Читать книгу "Девять вязов - Роберт Брындза"

Включили лампы, и студенты какое-то время моргали и щурились от яркого света.

– Так, теперь. У кого есть вопросы?

После продолжительной паузы молоденькая девушка с коротко подстриженными розовыми волосами и проколотой губой подняла руку:

– Вы успешно раскрыли дело, но тем не менее полиция сделала из вас козла отпущения, и в итоге вы одна отдувались за все. Как вы думаете, это как-то связано с тем, что вы – женщина?

– Тот факт, что самый блестящий офицер подразделения оказался убийцей в их самом громком деле, стал для Лондонской полиции большим позором. Эти убийства не сходили с первых полос почти два года. Скорее всего вы читали о том, что я однажды по глупости вступила с Питером Конуэем в интимные отношения. Когда это всплыло, журналисты решили, что я что-то знала, а это было не так.

Ненадолго воцарилось молчание.

– Вы бы вернулись на службу в полицию? – спросил паренек, сидевший один в углу.

– Не теперь. Я всегда хотела работать в полиции, но, похоже, что моя карьера завершена. Поимка Каннибала из Девяти Вязов стала моим звездным часом. Она же сделала мою дальнейшую карьеру в полиции невозможной.

Парень кивнул и нервно улыбнулся.

– А ваши коллеги? Вам не кажется несправедливым, что многие из них смогли сохранить анонимность и продолжить работать? – спросила еще одна девушка.

Кейт замолчала. Ей так хотелось ответить: «Конечно, мать вашу, это было несправедливо! Я любила свою работу и могла еще столько всего сделать!». Но вместо этого, сделав глубокий вдох, она сказала:

– Я работала с превосходной командой полицейских. И я рада, что у них есть возможность продолжать делать свое дело – заботиться о нашей безопасности.

По аудитории прокатился приглушенный шепот, и девушка с розовыми волосами снова подняла руку:

– Эмм… Возможно, это слишком личное, но мне очень интересно… У вас от Питера Конуэя есть сын, да?

– Да, – ответила Кейт.

Студенты изумленно что-то забормотали. Похоже, не все были в курсе ее истории. Большинству из них было два-три года, когда все это попало в газеты.

– Ух ты… Ясно. Получается, ему сейчас четырнадцать?

Кейт не хотела говорить о сыне.

– Исполнилось четырнадцать пару недель назад, – подтвердила она.

– Он знает, кто его отец? Знает о его прошлом? Каково ему от этого?

– Эта лекция не о моем сыне.

Розоволосая девушка глянула на своих соседей: парня с длинными дредами мышиного цвета и стриженную под мальчика девчонку с черными волосами и помадой в тон – и закусила губу. Ей было неловко, но она непременно хотела узнать больше:

– А вы не боитесь что он станет типа серийным убийцей, как его отец?

Кейт закрыла глаза, и на нее нахлынула волна воспоминаний.

Больничная палата, похожая на номер в отеле. Толстый ковер. Бархатные обои. Цветы. На тарелке разложены свежие фрукты. На прикроватной тумбочке – меню с золотым тиснением. Там было так тихо. Кейт так хотела оказаться в обычном родильном отделении, бок о бок с другими матерями, кричать от боли, наблюдать радости и горести других. Воды у нее отошли рано утром, когда она была у родителей. Она почти что обрадовалась схваткам, которые короткими острыми приступам боли вытеснили страх, подспудно точивший ее предыдущие пять месяцев.

Ее мать Гленда сидела рядом. Держала ее за руку. Напряженно, испуганно, скорее из чувства долга, не выказывая никакой радости от скорого появления на свет ее первого внука. Одна из бульварных газет оплатила отдельную палату. Как ни парадоксально, это была последняя возможность укрыться от посторонних глаз. В обмен на оплату счета газета получит возможность сделать эксклюзивный снимок Кейт с ребенком, через окно роддома в то время, которое выберет сама Кейт. Пока что шторы оставались опущенными, но Кейт заметила, как мать поглядывает в ту сторону, зная, что фотограф уже ждет у окна в офисном здании напротив.

В ночь, когда Кейт раскрыла дело, она не предполагала, что находится уже на пятом месяце беременности. В результате нападения ее внутренние органы оказались изрезаны, и она на несколько недель угодила в реанимацию с осложнениями и обширным заражением. К тому времени, когда она могла задуматься об аборте, предельно допустимый срок для прерывания беременности уже прошел.

Роды были долгими и сложными, а когда ребенок наконец выбрался наружу и издал свой первый крик, Кейт вся похолодела. Измученная, она откинулась назад и прикрыла глаза.

– У вас мальчик, здоровенький, – сказала акушерка. – Хотите подержать?

Не открывая глаз, Кейт помотала головой. Она не хотела ни смотреть на него ни брать на руки и была признательна, когда его унесли и плач стих. Гленда ушла, оставив ее на пару часов, чтобы немного отдохнуть в отеле неподалеку, и Кейт осталась лежать в темноте. Она чувствовала себя как будто в параллельной вселенной. Этот ребенок был навязан ей судьбой. Она злилась на него и на всех вокруг. И он оказался мальчишкой. С девочкой она бы лучше справилась. Мальчики становятся серийными убийцами, девочки – очень редко. Она провалилась в беспокойный сон, а когда проснулась, в палате было темно. Рядом с ней поставили детскую кроватку. Мягкий, похожий на бульканье, звук потянул ее туда. В ее воображении ребенок появился на свет с рогами и красными глазами, но, заглянув в кроватку, она увидела самого прелестного на свете малыша. Он открыл глазки, васильково-голубые, а на одном – оранжевое пятно, прямо как у нее. Младенец вытянул крошечную ручку. Кейт протянула палец, за который он сразу ухватился, улыбаясь и обнажая голые десны.

Кейт почувствовала, как к ней постучался материнский инстинкт, это было как разряд электричества, будто кто-то щелкнул выключателем. На нее обрушилась огромная волна любви. Как она могла подумать, что этот очаровательный кроха – злодей? Да, в нем есть гены Питера Конуэя, но ведь и ее собственные тоже есть. У них обоих одинаковый редкий цвет глаз, а это ведь должно о чем-то говорить. Наверняка это значит, что он скорее в мать, чем в отца. Кейт нагнулась и аккуратно взяла ребенка на руки. Она чувствовала, как его маленькое теплое тельце идеально повторяет все изгибы ее рук, как пахнет его головка. Этот божественный запах малыша… Ее малыша.

Кейт вернулась обратно в настоящее. Студенты заинтересованно смотрели на нее. В аудитории царила густая, давящая тишина.

Кейт щелкнула пультом и на экране появился последний слайд с газетной вырезкой, на которой была фотография Питера Конуэя в наручниках у здания суда Олд Бэйли в Лондоне. Заголовок выше гласил: УБИЙЦА-КАННИБАЛ ПРИГОВОРЕН К ПОЖИЗНЕННОМУ.

– Об этом мы будем говорить на протяжении курса. Природа против воспитания. Серийными убийцами рождаются или становятся? И в ответ на ваш вопрос… Я хочу, вернее, я должна верить, что все-таки – последнее.

2

После лекции Кейт поднялась в свой кабинет. Ее рабочий стол стоял рядом с большим остекленным эркером с видом на море. Сам кампус располагался на границе с пляжем, отделяемый от него лишь дорогой и дамбой.