ливнем небе от грохочущей грозы.

Она вошла по приглашению лакея. Бедняга Улоф и не чаял надеть когда-то пошитую к самым торжественным случаям форму. Приезд городсткой учительницы он посчитал, видимо, именно таким случаем.

Ярл Йон Линдорн встал и поприветствовал гостью вежливым поклоном, стараясь спрятать досаду за вежливой улыбкой.

Значит, ночью ему не показалось. Они действительно прислали ребёнка!

Впрочем, гарантия освоить разговорный гаэльский заставила бы его нанять даже гнома, лишь бы было действенно. Но вообще-то гномы славятся своим трудолюбием и дотошностью, а чего ожидать от девчонки, которой на вид самое большее — четырнадцать?

— Приветствую, фрекен Джорджеску, — произнёс ярл, усаживаясь обратно.

Улоф, дубина, не догадался отодвинуть ей стул, но её это мало смутило.

— Доброе утро, — она запнулась и посмотрела вопросительно.

Морские демоны! Он же не представился. Одичал в этой глуши, под стать скалистым шхерам и морским птицам.

— Ярл Дрэкенс-Лэйр, Йон Линдорн, к вашим услугам, фрекен.

— Фрекен Вивьен Джорджеску, — ответили ему.

И голос… звонкий, детский. Кто ей вообще доверил вести занятия?

Впрочем, несмотря на маленький рост и детский вид, держалась она довольно уверено. А со столовыми приборами управлялась и вовсе изящно. Ах, да, выпускница Пансиона! Говорят, их воспитывают в большей строгости, чем монашек…

И о чём он только думает?!

— Могу я поинтересоваться, сколько вам лет, фрекен?

Её щёки вспыхнули, и Йон Линдорн ощутил себя дураком. Ведь кем надо быть, чтобы позволить себе подобную бестактность?

Впрочем, соперник ему достался не из пугливых.

— А какое это имеет значение для вашего обучения, герр?

— Я не хотел вас обидеть, фрекен.

— Обида — непозволительная роскошь для профессионала, герр.

И в то же время лучистый голубой взгляд опустился в тарелку, словно говоря: «И тем не менее, Вам это удалось»…

Завтрак потёк в неловком молчании. Ярл понятия не имел, о чём принято говорить за столом, притом с особами противоположного пола. Забыл за эти годы…

Вивьен ела молча и мало, демонстрируя безупречное воспитание.