Читать книгу "Короткие слова – великие лекарства - Микаэль Юрас"

Свет опять погас. Я был в темноте вместе с Марселиной Фарбер. Уже минимум пятьдесят лет она не оказывалась в темноте наедине с мужчиной (и, к несчастью, сейчас мужчиной рядом с ней был я). Не оказывалась с тех пор, как умер ее муж. Когда у нас с ней были хорошие отношения, она рассказала мне о своей «прежней» жизни с необыкновенным человеком, который ушел из жизни «слишком рано». Теперь я понимал этого человека: лучше смерть, чем эта мегера.

Она нажала на выключатель, и передо мной снова возникли ее зубы. Между зубами были небольшие промежутки, чтобы выпускать наружу дыхание, которое я терпел. Мать-природа все хорошо устроила. Есть существа, которых терпят. Марселина вернулась в свою квартиру и встала за дверью. На свое любимое место, на свой наблюдательный пункт. Я наконец поднял свой ключ и исчез из поля ее зрения.

Я прошел в ванную, наполнил умывальную раковину водой и окунул в нее голову до ушей. У меня не было другого способа дать выход моему гневу – только крик в воде. Кричать в воде и понимать всю глупость этого поступка. Наполовину задохнуться. Глаза покраснели, уши заткнуты. Есть риск получить воспаление среднего уха. И все это из-за дуры. Я вспомнил об одной своей подруге, которая однажды попыталась покончить с собой, съев целый пакет йогуртов. Не получилось: она только на короткое время расстроила себе кишечник. Врач скорой помощи, которого я вызвал по ее совету (она стояла согнувшись лицом к туалету, но еще могла говорить), не соизволил сдвинуться с места. А дежурный врач-диспетчер сделал мне замечание. И все это из-за йогурта. Однажды я рассказал эту историю одному своему пациенту, мужчине лет шестидесяти (приятному человеку, который хотел с помощью чтения перестать есть по десять пицц в день; надо сказать, что мой «рецепт» ему ничем не помог). Он ответил, что в нашей проклятой стране все гибнет и что мой случай – пример эгоизма, которым пропитано все вокруг. И добавил, что в его время (в какие годы? Я так и не узнал этого) врач вскочил бы в машину и приехал помогать моей подруге, которая отравилась, может быть, смертельно. Регулируйте, регулируйте, диспетчеры: смотреть больше не на что.

Зеркальце, зеркальце…

Имя пациента: Ян Б.

История болезни:

Ян равнодушен к внешнему миру. Он вне мира. Кто может сердиться на него за это? Его жизнь после травмы превратилась в накапливание унижений. Со временем он стал чемпионом в искусстве быть козлом отпущения – тем, кто принимает удары за других. Ему нужно было уйти, чтобы спастись от ударов. Сложнейший, но увлекательный случай. Пограничный опыт для терапевта. И все же – не сомневаться в способностях Яна! Не сомневаться в моих способностях! У него необыкновенная способность к анализу. Он заметит малейшую мою слабость. Никакой замкнутости или сдержанности. Речь правильная. Продуктивный интеллект. Если эта характеристика верна, то можно найти решение.

Анна: Заново определить ее роль. Она присматривает за ним, как за маленьким ребенком. Влечение и отторжение одновременно по отношению к мысли, что Ян вернется в мир. Мать-буфер: принимает удары, которые наносит ей сын.

План работы:

Книги, рекомендуемые Яну:

Жан Кокто. «Самозванец Тома».

Дж. Д. Сэлинджер. «Над пропастью во ржи».

Книга, рекомендуемая его матери:

Альбер Коэн. «Книга моей матери»… Но тут я не уверен, потому что это книга о любви сына к матери.

– Это Энтони.

– Я узнал ваш голос. Я обдумал вашу ситуацию.

– Вы передумали? Вы больше не хотите заниматься мной. Я понимаю…

Энтони сказал это как мальчик, которому что-то пообещали, чтобы его обмануть.

– Нет, нет, успокойтесь. Я не передумал. Мои слова «обдумал вашу ситуацию» значат, что я подобрал вам текст.

– Прекрасно! А можно продолжить общение по телефону?

– Буду с вами откровенен: я бы предпочел, чтобы мы встретились для работы.

– Это будет очень сложно: у меня мало времени. Я редко выхожу на люди и люблю сдержанность. Общаться по телефону нам было бы спокойней. Может быть, я прошу у вас слишком много?

– Скажем так: я не уверен, что моя терапия действует на расстоянии. Мы должны встретиться.

– Я знаю это, знаю… Обещаю вам прийти в ваш кабинет. Значит, вы подобрали текст?

– Да. «Одиссея» Гомера. Эта эпопея вам идеально подойдет. Назначим время встречи.

– Приключения Улисса, да?

– Да, именно они. Будущая неделя подходит?

– Я читал это в школе, когда был ребенком. Подождите минуту.

Я услышал шуршание мнущейся бумаги, словно телефон опускали в карман. Потом раздались громкие мужские голоса: «Что ты там еще затеял?», «Ты пойдешь с нами?». Они напомнили мне те, которые я слышал, когда подростком пытался играть в гандбол. Шесть адских месяцев я безуспешно старался забить гол. Я всегда бил слишком слабо, и вратарь останавливал мой мяч так легко, как будто я просто делал ему передачу. Ему не приходилось предпринимать никаких усилий. А для меня это была оправданная затрата энергии. Я был худшим гандболистом в истории. Мой тренер, хороший педагог, однажды вечером отвел меня в сторону после тренировки и заговорил на эту тему: «Алекс, у нас с тобой маленькая проблема: ты никогда не забиваешь, а хочешь все дольше играть во время матча. Это невозможно». Я ответил ему, что, дольше находясь на поле, я, несомненно, буду иметь больше шансов увеличить счет – «скорировать», так он говорил, образуя это слово от английского «ско», что значит «счет». Этот глагол казался мне отвратительным: когда тренер его произносил, я слышал французское «скори́», которое значит «шлаки» или «отбросы». Забивать голы – почти выкидывать отбросы. Наш спор продолжался, не внося никаких интересных изменений в мое положение. Чтобы закончить разговор на хорошей ноте, он предложил мне послать мяч в пустые ворота, чтобы я увидел, как выглядит попадание мяча в сетку. Я это сделал, но не без труда, потому что был совершенно без сил. Сразу после душа моя карьера гандболиста закончилась. Голос Энтони, когда тот отвечал на вопросы, звучал не так, как когда он обращался ко мне. «Да, иду. Ты что, подыхаешь от голода? Погоди две минуты, я сейчас возьму сумку и приду». Разговор закончился откровеннейшим смехом.

– «Улисс»; я о нем и не подумал.

– Вы можете говорить?

– Нет. По-настоящему – нет.

– К следующему разу достаньте себе этот текст и начинайте его читать. Я объясню вам свой выбор. Вы понимаете, что по телефону это будет сложнее.

– Понимаю. Я вам перезвоню.

– Когда?

– Я не знаю.

– Я говорил вам: нужно назначать точное время наших встреч.

Нас прервал прежний громкий голос: «Шевелись, Энтони!»

– Алекс, я должен вас покинуть. Не беспокойтесь. До скорой встречи. Значит, Улисс.