Читать книгу "Беглая невеста - Татьяна Алюшина"

– Никак с ума сбрендил от красоты твоей, Аглаюшка, наш будущий министр. Завлекла-а-а, одурманила!

– Дед, хоть ты не издевайся! – умоляла растерявшаяся от стремительности ухаживательного напора Глаша.

– Так если он тебе не пришелся, так ему и скажи! – наставлял дед.

– Ты думаешь, я не пыталась? – жаловалась внучка. – Я ему по сто раз в день говорю, что не могу выйти за него замуж и не хочу! Он меня не слышит!

Нет, может, он и слышал, есть такое подозрение, но только все приводимые Аглаей аргументы против навязываемого замужества и совместной жизни уполномочивший себя в женихи отметал своими контраргументами, а чаще пропускал мимо. Через неделю Аглая Стрельникова точно знала, почему господин Горбонос сделал столь блестящую карьеру и что уж этот человек верняк в ближайшее время станет министром ее страны!

Докричаться-достучаться до него было невозможно – он выбрал Аглаю объектом своих матримониальных притязаний, поставил себе цель и отметал любые возражения, сомнения и отказы со стороны потенциальной невесты, утверждая, что она обязательно его полюбит!

А какие сомнения? Такого «гарного хлопца» и не полюбить?!

Через две недели Аглая и не поняла как, но оказалась вполне реальной невестой! То есть в загсе лежало их заявление, день свадьбы был назначен, а подготовка к событию шла полным ходом, запущенная уверенной рукой Горбоноса, в специально выбранном престижном свадебном агентстве. И все это на фоне бесконечных совместных походов в театры, на какие-то значимые приемы с известными людьми, выездов в гости за город к не менее важным людям, посещений мероприятий культурного порядка типа открытия выставок и остальной бесконечной светской суеты. Аглая попала в водоворот, затягивающий ее с пугающей быстротой и силой в неизвестность, и тщетно пыталась выбраться.

Ее отказы Андрей Максимович привычно игнорировал, что-то там объяснял и просто присылал за ней машину с водителем для очередного выхода в свет, подкупая обещанием, что там будут совершенно потрясающие люди, с которыми Аглае непременно надо пообщаться.

– Ты знаешь, что придет Туманов? – спрашивал чиновник. – Мы с ним хорошо знакомы, ты хотела бы с ним поговорить?

Ну, еще бы она не хотела! Туманов – известнейший в мире художник, пишущий потрясающие картины, уже много лет проживал в Испании – конечно, она хотела бы с ним поговорить, да просто рядом постоять, это же из разряда чудес невозможных!

Глаша и ехала! И так Горбонос умудрялся уговаривать ее постоянно, заманивая возможностью общения с интересными людьми, выставками, на которые не попасть, концертами, премьерами.

Но когда выяснилось, что надо идти на первую примерку свадебного платья, Глашка как опомнилась и вместо примерки настояла на встрече с потенциальным женихом и постаралась поговорить с ним еще раз. Вот на этой-то встрече она окончательно поняла, что Андрей Максимович Горбонос относится к типу мужчин, которым, как говорится, «проще дать, чем объяснить, почему ты не хочешь!». Он умел использовать весь арсенал – напор, уговоры, канючение, глухоту к словам собеседника, уверения в светлом прекрасном будущем, снова уговоры и полную невозможность вставить хоть одно законченное предложение в его словесный поток.

С запудренными мозгами, под гипнотическим впечатлением от действительно интересных знакомств, недоступных простым смертным выставок, театральных премьер, Аглая просуществовала еще неделю и опомнилась, оказавшись-таки на последней примерке этого чертового свадебного платья.

В тот момент, когда на ней затянули корсет совершенно потрясающего кружевного шедевра портняжного и модельерного искусства, она, посмотрев на себя в зеркало, поняла, что задыхается. Совершенно конкретно, физически задыхается до приступа, до обморока!

