Читать книгу "Мои дорогие мужчины [= Наперекор волне ] - Нора Робертс"

– Я тебя не бил, просто немного привел в чувство. – Этан отошел к окну с нетронутым виски в руке. – Но я все еще думаю, что ты мог бы почаще бывать здесь в последние годы. Впрочем, если и не мог, теперь это уже не имеет значения.

– Этан, я не рыбак. Я делаю то, что умею. Они ждали от нас именно этого.

– Наверное, ты прав. – Этан никогда не мог понять желания сбежать из дома, из убежища. От любви. Но какой теперь смысл обсуждать это или продолжать возмущаться? Или обвинять. – Просто в доме много работы.

– Я заметил.

– Я, конечно, должен был заходить почаще и помогать отцу. Всегда кажется, что времени полно, а потом вдруг обнаруживаешь, что уже поздно. Задние ступеньки прогнили, надо их заменить. Я все собирался сделать это. – Этан повернулся к вошедшему в кухню Филипу: – Рассказывай ты, Фил. У тебя получится лучше и быстрее. Грейс вечером работает, поэтому может занять Сета только на пару часов.

– Хорошо. – Филип налил себе кофе и не стал садиться, просто оперся спиной о рабочий стол. – Говорят, что несколько месяцев тому назад к отцу приезжала какая-то женщина. Она явилась в колледж, устроила небольшой скандал, но в тот раз никто не обратил на нее особого внимания.

– Что за скандал?

– Ворвалась в его кабинет, кричала, плакала. Затем отправилась к декану и попыталась обвинить отца в сексуальных домогательствах.

– Чушь собачья.

– Похоже, декан подумал точно так же. – Филип налил себе вторую чашку кофе и сел за стол. – Женщина заявила, что отец преследовал ее, когда она была студенткой. Но в архивах не нашли никаких сведений о том, что она училась в колледже. Тогда она сказала, что посещала только отцовский курс, поскольку не могла себе позволить полное обучение. Однако и это никто не смог подтвердить. Так что отцовская репутация выстояла, и казалось, вопрос исчерпан.

– Отец был потрясен, – вставил Этан. – Он, правда, не говорил об этом со мной. Ни с кем не говорил. Но потом уехал куда-то примерно на неделю. Сказал мне, что едет во Флориду порыбачить. А вернулся с Сетом.

– Ты хочешь сказать, что люди думают, будто он – отец мальчишки? Что он имеет какое-то отношение к шлюшке, которая молчала – сколько? Десять, двенадцать лет? И только потом решила жаловаться?

– Тогда никто особенно над этим не задумывался, – ответил Филип. – Не первый раз отец привез домой беспризорника. Но потом всплыли деньги…

– Какие деньги?!

– За последние три месяца он выписал три чека: один – на десять тысяч долларов, другой – на пять, и еще один – на десять тысяч. Все – на имя Глории Делотер. Кто-то из банковских служащих это заметил и шепнул кому-то еще. Потому что женщину, пытавшуюся обвинить Рэя в сексуальных домогательствах, звали именно Глорией Делотер!

– Почему никто из вас не сообщил мне о том, что здесь происходит?

– Я узнал о деньгах всего несколько недель назад. – Этан уставился на содержимое стакана, решил, что виски поможет больше, если будет внутри его, а не снаружи, и выпил залпом. – Когда я спросил об этом отца, он сказал, что важен только мальчик. Сказал, чтобы я не волновался. Когда все уладится, он объяснит. Понимаешь, он попросил меня об отсрочке и выглядел таким… беззащитным. Ты не представляешь, что я чувствовал! Он был таким испуганным, старым, хрупким. Короче говоря, я решил подождать. Если бы ты видел его тогда, Кэм, может быть, ты решил бы так же. – Виски и чувство вины смешались с негодованием и горем; Этан удрученно покачал головой. – Но, как оказалось, я ошибся. Кэм оттолкнулся от стола и встал.

– Ты думаешь, что его шантажировали? Что двенадцать лет назад он действительно спутался со студенткой и наградил ее ребенком? А теперь платил, чтобы она молчала и отдала этого ребенка ему?

– Я рассказываю о том, что было и что я знаю, – ответил Этан ровным голосом, глядя Кэму в глаза. – А не о том, что я думаю.

– А я просто не знаю, что думать, – тихо сказал Филип. – Но я знаю, что у Сета его глаза. Только взгляни на него, Кэм.

– Он не мог трахаться со студенткой! Не мог обманывать маму!

– Я тоже не хочу в это верить. – Филип поставил на стол кружку. – Но, как любой человек, он мог совершить ошибку. – Филип понял, что из них троих реалистом придется быть ему. – Даже если это и так, я не собираюсь осуждать его. Мы просто должны придумать, как сделать то, о чем он просил. Мы должны найти способ оставить у себя Сета. Я могу выяснить, начал ли отец процесс усыновления. Наверняка он еще не закончен. Нам понадобится адвокат.

– Я хочу побольше узнать об этой Глории Делотер. – Кэму очень хотелось стукнуть кого-нибудь, и он с трудом заставил себя разжать кулаки. – Я хочу знать, кто она, черт ее побери! И где она.

– Как хочешь, – Филип пожал плечами. – Лично я не хочу и слышать о ней.

– Ну а что это за сплетни о самоубийстве? Филип и Этан переглянулись, затем Этан поднялся, открыл один из кухонных ящиков и достал большой пакет. Пакет жег руки, из него выпало отцовское кольцо для ключей, старое, с эмалевым трилистником – эмблемой Ирландии, – и Этан увидел, как потемнели глаза Кэма.

– Здесь все, что нашли в машине после аварии. – Этан вынул из пакета конверт, белый, с пятнами засохшей крови. – Думаю, кто-то – полицейский, водитель тягача или, может быть, один из фельдшеров – заглянул внутрь, прочитал письмо и стал трепать языком. Это от нее. – Этан передал письмо Кэму. – От Делотер. Почтовый штемпель Балтимора.

– Отец возвращался из Балтимора… Кэм со страхом раскрыл письмо. Почерк был крупным, небрежным, с завитушками.

Куин, я устала от твоего жмотничества. Если тебе так сильно нужен пацан, заплати за него. Встретимся там где ты подобрал его. В понедельник утром. В одиннадцать часов. Квартал в это время довольно спокоен. Привези сто пятьдесят тысяч наличными. Наличными, Куин, и не торгуйся! Привези все до последнего цента, иначе заберу парня. Помни, я могу остановить усыновление в любой момент, если захочу. Сто пятьдесят тысяч – небольшая цена за такого красивого мальчишку, как Сет. Привезешь деньги, и я уеду. Даю слово.

Глория.

– Она продавала его! – прошептал Кэм. – Продавала, как… – Он осекся и бросил взгляд на Этана. Собственная мать когда-то продавала Этана мужчинам, предпочитавшим маленьких мальчиков. – Прости, Этан.

– Тебе не надо ни за что извиняться, – Этан пожал плечами. – Мама и папа сделали все, чтобы я мог с этим жить. Но она не получит Сета. Чего бы это ни стоило, она его не получит!

– Мы не знаем, заплатил ли ей отец.

– Он полностью очистил свой банковский счет, – сказал Филип. – Насколько я понял – а я еще не окончательно разобрался в его бумагах, – он снял все свои сбережения, обналичил все депозитные сертификаты. Это примерно сто тысяч. У него был всего один день на то, чтобы собрать деньги. Я не знаю, были ли у него еще пятьдесят… успел ли он найти их, передал ли ей.