Читать книгу "Группа крови - Александр Афанасьев"

– Что тебе рассказать?

– Она большая? В ней много земли?

– Да, очень. Она самая большая в мире…

– А женщины дорого стоят? Дорогой калым платить приходится?

– У нас не платят калым, Билал.

– Ялла… А как же без калыма? А что остается семье жены? Что остается самой жене, если ты хочешь развестись?

Я пожал плечами.

– Семье – ничего. А жена, если ты захочешь с ней развестись, она заберет у тебя половину имущества, а то и больше. И еще будешь платить алименты.

– Ялла… Как такое может быть? Как жена может забрать имущество, ведь оно принадлежит семье мужа.

– У нас так не принято, Билал. У нас каждому принадлежит только его имущество. Никакого имущества семьи нет. И жена имеет право на него претендовать.

– Как это странно. Ваши женщины, должно быть, очень непокорны.

– К сожалению, да.

– Но вы, должно быть, все равно очень счастливы. У вас столько земли. Видишь эту землю, Валид?

…

– На ней почти ничего не растет. Мой отец трудился с утра до вечера, и все равно мы жили впроголодь. Я впервые наелся в армии, до этого я вообще не знал, что такое быть сытым. Вообще. Мы охраняли порты, там разгружали корабли с зерном, рисом. Надо было охранять, иначе разграбили бы бандиты. Иногда я думал: а что будет, если корабли перестанут приходить? Тогда мы умрем с голоду, наверное. Весь народ. Я думал об этом, и мне было страшно. А у вас такого не будет никогда. Я бы хотел жить в такой стране, как у вас. Вот увидишь, я бы честно ей служил.

Иногда я думаю о том, о чем не следовало бы думать. О чем вредно думать. О чем противно думать.

Но о чем надо думать.

В Москве я живу, вращаюсь, социализируюсь в таком мире, где любить Россию просто немодно. Немодно, и все. В нем с придыханием рассказывают, что у них квартира в Дубае. Как они посетили Нью-Йорк. Как они жили в Лондоне. Как они ужинали в Вене. Как они катались по Сене на теплоходе.

И все это произносится с придыханием, с восхищением слушателей, с понтами. Мол, вот он – я. Я крут, если могу позволить себе это.

Хотите правду? Слушайте.

В Нью-Йорке я был на стажировке. Совершенно безумный город. Манхэттен – это небоскребы, с кондиционеров капает вода, света почти нет – людской поток тебя буквально сносит. Там не припаркуешь бесплатно машину – все за такие деньги, что просто тошно. В Нью-Йорке агрессивная полиция – тебя могут остановить и обыскать прямо на улице – просто так, потому что лицо не понравилось. В Нью-Йорке дорогое жилье, но еще дороже коммуналка, в самой простой квартире, которую я снимал, счет набегал за семь сотен долларов. Поэтому в Нью-Йорке, если ты потерял работу, у тебя есть очень немного времени для того, чтобы найти ее, или ты станешь бездомным.

Большое количество бездомных – говорят, что раньше такого не было, а теперь есть. Совершенно безумное метро – и плохо построенное, и настолько сложное, что за все время моей жизни в Нью-Йорке я так и не смог разобраться и не раз проезжал нужную станцию. Соседи, готовые или настучать на тебя, или подать в суд. Совершенно безумная юридическая система – достаточно самой малости, чтобы попасть в ее жернова, и ты разоришься на адвокатах.

Полиция, как я говорил, очень агрессивная. По всей Америке, кстати, я на выходные летал в разные города, был и в Чикаго, и в Лос-Анджелесе, и во Фриско, то есть Сан-Франциско. Последние два города уже мексиканские – там мексиканцев больше, чем американцев, автоматные очереди слышны даже днем, а полиция патрулирует на броневиках. В полиции много бывших военных, автоматические винтовки у всех. Избивают за малейшее неподчинение, забирают в участок – как гестапо какое-то, в Москве и близко такого нет. Могут убить на месте. Предупредительных тут нет – сразу стреляют на поражение. При мне было, проходит сюжет – полицейский застрелил водителя просто потому, что ему показалось, что водитель агрессивен и пытается достать оружие – никакого оружия не было. Вообще, что бросается в голову при попадании в США, – это вооруженные люди и массовый психоз, помешанность на безопасности. Спецназов тут столько, что не сосчитать – спецназ, например, имеет департамент лесного хозяйства. Школы тоже охраняют с винтовками. Про масс-шутинги я не говорю, при мне, слава богу, не было, а так есть. Это когда парень слетает с катушек, хватает автомат или дробовик и начинает всех мочить направо-налево. Во многих местах установлены современные системы безопасности, какие-то анализаторы, детекторы, рентгены – это может быть даже на входе в ресторан.

Полно наркоманов. И агрессивных наркоманов. Многие с оружием. Наркотики в США поступают разными путями, в то время, когда я там был, показывали плантации конопли в самих США – их выслеживают с беспилотников. Еще метаамфетамин – его производят в небольших городках и распространяют по всей стране.

Через год после того, как я закончил с практикой и уехал из Штатов, там началось мексиканское восстание на юге, переросшее в полномасштабную гражданскую войну.

Лондон. Там я тоже жил по делам шесть месяцев. Снимал комнату площадью восемь (да-да, вы не ослышались) – восемь квадратных метров. На большее просто жаба не подписала – дорого. Кровать на уровне примерно метр восемьдесят от пола, под ней – стул и стол. Есть место для микроволновки – и все. Кухни нет. Небольшой шкаф для одежды. На пару костюмов хватит – и все. Кранов нет – покупаешь воду в бутылках. Телеантенны нет – считается, что она не нужна, это квартиры для молодых профессионалов, которые пробиваются в этом городе. Можно подключить ноут – и смотри на нем что хочешь, сидя за столом. С кроватью над головой.

Лондон – это перекресток мира, агрессивные мигранты там на каждом шагу. Повсюду мусульмане, полно мечетей. На стенах висят большие плакаты – «Здесь действуют законы шариата». Бездомные. Многие кварталы – не туристические, конечно, – находятся под контролем местной исламской милиции – комитетов самообороны. По ночам по городу хотят исламские патрули и банды скинхедов. У всех ножи. Упаси бог попасть в переделку.

На каждом шагу камеры – многие разбиты, но их восстанавливают. Соседи считают своим гражданским долгом настучать на тебя, даже если ты привел девушку домой. В инвестиционных банках ты работаешь пять лет по шестнадцать-восемнадцать часов в день, чем зарабатываешь десятипроцентную вероятность получить постоянную ставку. Остальным девяноста процентам говорят «до свидания». И все. Если ты так работаешь, у тебя нет времени ни на какую светскую жизнь. Ты просто пробиваешься – любой ценой. Офисная конкуренция в Москве – детский сад по сравнению с местной.

Все местные пьют. Если вы думаете, что русские сильно пьют, вы не видели, как квасят англичане. Вся молодежь в пятницу набирается просто в хлам. Снять телку в пятницу после одиннадцати – надо быть Квазимодо или круглым идиотом, чтобы не суметь сделать это. Полно молодежи, буквально выброшенной из жизни, – они получили высшее образование в Оксфорде, потом не пробились, пошли мыть тарелки в забегаловке, при этом на них висит образовательный кредит в несколько десятков тысяч как минимум. Часто терпение лопается, они уезжают на континент и начинают скрываться от кредиторов. Получают помощь где-нибудь в Германии, перемещаются по континенту, создают молодежные колонии, хипуют. Постепенно перемещаются на юг, где дешевле. Хорватия, Греция. Будущего у них нет никакого, как и у многих других.