Читать книгу "Агент из подземелья - Александр Тамоников"

Еще один труп лежал на полу, в костюме, в глазах обида, лужа крови под животом.

Пятой была женщина. Гестаповцы взяли ее живой. Она пыталась покончить с собой, выстрелить в сердце, но ей не хватило решимости. Пистолет у нее отобрала рассвирепевшая блондинка Эмма Фишер, свалила на пол ударом кулака. Женщина стонала, из глаз ее текли слезы. Сравнительно молодая, неплохая собой. Волосы были собраны гребнем на затылке, но от удара растрепались. Они лезли ей в рот, женщина давилась.

– Попалась, тварь! – Эмма схватила ее за горло, ударила в глаз, полюбовалась проделанной работой.

– Достаточно, фрау Фишер, – строго сказал скуластый мужчина, оберштурмфюрер Калленберг. – Хотите, чтобы и она сдохла?

– Виновата, увлеклась. – Эмма оторвалась от жертвы, одернула шифоновую сорочку под элегантным жакетом, стала застегивать пальто. – Доставим в управление, там и поговорим. Посмотрим, что за птица. Что с Краусом?

– Ничего хорошего. – Калленберг пожал плечами. – Мертв. Бедная Гертруда, ей еще предстоит узнать об этом. Лампрехт ранен в плечо. Так, господа, эту особу отвести в машину и доставить в управление. Шеллинг, Ляйтнер, пройти по соседским квартирам, поговорить с жильцами. Кто такие, как часто собирались, кого еще видели? Если внушают подозрение, забирайте и их. Тщательно обыскать квартиру! Нам нужна рация.

Гестаповцы обшарили все жилище, взломали половицы, простучали стены. Тайник нашли в кладовке, за фальшивой стенкой. В нем лежали несколько пистолетов, запасные обоймы, восемь шашек динамита и пара поддельных удостоверений сотрудников полевой жандармерии. Рацию не нашли ни в собранном, ни в разобранном виде.

В комнатах для допроса до утра горел свет. Периодически раздавались звуки ударов, стонала женщина.

Калленберг не выдержал первым, вышел из комнаты, сполоснул лицо под краном, порылся в пачке, извлек сигарету, закурил. Эмма Фишер объявилась через пару минут, под протяжный стон и шум воды, льющейся из ведра. Сменить гражданскую одежду на форменный мундир Эмме так и не удалось. Она раскраснелась, вспотела, сбились на лоб белокурые кудряшки, твидовый жакет был расстегнут. На костяшках кулачков осталась кровь. Эмма косо глянула на коллегу, стала мыть руки. Калленберг курил и с интересом поглядывал на ее зад, обтянутый юбкой.

Эмме недавно исполнилось тридцать, но она в полной мере сохранила женскую привлекательность. Невысокая, фигуристая, со всеми положенными изгибами и выпуклостями, от которых было трудно оторваться.

– Прекращай разглядывать мои прелести, – буркнула женщина. – Дай лучше сигарету. Мой бог, как же я устаю на этой работе, – посетовала Эмма, развалившись на стуле и с наслаждением выдыхая дым. – Вот не поверишь, Леонард, с евреями было легче. Порой жалею, что их уже не осталось. Такая трепетная и сговорчивая публика была. На расстрел шли без всякого ропота.

– Но ты любишь свою работу, иначе давно бы ее сменила, – заметил Калленберг.

– Но кто-то же должен. – Эмма усмехнулась, поправила волосы. – Охман приходил, когда узнал, что мы накрыли логово подпольщиков. Просил выяснить, не знает ли задержанная некую фигуру с позывным «Колдун». Для него это крайне важно, видите ли. Вот так всегда. – Эмма всплеснула руками. – Эти белоручки хотят остаться чистенькими, а мы за них должны делать грязную работу.

– Но кто-то же должен. – Калленберг усмехнулся. – И какие успехи?

