Читать книгу "Амнезия - Федерико Аксат"

Достаточно, чтобы совершить убийство.

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. Лиле было попросту некуда ехать по Парадайз-Роуд, кроме как ко мне.

А фургон на записях так и не появился.

10

Я все-таки позвонил Лиле. Она не ответила, но другого я и не ждал.

Познакомились мы около года назад, и роман получился довольно скоротечным. Лила работала в кафешке, в которую я одно время зачастил. Обычно я заходил туда по средам, когда Дженни отправлялась в гости к бабке и деду с материнской стороны и мне полагалось забирать ее ровно в три: если я опаздывал хотя бы на пять минут, моя бывшая теща поднимала скандал до небес. В час или два я являлся в кафе с альбомом для набросков, заказывал кофе и круассан и рисовал иллюстрации для книг, которым не суждено было увидеть свет.

Лила сидела за кассой. Первое время мы небрежно приветствовали друг друга и изредка переглядывались. Потом все вдруг завертелось очень быстро. Лила была на два года моложе меня. Она мне нравилась, и наше будущее представлялось прекрасным. Месяц спустя мы праздновали ее двадцать четвертый день рождения у меня дома.

Все началось с того, что она подошла к моему столику посмотреть рисунки. Позже Лила всерьез обвинила меня в том, что я соблазнил ее при помощи своих набросков. Отчасти она была права. В тот день стояла адская жара, и я устроился внутри, под защитой кондиционера. Лила подсела ко мне, предупредив, что, если появится хозяйка, ей придется вернуться за кассу, хотя с учетом температуры воздуха этого можно не опасаться. Владелица заведения, объяснила Лила, из породы белых медведей и в такую погоду предпочитает отсиживаться дома. Чуть позже я имел случай познакомиться с великой и ужасной миссис Эванс и убедиться, что с медведем ее роднит не только любовь к прохладе.

Мы оба были молодыми родителями, которые пытались что-то строить на руинах семейного очага. Этого с лихвой хватило, чтобы разговориться и увидеть друг в друге родственную душу. Мы немного поболтали о моей работе, а потом Лила вдруг спросила, не хочу ли я как-нибудь выпить с ней пива. То ли дело было в ее непосредственности, то ли в том, что в глубине души мне ужасно хотелось пива… в общем, Лила угадала ответ по моему лицу. А причину его поняла лишь потом.

Первое свидание у нас было в «Устрице». Мой друг Росс резонно заметил, что такое шикарное место не годится для ужина с едва знакомой девушкой, но я его не послушал. Мне понравилось действовать спонтанно. Следовать чутью.

За ужином я честно рассказал Лиле о своих запутанных отношениях с алкоголем, о взлетах и падениях и о том, что считал главной причиной своих бед: о нежелании признавать проблему. Нужно падать снова и снова, чтобы наконец осознать: твоя жизнь больше тебе не принадлежит. Тот, кто успеет это понять, спасется. Лила слушала меня с таким искренним сочувствием — и, кажется, даже с восхищением, — что мне сделалось неловко. Я редко и мало с кем говорил о своей беде, но в тот вечер слова лились сами собой, как будто мы с Лилой знали друг друга сто лет. Я рассказал, как брат и верные друзья привели меня в общество анонимных алкоголиков и как это меня спасло. Помощь подоспела вовремя, пока выпивка не успела вытеснить из моей жизни все остальное. На собраниях АА очень быстро осознаешь, каким стремительным бывает падение в пропасть, не имеющую дна. У алкоголиков одна история на всех, и в каждом можно увидеть отражение себя — прошлого или будущего. Опыт моих товарищей почти до смешного совпадал с моим собственным.

Тогда я еще этого не знал, но Лила меня понимала, потому что уже три года сражалась с собственными демонами. Ее бедой был кокаин. В эту трясину Лилу затащил бывший муж Кевин, мелкий неудачник, сексист и свинья. Она выкарабкалась, но время от времени зависимость вновь давала о себе знать.

Лила сразу мне доверилась. А я как раз выяснял отношения с бывшей и шел к неизбежному срыву, так что мы, можно сказать, встретились в нужное время в нужном месте.

Так и не дозвонившись до Лилы, я решил заехать к ней. Она жила в большом доме на тихой улочке под названием Бейкер-стрит. Из десяти квартир пустовала почти половина, остальные населяли одинокие старики. Домовладелец удостаивал жильцов своим появлением не чаще чем раз в месяц, кое-как заделывал то, что требовало срочного ремонта, про остальное с умудренным видом говорил: «Да не бойтесь, оно еще сто лет продержится» — и растворялся в пространстве.

Я сразу почувствовал неладное и вскоре понял, в чем дело. С крючка у двери пропал ловец снов. Я постучал. Лила иногда работала в кафе по воскресеньям, но сегодня смены у нее точно не было. Встревожившись, я вышел на улицу, обошел вокруг дома, по пути убедившись, что боковые окна закрыты, и пробрался на заросший сорняками задний двор. Мои опасения подтвердились: машины Лилы на парковке не было. Решив не терять времени, я вернулся к боковым окнам, выбрал самое хлипкое на вид и почти без труда открыл. Окинул взглядом комнату, не заметил ничего странного и хотел было уже залезть внутрь, но тут в кармане завибрировал телефон. Я не сомневался, что это Марк или Лила, однако взглянув на экран, выругался сквозь зубы: звонил Морган Уайлдлинг.

Морган был новым мужем Триши. А Триша была моей бывшей женой, с которой мы расстались врагами, и матерью моей дочки Дженни, в которой я души не чаял.

— Чего тебе, Морган? — грубо спросил я.

— А, так я не вовремя. Ну да, стоило сообразить.

Я закатил глаза. Этот тип умел достать меня до печенок как никто другой. Морган убедил Тришу назначить его посредником между нами; я был против, но ублюдок настоял на своем. Он был адвокатом и забил моей дражайшей экс-супруге голову всякой юридической шелухой.

Неповиновение могло стоить свиданий с Дженни.

— Если есть что сказать, говори быстро. У меня мало времени.

— Я всего лишь хотел сказать, что твоя дочь ждет тебя с самого утра.

Я замер. Безумие последних часов не давало сосредоточиться и понять, какого дьявола хочет Морган. Я действительно навещал дочку по воскресеньям, но в этот раз они собирались к родным в Миннесоту.

— О чем ты?

— Джон, что с тобой происходит?

— Кончай свои идиотские игры и говори прямо, зачем звонишь. Дженни здорова?

Морган знал, до какого предела можно заходить со своими провокациями. На этот раз он говорил серьезно:

— Как я уже сказал, Дженнифер прождала тебя все утро. Ты ведь помнишь, что вчера мы договорились на десять?

Это надо же так нагло врать…

— Ты ведь помнишь, не правда ли? — продолжал Морган надменным тоном, от которого у меня сводило зубы. — Не волнуйся, мы ей сказали, что у папы появилось неотложное дело. И я очень надеюсь, что это правда.

— Ты мне вчера не звонил, — проговорил я не слишком уверенно.

— Ну, извини, Джон.

Сукин сын наслаждался превосходством надо мной.