Читать книгу "Романцев. Правда обо мне и "Спартаке" - Олег Романцев"

Если меня что-то не устраивало в действиях игрока, я мог сказать ему это в лицо. Но иногда, если чувствовал, что команда заболела звездняком, использовал газеты, чтобы встряхнуть ее. Например, чемпионат-1998 мы начали очень неудачно: после 4-го тура шли на 12-м месте. Я дал интервью, в котором сказал: «Видимо, игроки получили слишком возвышенную прессу после побед над «Аяксом» и снизили к себе требования». Я сделал это сознательно. Одно дело – когда я что-то говорю только им, и совершенно другое – когда это могут прочитать все люди, в том числе их родственники. Пусть все это читают, и всем будет понятно, что дело нешуточное. В раздевалке, на установке, на разборе можно говорить хоть каждый день. Но это приедается, и футболисты уже не воспринимают твои слова так остро. Зато тут меня сразу услышали все – и мы после этого туров 15 подряд не знали поражений.

Проиграли мы тогда новичку чемпионата «Уралану». Хотя не должны были, игра была наша. Плюс Титов в самом конце встречи не забил пенальти. За этот матч два человека в составе «Уралана» получили звания героев Калмыкии – вратарь, отразивший пенальти, и автор победного гола в наши ворота. Меня это удивило. В Калмыкии столько людей, которые наверняка заслужили подобной награды своим многолетним трудом, а тут ее дают футболистам за два удачных действия на поле!

С Кирсаном Илюмжиновым мы остаемся в хороших отношениях. Я даже сажал первое дерево в парке, когда они строили «Сити-Чесс». Но его жест с героями я не понял.

* * *

Когда смотришь на нового футболиста, по первому движению можно понять, на что он способен, если ты, конечно, сам давно варишься в футболе. У новичка поначалу может даже что-то не получиться – например, обработать мяч. Но все равно тебе видно, как футболист поставил ногу, чего он хотел, как поднял голову, куда посмотрел. Меня в этом плане обмануть невозможно. Глядя на людей, которые приезжали в «Спартак» на просмотр, я сразу понимал, что к чему.

Другое дело, что с ходу не так просто разобраться в характере футболиста. Я, например, не отрицаю фразы, сказанной мной про македонца Мазнова, что он будет вторым Титовым. Он действительно мог бы им быть – у него и мозги были футбольные, и с техникой все в порядке. Талантливый парень. Но он не о том думал. У него на уме были девочки. Парень симпатичный, высокий. Но если Титов на первое место поставил футбол и поэтому стал великим, то у Мазнова приоритеты были другими. Я пытался разговаривать с ним, но потом понял – бесполезно. А отдельно работать с ним возможности не было. У меня 30 человек других – буду я на одного него тратить все свои силы!

Я искал место на поле игрокам, которые на данный момент сильнее. Поэтому полузащитники подчас действовали в обороне – Онопко, Парфенов. Попов в Ярославле вообще нападающим был. Но в «Спартаке» эта позиция на тот момент была занята – тут играли Родионов и Радченко. И я перевел его на фланг обороны. Зато у меня все лучшие были на поле.

* * *

Сильнейшей линией «Спартака» была полузащита. А вот найти достойного, качественного нападающего порой не удавалось. У меня всегда была мечта – подобрать связку форвардов, один из которых был бы высоким и мощным (условно как Дзюба), а второй – юрким и быстрым (как Ярцев). У меня было много мыслей и наработок, как их использовать. Это давало массу тактических вариантов. Но, к сожалению, мне ни разу не удалось собрать такую пару.

По большей части мы играли с активными хавами и одним сильным нападающим – таким как Родионов или Юран. Его нам вполне хватало, потому что форварда из глубины поддерживали четыре, а иногда и пять полузащитников.

У меня никогда не было обязательных требований к нападающим смещаться в оборону – как у Лобановского. Другое дело, что иногда, анализируя соперников, я понимал – какой-то конкретный защитник у них опасней в атаке, чем иные нападающие. И если он будет подключаться по флангу, то создаст численное преимущество в этой зоне. В таких случаях я просил нападающих помогать. Говорил, допустим, Родионову: «Сережа, при потере мяча занимай эту позицию. И отработай, если он тебе за спину побежит».

Мне нравился Бузникин, но он оказался травматичным парнем. У Максима были слабые голеностопы. Матч сыграет – три лечится. Мог вырасти в высококлассного футболиста, если бы не пропускал столько тренировок из-за травм.

А вот Ширко мы в команде звали «кровопивец». Сколько он моментов запорол – не счесть! Причем их он имел почти всегда, но забивал в среднем в одном случае из пяти. Очень похож в этом смысле на современного Бензема из «Реала». Чутье было отменное, но реализация хромала. Каких только упражнений мы не придумывали, чтобы ее повысить. Специально тренировали Сашу в условиях максимальной тесноты. Отряжали против него четырех соперников, но до приема мяча они его не трогали. Зато, когда Ширко получал мяч, сразу его атаковали. А ему надо было принять решение в течение пары секунд.

Все дело в лимите времени и пространства. В центре поля ты можешь возиться с мячом сколько угодно. А в штрафной соперника правильное решение надо принимать за секунду. И это большое искусство.

Когда я в юности играл нападающего, я сам был таким, как Бензема и Ширко. Скорость была сумасшедшей, и я в каждом матче раза по три выскакивал один на один с вратарем. Забивал хотя бы раз – уже было хорошо. Может быть, поэтому я и решил для себя, что защитник из меня получится лучше, чем нападающий. Хотя тренер Уринович на тренировках специально меня натаскивал на реализацию. Все бьют по воротам, а ты, Олег, давай-ка отрабатывай выходы один на один с вратарем. Правда, много лучше у меня не выходило.

Из воспоминаний Виктора Самохина:

– Я много индивидуально занимался с Сашей Ширко. В свое время я действовал в центре обороны, и он просил меня рассказывать ему о хитростях игры защитников, чтобы лучше понимать их повадки. Мы оставались после тренировки, и я ему отдельно все показывал и рассказывал: как бить, куда открываться. Отдельно занимался и с другими футболистами – Юрой Ковтуном, Мирославом Ромащенко. Отрабатывали удары головой, игру на опережении.

* * *

У нас в «Спартаке» было много индивидуальной работы. Если человек неважно играл в отборе, он оставался после тренировки, и сильные атакующие футболисты его обводили. Я подсказывал, как выбирать позицию, как держать ноги. «С этой ноги у тебя старт посильнее, с этой послабее. Значит, стартовать надо под сильную ногу», – говорил я.

Но не все поддавались обучению. В позднем «Спартаке» был у меня нападающий Данишевский. Хороший парень, и я думал, что смогу и футболиста из него сделать толкового. Скорость колоссальная, и с мячом вроде не так уж плох. Но не мог сделать элементарной передачи. Если Черенков в таких случаях ошибался раз из десяти, да и то – на это должна была быть какая-то причина, то Данишевский – девять раз из десяти. И вроде бьет в сторону партнера, но мяч постоянно «жеваный», скачет, и принимать тому каждый раз неудобно. А если перенести эту ситуацию на игру – какой будет толк от его передач? Нулевой!

Вот Гаврилов делал передачи так, что даже вращение мяча было удобным для принимающего. Не говоря уже о точности паса.