– Говорит, что не знает. Я склонна верить, что так и есть. Она не знает даже своих ближайших сподвижников. Так устроена структура подполья. Есть маленькие ячейки. Их члены знают только друг друга, больше никого. И это грамотно, иначе мы давно бы всех переловили. Лучше был информирован руководитель ячейки, но его мы сегодня убили. Это Карл Вагнер, начальник участка в городской типографии. Данная группа, кстати, готовила взрыв в нашем управлении, добыла динамитные шашки. Они договорились с дворником, убирающим территорию, собирались устроить взрыв, когда мы будем эвакуироваться в связи с неудержимым наступлением Красной армии. Чушь какая. – Эмма устало усмехнулась. – Насколько я знаю, никто не собирается пускать сюда Красную армию. Но эти наивные люди имеют свое мнение на этот счет. – Эмма покосилась на дверь, потом на свой ободранный кулачок и продолжила: – Между прочим, данную особу зовут Магда Штильгер. Мы с ней уже встречались года четыре назад. Ее подозревали в укрывательстве евреев, но доказательств не нашли, дело закрыли, посчитав, что это наветы злопамятной соседки. Ее оставили в покое. Все-таки немка. И, кажется, зря. Ладно, пойду еще поговорю с фрау Штильгер. – Эмма поднялась, оправила жакет. – Примешь участие, Леонард?

– Да, через пару минут. Ты такая трудолюбивая, Эмма. Готова и по ночам работать. Как твой Франк мирится с этим? Ведь у них в железнодорожном ведомстве нет такой нервотрепки и сверхурочных часов.

– В их ведомстве есть свои нюансы. – Эмма улыбнулась. – Франк меня терпит, любит, уважает. И будет терпеть ровно столько, сколько потребуется.

Эмма поднялась и, грациозно покачивая бедрами, удалилась в комнату для допросов.

Компрессор в зубоврачебной клинике на улице Ригербан обслуживал несколько стоматологических установок и размещался в отдельном помещении, чтобы снизить шум. Управление бормашиной осуществлялось с помощью педали. Она монотонно поскрипывала, надрывно свистел аппарат. Шум стоял серьезный, и не только в кабинете, но и в коридоре, где несколько посетителей дожидались своей очереди.

Пациентов принимала фрау Циммер, второго врача не было по причине болезни. Люди в очереди молчали. Молодая женщина нервно сглатывала, как будто во рту у нее уже крутилось сверло бормашины. Пожилая дама прижала платок к правой скуле. Ее морщинистое лицо выражало мировую скорбь. Мужчина средних лет с седыми висками настороженно водил ушами.

– Герр Коффман, расслабьтесь! Ну что вы, в самом деле, как маленький! – возмущалась за дверью фрау Циммер в перерывах между визгом сверла. – Потерпите еще минутку, а потом мы вам поставим временные пломбы.

Сверление оборвалось. Люди в коридоре облегченно вздохнули и расслабились. Фрау Циммер понизила голос, что-то ворковала.

Через пару минут из кабинета вышел подтянутый мужчина среднего роста в мундире гауптмана. Он был бледен, ни на кого не смотрел, закрывал ладонью нижнюю челюсть, словно она грозила отвалиться, и, покачиваясь, направился к выходу.

Из коридора выглянула фрау Циммер, худая женщина лет сорока с темными волосами, насмешливо уставилась в спину офицеру и проговорила:

– Герр Коффман, не забывайте, что это временные пломбы, а внутри у вас мышьяк. Он должен убить поврежденные нервы. Не вынимайте ватку в течение получаса. Надеюсь, у вас хватит мужества и завтра прийти на прием. Вы сами виноваты в том, что затянули свой пульпит!

Тактом и деликатностью эта особа явно не отличалась.

Офицер поспешил удалиться. Фрау Циммер застыла в дверях, обвела внимательным взглядом присутствующих.

– Так, фрау Топплер, проходите, ваша очередь. Исходя из того, что я вижу, вы не очень старательно отнеслись к моим рекомендациям. Фройлен Эберман, вам придется подождать. Вы же не умираете от боли. А вы записывались на прием? – обратилась она к седоватому мужчине. – Мы с вами, кажется, не знакомы.