Читать книгу "Бессмертные - Джеймс Ганн"

– Я так и подумал, – согласился Пирс. – Так вы возьметесь за это дело?

Локк крутанулся в кресле и уставился в окно, на фонарные столбы, трансформаторные будки и линии электропередач Двенадцатой улицы. Смотреть там было не на что, но ему этот вид, казалось, помог принять решение.

– Двести пятьдесят долларов в день плюс расходы, – заявил он, повернувшись к Пирсу. – И пятьдесят сверху, если придется выехать из города.

Во второй половине дня Пирс обнаружил, что за ним следят.

Было тепло, он не спеша шел по осенней улице – мимо безразличных ко всему толп неизвестных, спешащих куда-то покупателей, которые расступались в стороны и смыкались за его спиной, – и с каждым шагом его уверенность крепла. Он проходил через кондиционированные помещения магазинов, иногда быстро, иногда задерживаясь, чтобы рассмотреть выставленные на стойке дезодоранты, невзначай оглядываясь в попытке скрыть свое беспокойство, ничего не замечая, но все больше убеждаясь в том, что он под наблюдением.

Симптомы были ему знакомы. Они характерны для паранойи, для того мучительно-тревожного периода в жизни, когда человек, достигая средних лет, понимает, что нереализованные планы оборачиваются сожалениями, и ищет, кого бы в этом обвинить, кроме себя. Пирс не ожидал, что ему придется столкнуться с подобным: неприятное покалывание в районе затылка и лопаток, вызывающее желание передернуть плечами, сковывающее шаг желание поторопиться, пуститься бегом, нырнуть в дверной проем, в лифт…

Пирс кивнул своим мыслям и замедлил шаг. К своей машине он шел медленно, перед отъездом остановился на минуту поболтать с охранником на парковке и направился прямиком домой.

Он так никогда и не узнал, что за человек или, может быть, несколько незнакомцев следили за ним тогда. Это чувство не отпускало его пару недель, и после того, как оно в итоге пропало, Пирс ощутил непривычную пустоту и одиночество.

Когда он вошел в квартиру, телефон звонил. Это было неудивительно. Телефон у врача звонит намного чаще, чем у обычных людей.

Это был доктор Истер. Смысл всей беседы сводился к тому, что Пирс не должен делать глупости; ему следует сотрудничать с мистером Уивером.

– Конечно же, я сотрудничаю, – согласился Пирс. – Я сотрудничаю со всеми своими пациентами.

– Я совсем не то имел в виду, – сказал Истер. – Работайте с ним, а не против него. И вы поймете, оно того стоит.

– Мне стоит заниматься медицинской практикой в меру моих скромных сил, – спокойно ответил Пирс. – Помимо этого ни у кого нет и не будет права ничего от меня требовать.

– Весьма достойные убеждения, – согласился Истер добродушно. – Вопрос в том, посчитает ли мистер Уивер, что вы занимаетесь вашей медицинской практикой правильно? Подумайте об этом.

Пирс аккуратно положил телефонную трубку на рычаг, размышляя о своей практике и профессии врача в целом – он знал, что не сможет быть счастливым, занимаясь чем-то другим. Он обдумал завуалированную угрозу, прозвучавшую в словах Истера; вполне осуществимая угроза. Призрак врачебной ошибки всегда витал где-то рядом, а деньги в сочетании с респектабельностью – могущественная сила, с помощью которой легко можно лишить врача лицензии или, допустим, сделать так, чтобы его услуги сильно подорожали. Цены на страхование профессиональной ответственности и так были чрезмерно высоки – некоторым его коллегам, особенно в акушерстве, пришлось в результате сменить профессию или стать перестраховщиками, в результате чего стоимость госпитализации и амбулаторного лечения взлетала до небес – а судебный иск, выигранный или проигранный, мог привести к тому, что расходы на страховку превышали бы его доходы.

Он обдумал слова Истера и понял, что лучше рискнет должностью, чем прогнется под такую реальность.

Всю следующую неделю он ждал, волновался и пытался чем-нибудь занять себя – а с такой проблемой докторам приходится сталкиваться крайне редко. За это время ни одно событие не нарушило больничную рутину.

А затем на него обрушилось все и сразу.

Когда он шел от машины к парадному своего дома, из вечнозеленого декоративного кустарника высунулась рука и утащила его в темноту.

Прежде чем он успел хоть слово сказать, не говоря уже о сопротивлении, рука запечатала его рот, и рядом с ухом раздался шепот:

– Тихо! Это Локк. Частный сыщик, помните?

Пирс постарался кивнуть. Рука медленно разжалась. Когда глаза Пирса привыкли к темноте, он смог разглядеть Локка. Тот зарос густой темной щетиной, и что-то было явно не так с его носом. Было похоже, что Локк с кем-то подрался; нос был сломан, а лицо всё в ссадинах и синяках.

– Не беспокойтесь обо мне, – прохрипел Локк. – Посмотрели бы вы на тех, кто это сделал.

Отодвинувшись немного, Пирс увидел, что Локк одет в какое-то тряпье, похожее на обноски из запасов Армии спасения.

– Простите, что втянул вас в это, – сказал он.

– Это часть моей работы. Послушайте. У меня не так много времени, а я хотел бы предоставить вам полный отчет.

– Это может подождать. Давайте поднимемся ко мне. Позвольте мне взглянуть на ваши ушибы. Можете потом отправить мне письменный…

– Не выйдет, – мрачно заявил Локк. – Я не стану ни под чем подписываться. Слишком уж опасно. С этого момента я умываю руки. Пару дней все было довольно легко. Потом они меня поймали. Ну, об этом они тоже сожалеют. Нужны подробности?

Пирс кивнул.

Сначала Локк думал, что напал на след. Он вселился в «Эббот», завязал знакомство с портье и как-то между делом спросил о своем дружке, Картрайте, который зависал тут пару недель назад. Портье был не прочь поболтать. Проблема была в том, что знал он немного, но и этого не стал бы рассказывать незнакомцу. Постояльцы «Эббота» чаще всего скрывались от полиции и коллекторов, поэтому портье подозревал, что все любопытствующие – из соответствующих органов.

Картрайт оплатил счет и съехал внезапно, не оставив обратного адреса. Они ничего о нем с тех пор не слышали, однако этим человеком уже интересовались.

– Вляпался в неприятности, да? – прозорливо спросил портье.

Локк кивнул с серьезным видом.

Портье доверительно придвинулся к нему и прошептал:

– Есть у меня подозрение, что он отправился в Де-Мойн. Вроде бы он что-то такое говорил – сейчас точно не вспомню.

Локк направился в Де-Мойн с образцом почерка Картрайта, взятым из журнала регистрации «Эббота». Он прошерстил все отели, мотели и ночлежки Де-Мойна. Наконец он увидел запись «Маршалл Картер» в одном из высококлассных отелей.

Картрайт выехал из «Эббота» девятого числа. Картер вселился в отель Де-Мойна десятого. Почерк казался похожим.

Локк нашел Картера в Сент-Луисе. Он оказался торговым агентом средних лет, продающим фотооборудование, и вот уже год как не бывал даже рядом с Канзас-Сити.