Читать книгу "Все пропавшие девушки - Меган Миранда"

Я надраила раковину, отмыла разделочный стол. Поймала себя на том, что работа приносит удовлетворение, а чистота радует. Зазвонил сотовый, и я с готовностью отвлеклась от трудов. Глаза уже слипались, я вытерла лоб рукой, пригладила волосы, сняла одну перчатку.

– Алло.

– Привет. Прости, что раньше не перезвонил, – сказал Эверетт.

Я опустилась на табурет, зубами стянула вторую перчатку.

– Ничего страшного. Я в курсе, сколько у тебя дел.

– Значит, добралась.

– Добралась, – подтвердила я.

– Как там обстановка?

– Соответствует моим ожиданиям. Папа – по-прежнему. Дэниел – тоже. Отвезла врачу документы. Сейчас в доме блеск навожу.

Я встала, окинула прибранную кухню хозяйским глазом.

– Сколько тебе еще времени понадобится?

– Понятия не имею. Не уеду, пока со всем не разберусь. По первому впечатлению – а оно всегда правильное, – мне тут еще хлопотать и хлопотать.

Я взглянула на часы. Почти полночь. Сам собой родился зевок.

– Уже поздно. Ложилась бы ты баиньки.

– Как раз собираюсь.

Я шагнула к двери, на ходу выключив свет.

Повернулась к окну, взглянула на лес и горы в лунном сиянии. Подумала: «Прощайте».

На секунду мне показалось, что среди деревьев мелькнул огонек.

– Постараюсь убедить папу, чтобы сам бумаги подписал. Неправильно это – за его спиной такое проворачивать.

– Что ж, – произнес Эверетт и тоже зевнул, рассмешив меня, – поступай, как считаешь нужным.

– Только так, – сказала я.

* * *

Десять лет назад я бежала к дому, спотыкаясь и подвывая. Только бы добраться. Только бы оказаться в своих стенах. Как будто стены могли предотвратить неминуемое. Ни папиной, ни Дэниеловой машины не было. Я держалась за живот, и боль из живота как бы перетекала в плечо, пульсировала. Так я обогнула дом. Фонарь на террасе мотался от ветра, экранная дверь издала треск, впустив меня – и вот я, едва живая, одна в доме.

Совсем одна.

Воспоминания об остатке той ночи – ряд просветлений и провалов. Не знаю, почему так: о Коринне, даже о ее последних минутах, я могу думать, а об этом – нет. Приходится подкрадываться, заползать с тыла, довольствоваться обрывками. Потому что невозможно взглянуть в глаза реальности. Я никогда раньше об этом не рассказывала. По-другому не умею.

Но я уже близко.

* * *

В ванной я судорожно путалась в застежках. Одежда летела на пол. Попытки остановить процесс, вышедший из-под контроля, летели к черту. Бешенство вперемешку со страхом сменилось пустотой и спокойствием – в тот миг, когда я капитулировала. Когда вспомнила, что законы мироздания по моему хотению не изменятся – раньше не менялись, а сейчас и подавно не начнут.

Я сделала воду как можно горячее. Не стала вешать одежду. Забралась в ванну, обняла колени, положила голову на руки, зажмурилась, отдалась на милость воды.

Два дня. В моем понимании ему было всего два дня. Он не успел еще толком стать реальностью, обогатиться надеждами – и вот его нет. Словно никогда и не было.

* * *

Чуть позже в дверь забарабанил Дэниел.

– Ник! Ты в порядке? – Снова стук. – Я тебя слышу.

Я задержала дыхание, чтобы прекратить реветь.

– Или отзовись, или я войду.

Дверная ручка повернулась. Ворвался холодный воздух. Дэниел шумно сглотнул. Я этого не видела. Я видела лишь его тень, застывшую над грудой моей одежды.

– Ник, все нормально?

Я выдохнула. Получился всхлип.

– Нет, все плохо.

– Что мне сделать? Чем тебе помочь?

Тайлер сказал Дэниелу про беременность; сначала ударил, потом открылся. Мне достался полный раскаяния взгляд – тут-то я и поняла: Дэниел в курсе.

– Уже ничем.

– Вылезай из ванны. Как я тебе помогу, когда ты в ванне сидишь?

– Мне твоя помощь не нужна.

– Прости меня. Прости, Ник.

Тень попятилась к выходу. Дверь закрылась.

Вода постепенно остыла, и я поднялась, потянула полотенце с полки.

Одежда по-прежнему валялась на полу, но на первом этаже погромыхивала стиральная машина. Я надела флисовую зимнюю пижаму, забралась в постель. Из комнаты Дэниела слышался телефонный разговор.

– Нет, Тайлер, ты не понимаешь. Придется тебе самому приехать.

В открытую дверь я крикнула брату:

– Он не может.

Дэниел нажал «отбой», с телефоном в руке встал на пороге – беспомощный и потерянный. Точно такой же и я себя чувствовала.

– Что мне для тебя сделать? Что мне сделать, Ник?

Я снова ударилась в слезы. Наверное, я еще не раз плакала, толком не помню. Все события той ночи переплелись, перепутались. Я хотела тогда вернуться на десять лет назад, в благословенное время, не отравленное необходимостью выбора.

Помню, как прохныкала:

– Хочу к маме.

Нелепее просьбы и не придумаешь. Дэниел напрягся лицом, поиграл желваками, раздул ноздри. Я заметила темные круги у него под глазами.

– Придется довольствоваться старшим братом, – сказал он, садясь ко мне на кровать.

* * *

А Тайлер все равно пришел. Пешком. Через реку перебрался по древесному стволу. Я услышала его голос с первого этажа.

Я все ему рассказала сама. Не лежа в постели, нет. Стоя. На лестнице. И безо всяких слез.

Что потеряла кольцо. Что вообще все потеряла. Я не знала, остается ли его предложение в силе. Не передумал ли он. Так было легче – делать вид, будто ничего не произошло.

* * *

В пресловутой «коробке» все было мое: тест на беременность, кольцо и даже версии, которые я выдвигала в ответ на вопросы о Коринне. Что интересно – они, эти версии, вполне подошли. Девушка растаяла в темноте на крутом повороте, поздним вечером накануне закрытия ежегодной ярмарки. Исчезла. Выкрасила волосы, избавилась от южного выговора, сменила адрес и номер телефона.

Ни разу не оглянулась.

«Поступай, как считаешь нужным, Ник».

«Возьми себя в руки».

«Начни заново».

Часть 3. Движение вперед

Правильно учит философия – понимание жизни приходит задним числом. Тут главное – не забыть второй принцип: что движется жизнь только вперед.

Серен Кьеркегор

ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

День 15-й