Читать книгу "Перехватчик - Василий Головачев"

– Бездарь, где ты купила свой диплом?! Я тебя вышвырну из лицея в три часа!

Пришел завуч, увел мать Сани, и взволнованная Елена Ивановна едва смогла закончить урок. Но на следующий день в класс вошли четверо квадратных парней в кожаных безрукавках и на глазах у детей избили учительницу до потери сознания. Лишь Стас бросился на мерзавцев с кулаками, за что получил удар по шее, чуть не снесший ему голову. Сделав свое дело, четверо негодяев спокойно оправили одежду, зашли в кабинет завуча и пригрозили:

– Вякнешь хоть слово в милицию – доберемся и до тебя! И чтоб эта сучка в вашем вонючем лицее больше не работала, ясно? Не умеете детей как следует воспитывать – научим. – Затем четверо сели в красную «феррари» с открытым верхом и уехали…

– Ясно, – сказал Матвей, чувствуя, как в груди рванулось и замерло сердце, жаждущее справедливости. – А мне Стас ничего не сказал.

– Мужчина, – улыбнулась Ольга Николаевна, – боится потерять твое уважение. Шея у него до сих пор болит.

– А что же милиция? Нашли бандитов?

– Найти-то нашли – их и искать долго не надо, – но власти у тех оказалось побольше, чем у милиции. Отпустили их: у всех алиби, как говорят в таких случаях…

– Рассказала все-таки? – объявился на пороге своей комнаты взъерошенный Стас; он вытирал лицо полотенцем после умывания. Прошел мимо Матвея с независимым видом, потом вернулся и бросился к нему на шею. – Ты когда научишь меня драться? Обещал!

– Драться нет, а вот защищаться – научу. Сегодня же заедем к дяде Васе, сначала будешь брать уроки у него. А сейчас собирайся, поедем к хирургу, пора заняться твоей ногой.

Стас побледнел, глядя на Матвея огромными глазами, потом неловко ткнулся носом ему в щеку и заковылял в свою комнату. Ольга Николаевна и Матвей посмотрели ему вслед, переглянулись.

– Это правда? Есть шанс? – спросила женщина.

– Да, я консультировался с хирургом, в областном центре хирургии есть один специалист. Говорит, излечимо, хотя только с помощью операции.

– Дай-то Бог!

Пока ехали на Гагарина, где в парке располагался Рязанский областной хирургический центр, Матвей размышлял о внезапном проявлении криминальных сил, коснувшихся непосредственно его самого. До этого момента в жизни Матвея и людей, окружавших его, особого ничего не происходило, словно им дали отдохнуть от переживаний и потрясений. Но сон означал приближение волны каких-то негативных событий, и первой ласточкой было избиение учительницы Стаса. Единственное, что надо было решить, – это как реагировать Матвею. Стоило ли вмешиваться в события, которые вполне могут завести в тупик. С другой стороны, оставлять все как есть, делать вид, что ничего не случилось, Матвей не мог.

Стас, увлеченно рассказывающий о своих делах, заметил рассеянный вид старшего товарища и замолчал. Потом сказал:

– Ты об учительнице думаешь?

Соболев не удивился прозорливости мальчишки: тот давно научился видеть настроение собеседника, пройдя хорошую школу жизни без родителей и близких.

– В общем-то да. Что с ней?

– Сотрясение мозга, рука сломана. Лежит в больнице Стасова, мы к ней классом ходили.

Больше вопросов Матвей не задавал.

Хирург Ляшенко оказался огромным, пузатым и краснолицым здоровяком с могучими руками и зычным голосом. Но разговаривал он жизнерадостно, интеллигентно, с юмором и сразу понравился и Матвею, и Стасу.

– Чудес не обещаю, но бегать будет, – сказал он после получасового осмотра. – Это самый обыкновенный случай менискового повреждения, приведший к появлению мозолистого тела и фиксации коленного сустава. Через неделю – на операцию. И не реветь! – повернулся хирург к Стасу, хотя тот реветь и не собирался, ошеломленный заявлением, что он будет бегать.

– Доктор, делайте все, что хотите, – сказал Матвей, когда они остались с ним наедине, – но вылечите парня! Он заслужил. Любое ваше условие будет выполнено.

– Никаких «условий» мне предлагать не надо, я и так сделаю операцию. А вот в послеоперационный период вам придется за ним поухаживать по особой методике. Надо будет разрабатывать и сустав, и мышцы.

– Гарантирую!

– Сын?

– Сын, – твердо ответил Матвей.

– А на вид вы гораздо моложе. Что же мать не пришла?

Матвей смущенно раздумывал, кого можно было бы назвать матерью Стаса в данной ситуации, Ольгу Николаевну или Кристину, но хирург понял его замешательство по-своему.

– Понимаю, боится врачей. Небось, обожглась когда-то на лечении. Все, через неделю пожалуйте к нам. Приемный покой на первом этаже, я запишу вас в очередь. Будьте здоровы.

– А он не обманывает? – уже в машине спросил Стас. Щеки его горели лихорадочным румянцем.

Матвей засмеялся, потрепал мальчишку по вихрам, и тот ответил слабой улыбкой.

По пути они заехали в Школу безопасности, где работал Балуев. Школа размещалась в старом двухэтажном здании на Комсомольской площади, специально отреставрированном для такого рода заведений. Весь первый этаж занимали спортзал и сауна с душем, а верхний был разбит на тренировочные комнаты по секциям и вмещал небольшой зал со снарядами для накачивания мышц. Тир и полоса препятствий располагались во дворе, за двухслойным забором из металлической сетки.

Василия они отыскали на втором этаже, в одном из тренировочных боксов, где он занимался рукопашным боем с группой молодых крепких ребят. Оставив группу, обрадованный Балуев отвел гостей в комнату отдыха – телевизор, бар, три столика и низкие кресла, – умылся и предложил всем напитки.

– Откуда, зачем, куда?

– Из больницы, были у хирурга. – Матвей рассказал о посещении травматологического отделения. – Обещали, что отрок скоро будет бегать. Не мог бы ты пару раз в неделю заниматься с парнем? Азы боя, философия адекватного ответа, общий тренинг?

– Почему нет? Пусть приходит, когда захочет. А ты что ж?

– Я – само собой, но времени у меня меньше.

– А не ослаб ты, часом, молодец? – Василий вдруг метнул в Соболева стакан, на треть наполненный «херши», но Матвей мгновенно поймал его, не расплескав при этом ни капли, и поставил на столик.

– Не балуй, ганфайтер!

Василий хмыкнул, наставил палец на Стаса, сидевшего с округлившимися глазами.

– Хочешь научиться таким вещам? Тогда слушайся меня во всем. Ну, и этого типа тоже. – Балуев вдруг умолк, нахмурился, достал из бара початую бутылку рижского бальзама, налил в две стопки по глотку, протянул одну Матвею. – Давай-ка помянем Бориса Ивановича, год исполнился со дня его безвременной…

Матвей вспомнил Ивакина, встал и молча проглотил содержимое стопки, запил минералкой.

Помолчали. Стас ничего не спросил, понимая, что речь идет о прошлогодних событиях, когда погибло множество людей.