Читать книгу "Не заглядывай в пустоту - Наталья Александрова"

«Задать-то я задам, – тут же горько усмехнулась Людмила, – да вот только захочет ли он ответить? Скорей всего, не захочет. Но я все равно задам».

Она отстояла долгую очередь на регистрацию в толпе хмурых молчаливых людей. Эти пассажиры не были похожи на вчерашних отдыхающих. Эти летели в Петербург по делу или навестить родственников. Или возвращались из командировки.

Самолет был маленький, тесный. Ни о каком бизнес-классе там и не слыхали. Людмила была рада и тому, что место ее у окна – никто не будет беспокоить.

Соседкой ее оказалась женщина средних лет – коренастая, крепкая, в джинсах и свитере – не самовязаном, как невольно отметила Людмила, а приличной итальянской фирмы. Женщина поздоровалась, сразу же достала пухлый блокнот с Медным всадником на обложке и углубилась в записи. Людмила отметила машинально, что соседка, судя по блокноту, возвращается в Петербург, как и она сама, после чего закрыла глаза и затихла.

Самолет, как ни странно, взлетел точно по расписанию, и Людмила задремала после того, как в динамиках объявили, что можно расстегнуть ремни.

Она открыла глаза, когда запахло неаппетитной едой. Стюардесса с волосами ядовито-рыжего цвета развозила обед.

– Сосиски или котлеты? – спросила она, не глядя.

– Берите сосиски, – шепнула соседка, видя, что Людмила медлит с ответом, – котлеты у них из собачатины…

Людмила посмотрела на две серые сморщенные сосиски, лежавшие в пластиковом контейнере, на комок слипшихся, тоже серых макарон и поняла, что съесть это она не в состоянии. Неужели можно кормить людей такой гадостью?

Кажется, она сказала это вслух, потому что соседка оторвалась от своей порции и внимательно на нее посмотрела.

– Простите, – пробормотала Людмила, ожидая грубой отповеди – что, мол, увидишь теперь, как простые люди живут, барыня… и дальше неприличное слово.

Но женщина ничего не сказала, только усмехнулась и доела все, еще соус хлебом подобрала.

Принесли чай – безвкусный, пахнущий веником, но Людмила была рада выпить горячего. Ничего, скоро, всего через четыре часа, она будет дома. Прежде всего ванна, а потом… потом она попросит Анну Ивановну зажарить рыбу. И много-много зеленого салата, Анна Ивановна готовит удивительную заправку из сока лимона… И можно позволить себе к чаю кусок ватрушки. Ах, какая у Анны Ивановны ватрушка – с изюмом и цукатами, просто тает во рту!

Внезапно Людмила ощутила, что в голове ее происходит какое-то странное движение, как будто под черепной коробкой ворочается кто-то большой и противный. «Как он туда попал?» – успела подумать Людмила, и тут уши у нее заложило, как будто их плотно заткнули грязной ватой, а на лицо натянули маску. Воздуха не хватало, Людмила подняла руки к лицу, стараясь сдернуть маску, но руки почему-то не подчинялись ей…

Она пришла в себя от резкого запаха нашатыря. Соседка держала перед ее носом ватку. Людмила поморщилась и отвела ее руку.

– Ну-ну… – Соседка не обиделась и сильно потерла ее левое запястье. – Ну? Очухалась? – весело спросила она. – Не пугай нас…

Хотя было видно, что она-то ничуть не испугалась.

– Что со мной? – прохрипела Людмила.

– Обморок, это бывает от перемены давления… – сказала соседка. – Что сейчас чувствуешь? Голова болит? Тошнит?

Людмила на все вопросы мотала головой. У нее и правда ничего не болело.

Прибежала испуганная стюардесса со стаканом воды, от вида ее ядовито-рыжих волос Людмилу затрясло, и снова заложило уши, и показалось, что на лицо положили пыльную тряпку.

– Ох ты! – Соседка хлопнула ее по щеке и поднесла к губам стакан.

Вода была ледяной, и Людмиле стало немного легче. Соседка между тем посмотрела ей в глаза, велела высунуть язык, нажала какие-то точки за ухом.

– Не бойся, я врач, – сказала она, – вроде бы ничего такого… слушай, ты не беременна?

– Я? – удивилась Людмила. – Да я…

Она хотела сказать, что она вдова и, разумеется, не беременна, но против воли начала считать. Антон умер… еще месяца не прошло, послезавтра как раз будет. А у нее… было у нее что-то в этом месяце или нет? Со смертью Антона все мысли разбежались. А когда должно быть? Черт, календарик, где отмечено, она оставила дома. Может, в мобильнике есть? Ах да, он же отключен…

Во взгляде соседки промелькнуло удивление – ну, мол, и тетеха, не может простые вещи запомнить!

– Не думаю… – голос Людмилы звучал неуверенно, – я…

Антон болел недолго, всего дня два или три. А до того были ли они близки? Людмила с горечью осознала, что не помнит, когда же это было в последний раз. Муж был занят, приходил поздно, всегда чем-то озабочен. Она не спрашивала чем, знала, что он отмахнется, отговорится делами. А какими делами, ее и не интересовало. А что ее интересовало, чем она занималась? Да ничем, не вспомнить сейчас. Отец брал ее иногда на официальные приемы в качестве своей дамы. С тех пор как умерла ее мать, у отца не было официальной жены. Людмила не очень любила бывать на приемах, но ей не приходило в голову отказывать отцу, это ни к чему бы не привело. Там она привычно выслушивала сдержанные комплименты от коллег отца, рассеянно улыбалась перед фотокамерами, выпивала бокал шампанского и все время искала взглядом отца – вот он кивнул, значит, можно уходить, водитель уже предупрежден и ждет у подъезда. Отец редко возвращался с ней вместе.

– Да с чего вы так решили? – Людмила поймала вопрошающий взгляд соседки.

– По некоторым признакам, – усмехнулась та, – но я могу и ошибаться. Возможно, просто перепад давления… Или переутомилась…

– Да-да. – Людмила рассказала про революцию в Сиаме и про свой неудачный отдых.

Они познакомились, соседку звали Верой, она работала хирургом в крупной клинике и летала в Ангарск в командировку. Они поболтали немножко, потом Вера сказала, что ей надо выспаться, потому что прямо с самолета она поедет в клинику, не может себе позволить пропустить день. Людмила почитала старый, затрепанный журнал и неожиданно для себя снова заснула.

Посадка прошла неплохо, командир корабля оказался мастером своего дела. Никто не встречал Людмилу, не провожал в вип-зал, не суетился рядом. Она попросила у Веры телефон и позвонила отцу.

– Михаил Николаевич проводит совещание, – сказала секретарь, – ой, Людмила Михайловна, это вы? Мы так за вас волновались! Я звоню-звоню…

– Передайте отцу, что со мной все в порядке! – неожиданно для себя Людмила резко прервала секретаршу. – Я скоро буду дома!

– Как поедешь? – спросила Вера, когда они вышли на улицу, где, как водится в Петербурге осенью, шел мелкий нудный дождь.

– Такси возьму. Вон предлагают недорого!

– С ума сошла! – Вера буквально вырвала Людмилин чемодан из рук какого-то мужичка с бегающими глазами. – Сдерет семь шкур и довезет ли, еще неизвестно…