Читать книгу "Испытание для бабника - Любовь Попова"

— И куда это мы на ночь глядя?

— Там Ваня! — лепетала я. — Он кажется в опасности?

— На порно студии масло для тела не подвезли?

— Папа! — вскричала я, и попыталась прошмыгнуть мимо него. Но он стоял, словно постовой на границе. — Это серьезно! Я чувствую. Он поэтому не звонил. Не мог.

— У него вроде как отец есть. И брат. И дядя. И еще черт знает сколько родственников.

— Его отец давно в германии живет, а брат в коммандировке! — уже кричала я. Сзади послышались мамины тихие шаги. — Мама скажи ему! Я должна помочь Ване. Я люблю его! А ты только и рад, если я навсегда дома засяду. Но я больше не маленькая девочка. Я устала быть хорошей.

— Дима, — твердо произнесла мама и в этом слове было все. Требование. Мольба и шантаж. Несочетаемые вещи. Но эти двое понимали друг друга с полуслова.

— Даже если ты вдруг встанешь на панели, ты все равно останешься хорошей, — сказал отец, после минутного раздумья и вытянул раскрытую вверх ладонь. Я безропотно вложила телефон, все правильно поняв. Он собирался помочь.

В душе, как в темном море, снова надеждой засветился маяк.

— Не центр, мягко говоря, — подал голос отец.

— Нина. Бронежилет принеси.

— Зачем? — изумилась я, еще раз вглядываясь в экран телефона. Что папа там увидел?

Когда папа оделся, и открыл входную, железную дверь я сделала шаг вперед, но меня остановила отцовская властная рука.

— Ты останешься и это, Валерия, не обсуждается, — тоном не терпящим возражений заявил отец.

Все. Ушел и запер двери. Я подергала за ручку и повернулась к маме. Посмотрела, как щенок перед прогулкой.

— Ну, а что ты хотела? Ты девочка, а район явно мужской. Отцу больше заняться нечем, как отгонять от тебя всяких преступных комаров.

Я заплакала от страха перед неизвестностью. И стала корить себя. За глупую ревность и обиду.

— Лерусик, — прижала меня к себе мама. — Отец сейчас позвонит своим кабанам и они все разрулят. Чтобы там твой Корзун не натворил. Тебе хоть нравится эта фамилия?

— Конечно, — пошмыгала я носом.

Мы с мамой расстелили диван, не зная, что ожидать от этой ночи и уселись перед окном ждать.

Машина отца, тяжеловесный джип, подъехал к подъезду часа, через два. Два часа откровенного ужаса, гуляющего в мыслях. Я уже накрутила себя, как только можно. Придумала всякого. Чем дальше в лес, тем страшнее. Бандиты, наркотики, черные риэлторы, террористы. Когда все выяснилось, я просто стояла с открытым ртом, не зная, что сказать.

— Меня просто шандарахнули по голове, — рассказывал Ваня, уплетая мамин сырный суп, и заедая французскими гренками. — Представляешь. Голый и без футбола, и интернета. Я реально думал, сдохну от скуки. Ты много себе напридумывала?

Мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

— И этот придурок думал, что я женюсь на его дочери. Шевцов укатил в какой-то мухосранск, а мне разбираться с этой еба… — он мельком взглянул на отца. — Ненормальной семейкой. Где это видано, что если переспишь, надо жениться.

Он резко умолк и серьезно посмотрел на меня.

— Именно поэтому мы сначала женимся, а потом в постельку.

— Язык за зубами держи, ты о моей дочери говоришь, — ударил по столу отец, так что тарелки подпрыгнули.

— А может, перенести свадьбу? — взволнованно смотрела я на синяки Вани на руках и лице.

— Даже не надейся, — прожевав, сказал он, мотая головой. Завтра в это время мы будем…

— Так, — поднялся отец. — Вот завтра и поговорите. А сейчас тебе пора. А то ты весь суп сожрешь.

— Вот это аргумент, — рассмеялась мама и я усмехнулась. Отец, как и Ваня уже наворачивали третью тарелку. И это ночью.

— Может Ване остаться? — стараясь казаться невинной, предложила я. — Там уже и постелено.

— Я не против, — широко улыбнулся Корзун и повернулся к маме. — Нина Михайловна. Ничего вкуснее не ел. Спасибо большое. Ну, все, — посмотрел он на меня так, что в дрожь бросило. — По кроваткам?

— Ты останешься здесь, только в том случае, если я сам лягу с тобой.

Я скрыла смешок за чашкой чая, наблюдая за ошалелым взглядом Вани. Но тот наверняка рассчитывал ночью перебраться ко мне в спальню, а тут его так жестоко обломали.

Впрочем, он пугался недолго. Уже в следующий миг проникновенно посмотрел на папу, да так что тот отпрянул, и спросил, поиграв бровями:

— Хотите опробовать в деле будущего зятя? Я не против.

— Пошел вон! — вскочил отец, а за ним я и мама.

— Дима!

— Он же шутит!

— В нем есть, хоть что-то серьезное? — проревел отец. — Пока я от него только хохму и слышу! Как ты собралась с ним жить? В цирке? С клоунами?

Глава 10

— Я люблю вашу дочь. Вот здесь я шутить не намерен, — резко сменил тон Ваня, превратившись в раз из попугая в орла. И этот орел заводил неимоверно, особенно когда властно произнес:

— Лера, проводи меня.

Если отец и хотел возразить, то смолчал. Взгляд мамы оказался красноречивее слов.

Ваня надел куртку, но не застегнул, а я лишь влезла в шлепки. Они прекрасно сочетались с моим халатиком в цветочек.

Мы вышли в коридор и закрыли за собой двери. Здесь всегда было опрятно и тепло. Рай для загулявших бомжей, которым путь сюда заказан. Больно строгий у нас консьерж.

Ваня дернул меня на себя, и мы спустились по лестнице на один пролет. Затем он взглянул на вверх, но нашей двери уже не было видно.

Наши глаза встретились, и я поняла, что обычным прощанием советского стандарта не отделаюсь.

Я хотела знать подробности его недельного заточения, я хотела его прижать к себе и успокоить свои расшалившиеся нервы, а он хотел меня.

О чем, очень ясно сказала твердыня в его штанах, прижавшая меня к стене. Да сколько можно?

Он усмехнулся.

— Опять стена. Для нас с тобой постель окажется настоящей экзотикой.

— Мгм, — только и успела произнести я, когда его губы впились мне в рот, а его руки тисками сжали мое тело. Я лишь нашла мускулистую грудь, скрытую футболкой и пролезла под нее.

Ваня не рвал на мне одежду и даже не снимал, но я чувствовала себя голой под его касаниями, его ласками. Такими требовательными и жадными. Он выпивал мою скромность, не оставляя мне ни капли. Он заставил меня изнемогать от желания коснуться его, почувствовать его член в себе.

В какой-то момент я сама стала насаживаться на пальцы Вани, которыми он снова и снова ласкал мой клитор, то подводя к краю, то специально оттягивая момент разрядки. Скотина.