Читать книгу "Тысячный этаж - Катарина Макги"

Но центральная дорожка парка была пуста даже вечером в пятницу.

– Ты где, черт побери? – тихо проговорила Леда, отправляя фликер Россу.

Внутреннее освещение Башни тускнело по мере того, как день клонился к завершению. От прохладного воздуха руки Леды покрылись гусиной кожей. Из-за централизованной системы вентиляции по периметру Башни температура была ниже, особенно в общественных местах, где некому было оплачивать расходы по электричеству. Леда обхватила себя руками, жалея, что не переоделась после школы. Она пришла сюда прямиком после подготовительного занятия к экзамену, не успев заскочить домой. Ей срочно требовалась доза.

Впереди находился сад с фонтаном, где рос четырехлистный клевер. И никого вокруг. Можно подождать Росса там, решила Леда, ступая балетками по гравию.

Вдруг Леда заметила знакомое лицо и замерла посреди дорожки.

Во французском ресторанчике, за толстой стеклянной витриной, выходящей на сады роз, сидел ее отец. Леде это показалось странным, ведь мама говорила, что сегодня он работает допоздна. Может, освободился пораньше… но кто это там с ним? Леда поднялась на носочки, вытягивая шею для лучшего обзора.

Он сидел в кафе с женщиной – определенно не матерью Леды. Даже не с женщиной, поняла она, разглядывая стройную фигуру. А с девушкой. Черт, она ненамного старше самой Леды.

И тут незнакомка тряхнула волосами – великолепной огненно-рыжей гривой. Леда узнала эти волосы, даже не видя лица. Ошибиться было невозможно.

Что, черт подери, отец делал там вместе с Эрис?

– «ЛипРид», – сказала Леда.

Она сосредоточилась на губах Эрис, желая узнать, о чем они говорят. В поле зрения появилось сообщение: «Помехи для чтения, необходимо приблизиться».

Леда все равно отказывалась верить в то, что видела. Конечно, этому найдется иное объяснение – ведь не закрутил же отец роман с Эрис. Наверняка есть другая причина, по которой они ужинают тайком от всех в пятницу вечером.

Леда с ужасом увидела, как Эрис потянулась через стол и что-то взяла у отца. Улыбнулась, потом поднялась, подалась вперед и поцеловала его. Каскад рыжих волос скрывал их губы.

Леда словно смотрела замедленную съемку. Ноги приросли к земле. Все еще улыбаясь, Эрис набросила на плечи шарф. Тот самый, который Леда видела в портфеле отца, – возмутительно дорогой, с алыми цветами.

Как слепая, Леда качнулась вперед. Ее замутило, хотелось кричать. Теперь все складывалось воедино: странное поведение отца в последние дни, его секреты от семьи.

Он крутил роман с Эрис Додд-Рэдсон. Точнее, Эрис Додд, как ее теперь звали.

– Леда?

– Ну наконец-то! – резко сказала она, торопливо направляясь навстречу Россу. – Где ты пропадал?

– Смотрю, у нас кто-то на нервах.

Росс был молодым парнем с густыми каштановыми волосами и столь красивым и невинным лицом, что, возможно, здесь не обошлось без пластической хирургии. Большие карие глаза, густые ресницы и зрачки, чуть расширенные из-за линз – или же из-за наркотических препаратов. Парень медленно разлепил глаза, словно борясь с сонливостью.

– Итак, у меня плохие новости. Ксенпергейдрен закончился.

– Что?

Именно это Леде было нужно – пачка ксенпергейдрена, чтобы мир перестал трещать по швам.

– Ты это серьезно?

Парень вздрогнул:

– Прости, я не…

– И что, черт подери, у тебя есть?

Росс открыл сумку и стал демонстрировать свой ассортимент:

– Значит, у меня есть Би-эф-экс, несколько «выстрелов наугад», релаксанты, которые, если честно, тебе пригодились бы…

– Я беру все, – оборвала его Леда.

Она выхватила сумку и стала рыться в содержимом.

– Ты же знаешь, здесь достаточно наркотиков для нескольких…

– Я же сказала, меня это не заботит! Я забираю все, ясно? – дико взвизгнула она. Росс ничего не сказал. – Кроме этого, – добавила она, возвращая знакомые черные пакетики.

Леда по опыту знала: не стоит употреблять некачественный споук, а судя по испорченным этикеткам, Леде вряд ли захочется лезть в голову к обладателю этих таблеток.

Росс кивнул и забрал споук, не сводя с нее взгляда.

– Может, все же возьмешь один? Бесплатно. Если будет неудачный трип, то тебе все равно до лампочки, так?

– Всегда ты так! – Леда закатила глаза, как в те времена, когда Росс снабжал ее лишь релаксантами.

«Похоже, я перешла в высшую лигу», – мрачно подумала она. Но пакетик споука оставила. От таких дорогостоящих подарков не отказываются.

Леда кивнула, оплачивая товар, потом сделала короткий жест, который можно было расценить как благодарность и просьбу оставить ее одну. Росс пожал плечами, принимая платеж, и сунул руки в карманы. Потом исчез.

Леда прижала к груди красный кожаный ранец – внутри ободряюще шуршали пакетики. Ей нужно было оттянуться, взлететь так высоко, чтобы из памяти стерся поцелуй между Эрис и ее отцом.

Эйвери

– Я так счастлива, что мама с папой уехали, – пробормотала Эйвери.

На выходные родители улетели на Гавайи, на чью-то свадьбу, и собирались вернуться только в воскресенье.

– Я тоже.

Атлас вытянулся позади девушки на диване, обняв ее одной рукой. Эйвери по-прежнему была в школьной форме, а Атлас лежал без рубашки, что ужасно отвлекало.

– Эйвс, я просто счастлив быть с тобой, – сказал он и легонько поцеловал ее в шею.

Эйвери затрепетала. Ей нравились такие интимные прикосновения. Как и любые другие, даже если он просто дотрагивался до ее ноги под столом, как делал всю неделю за ужином.

Девушка прекрасно понимала Атласа. Она даже не представляла, что можно быть такой счастливой. Всю жизнь она существовала среди ограничений, а теперь перед ней открылся путь в более просторный, яркий, лучший мир.

Перед глазами появилось сообщение. «Чем занята?» – написала Эрис. Эйвери еле слышно пробормотала ответ.

«Прости, сижу дома и смотрю фильмы с Атласом».

– Эрис, – пояснила она, поскольку Атлас слышал ее слова.

Тот кивнул:

– Можешь пригласить ее, если хочешь.

Эйвери покачала головой:

– Чтобы ты надел рубашку? Нет уж.

Она почувствовала, как улыбнулся Атлас.

– Как дела у Эрис? Как ее проблемы с семьей?

Атлас ведь присутствовал на провальном дне рождения Эрис.

– Кажется, у нее все хорошо.

Эйвери полагала, что говорит правду. В последнее время Эрис выглядела лучше и вела себя более жизнерадостно.