Ее срочно выколупали из платья и из корсета, что-то там над ней перепуганно щебеча и обещая чуть подправить, где надо ослабить и все успеть до завтра… Она не слушала, она уперлась разумом в это «завтра» и наконец, первый раз за месяц, почувствовала себя в твердом уме и осознании. Словно от наркотического дурмана освободилась!

Позвонила и снова настояла на срочной встрече с «нежным женихом». В кафе, где они встретились, сев за стол, Андрей Максимович традиционно приступил к монологу, пропустив настойчивые попытки Аглаи высказаться.

– Андрей Максимович! – попыталась перебить его и вклиниться с заявлением Глаша.

Перейти с ним на фамильярное «ты» она так и не смогла, да и не хотела, как он ни настаивал, придавая просьбе некий нежно-интимный тон. Нет уж, спасибо! – твердо стояла на своем Глаша, соблюдая определенную дистанцию.

Призыв не был услышан. Бесполезняк! Глухой причем!

Поняв, что без радикальных мер не обойтись, Аглая «случайно» задела локтем хлебную тарелочку и с удовольствием отметила два факта: первый – тарелка, упав на стильный, «а-ля итальянское патио», плиточный пол, со звоном разбилась на мелкие осколки, и второе – Горбонос временно замолчал.

– Андрей Максимович, я не могу выйти за вас замуж! – громко и уверенно сообщила Глаша, воспользовавшись моментом.

Пару секунд он присмотрелся к выражению ее лица и отмахнулся от заявления, придав жестом руки данному утверждению статус незначительности:

– Это просто предсвадебная нервозность, Аглая. Поверь мне, накануне свадьбы все проходят через необоснованные страхи!

Придав лику своему нечто вроде скорби, Глаша повторила свой отказ с нажимом на каждом слове:

– Это не нервы, я не выйду за вас замуж, Андрей Максимович.

Случилось чудо! Он ее услышал! И даже поверил серьезности ее намерений. И весь словно преобразился – изменилось выражение его лица, глаз, и поза тела, секунду назад расслабленная, вдруг оказалась напряженно-угрожающей, и тоном, которого Глаша никогда не слышала от него ранее, – холодно-предупреждающим, высокомерным – вынес постановление:

– Ты не можешь отказаться. Назад дороги нет, Аглая! Приглашены очень значимые люди, согласия некоторых из них прийти на свадьбу мне пришлось долго и упорно добиваться! Все уже устроено, оплачено и оговорено! Я не принимаю никакого отказа! Завтра мы поженимся!

Аглая нутром чувствовала, что этот человек опасен, сейчас он стал даже неприятно отталкивающим внешне, глядя на нее как на взбунтовавшуюся собственность.

– Андрей Максимович, – очень осторожненько, но твердо повторила она, – я не хочу за вас замуж и не выйду. Вы ведь необыкновенно умный, вы придумаете, что объяснить гостям. Ну, скажите, что я попала в больницу с аппендицитом или с травмой какой и свадьба откладывается до моего выздоровления.

– Нет! – жестко отказался он. – Свадьба состоится! Я не позволю тебе так меня унизить. Те, кто пробовал это делать, очень сильно пожалели в свое время!

– Если бы я хотела вас унизить, Андрей Максимович, то сообщила бы об отказе по телефону или эсэмэской или сказала «нет» во время самой росписи. Но я слишком уважаю вас, чтобы так поступить. Вы очень умный и неординарный человек, – повторилась с нажимом в своей оценке она. – Вы провели такую ошеломляющую атаку, что я и опомниться не успела, я даже в загсе не присутствовала и заявление не писала, это сделал кто-то за меня. Вы старательно игнорировали мои попытки докричаться до вас и объяснить, что я не хочу выходить замуж. Не за вас конкретно, Андрей Максимович, а вообще на данном этапе. Но вы правы, все зашло слишком далеко и пора это остановить.