Читать книгу "Нефертити. Роковая ошибка жены фараона - Олег Капустин"

Царь отдал приказ собрать всех мужчин страны хеттов и с подвластных ему земель. Огромное войско, больше напоминающее бесчисленную орду диких племён, хлынуло на юг, уничтожая на своём пути всё хоть как-то связанное с Египтом. Караваны египетских купцов, случайно попавшиеся на пути, храмы египетских богов, построенные в прежние столетия в Финикии, торговые египетские фактории в Библе, Тире и Сидоне, мелкие египетские гарнизоны, ещё сохранившиеся в некоторых палестинских крепостях, — всё было сметено беспощадной хеттской метлой. Вскоре войско мстителей оказалось всего в нескольких переходах от восточной границы дельты Большого Хапи.

И тут стало происходить что-то таинственное и пугающее. По ночам по лагерю между шатрами начали мелькать тени людей. Сначала хетты думали, что это просто обычные лазутчики, и пытались их поймать. Но когда одного схватили, то в его мешке обнаружили множество сусликов, полёвок, мышей и прочих грызунов. С писком зверьки разбежались по лагерю. Воины не знали, что и думать. А пойманный египтянин проворно заколол себя кинжалом, чтобы избежать пыток. Когда царю доложили об этом случае, он рассмеялся.

— Уж чем-чем, а мышами нас не испугать! У этих египтян каждое животное воплощает какого-то бога. Вот они и думают, что их боги в виде сусликов и мышей им помогут.

Но через пару дней, когда до египетской границы оставалось рукой подать, в хеттском лагере началось страшное. Тысячи воинов одновременно почувствовали сильный озноб, у них страшно болела голова, а потом и всё тело. На коже стали появляться багрово-синюшные пятна, а затем волдыри, полные желтовато-зелёного гноя. Людей охватило беспокойство, они не могли спать, у них начался бред и галлюцинации. Они и несколько метров не могли пройти из-за сильной одышки и бешеного сердцебиения. На лицах застыло выражение страдания и ужаса. Через сутки тысячи воинов корчились в смертельной агонии в шатрах и на земле по всему огромному лагерю.

«Так вот зачем они подбрасывали нам мышей! — думал Суппилулиума, лежавший в своём шатре. — Не могут победить нас в открытом бою, так решили извести болезнями. Это, конечно, жрецы Амона постарались, хитрецы бритоголовые!»

Пот тёк ручьями по его опухшему лицу. Под мышками и в паху страшно болели огромные нарывы. Вскоре он уже с трудом мог говорить, обложенный сухим белым налётом язык не слушался.

— Фараон Тутмос оказался прав! — прошептал царь хеттов, на несколько мгновений очнувшись от тяжёлого полубессознательного состояния, полного бредовых фантазий и жутких галлюцинаций, и посмотрел на золотой перстень, подарок прежнего властителя Египта. С ним Суппилулиума не расставался всю жизнь, считая, что перстень приносит ему удачу. — Уничтожить страну Большого Хапи человек не может, это в состоянии сделать только боги!

Через несколько часов великий вождь, основатель огромной империи, скончался в страшных мучениях. А в Фивах, получив по голубиной почте известие о чуме в лагере хеттов, жрецы Амона возблагодарили своего величайшего из богов за избавление от страшного иноземного нашествия. Главный жрец Амона Хаемхат написал тайное послание в Мемфис со строгим приказом: все, кто участвовал в секретной операции, должны быть изолированы в самом дальнем пустынном оазисе.

«Нужно сделать всё, чтобы болезнь не просочилась на берега Большого Хапи, — заканчивалось письмо главного жреца своему заместителю, контролирующему на месте столь опасное мероприятие, — для чего понадобится убить всех, кто имел дело с заразными животными».

7

Так Египет сумел спастись от самой, пожалуй, страшной опасности, которая когда-либо угрожала ему за всю многотысячелетнюю историю. Новый фараон Эйе, только недавно взошедший на престол, вздохнул спокойно, но ненадолго. С юга к нему приходили неутешительные вести. Хоремхеб успешно собирал войско. К тому же к нему примкнули египетские гарнизоны в крепостях по всей Нубии. Престарелый фараон с ужасом думал о том, что казна его тает с каждым днём, а популярность в армии и в народе отнюдь не повышается.

— Что же будет, когда золото кончится? — день и ночь бормотал себе под нос Эйе, бродя по бесконечным залам чужого дворца в Мемфисе.

Известие о смерти Нефертити значительно ускорило падение фараона. Старик проклинал себя за то, что поддался чувству ненависти, которой пылал несколько десятилетий к Нефи, и отдал злополучный приказ — отравить старшую царицу. Смерть Нефертити послужила катастрофическим толчком к резкому ухудшению положения престарелого фараона. Теперь Хоремхеб отметал всякую возможность компромисса с убийцей своей жены и рвался, пылая яростью, в Мемфис. Его войска, непрестанно пополняемые перебежчиками из стана Эйе, успешно разбивали все отряды и флотилии фараона-узурпатора и стремительно и неудержимо катились по речной долине, как воды Большого Хапи в период половодья...

Когда разъярённый Хоремхеб ворвался в мемфисский дворец, то в большом зале для приёмов застал восседающего на троне Эйе в парадном одеянии с трясущимися от старости и страха руками. Фараон был один. Все придворные и слуги разбежались.

— И этот еле живой червяк убил самую прекрасную женщину, которая когда-либо жила на земле! — выкрикнул Хоремхеб.

Он выхватил из рук стоящего рядом воина копьё и метнул его в Эйе. Бросок был такой силы, что тяжёлый бронзовый наконечник пронзил не только тощее тело фараона, но и спинку трона, покрытую золотыми листами. Вбежавшие в огромный зал вслед за своим командиром воины с презрением и гадливым отвращением смотрели на старика, корчащегося на копье, как насекомое, пронзённое булавкой.

В последнее мгновение жизни Эйе вдруг увидел лицо своего приёмного отца, великого архитектора Аменхотепа. Он печально смотрел на него.

— Вещий сон не обманул! — прошептал Эйе, пуская кровавые пузыри посиневшими губами, и испустил дух.

Так закончилась история, начавшаяся много лет назад в сонном провинциальном городишке на берегу Большого Хапи. С годами всех поглотила Западная пустыня, страна смерти. Где-то там и по сей день покоится в тайном склепе мумия самой прекрасной женщины Египта, заботливо спрятанная новым фараоном Хоремхебом. Но её облик, запечатлённый в камне гениальным скульптором Тутмесом, не исчез во мраке веков. Бюсты с её изображением были найдены на берегах Нила спустя больше чем три тысячелетия после её смерти. И по сей день красота Нефертити волнует сердца миллионов мужчин. Может ли быть более завидной доля для женщины?!

А далеко на юге, в дебрях Африки, откуда в голодный год в городок Ипу пришла измождённая нубийка с младенцем в кожаной сумке, и по сей день можно встретить огромные каменные статуи местного самого почитаемого бога — Большого Джабу. К нему под пение, бой барабанов, рёв закалываемых быков каждый год в начале весны идут несметные чернокожие толпы и просят хорошего урожая на полях, богатого приплода у коров и много-много ребятишек у женщин. И Большой Джабу дарует им всё это, милостиво улыбаясь широкой каменной улыбкой.