Читать книгу "Счастливый брак - Рафаэль Иглесиас"

Маргарет тоже молчала. Она продолжала тихо плакать, маленькая девочка с разбитым сердцем, застывшая на неудобном стуле.

То, что он продолжал молчать, никак ее не утешив, приводило в ужас даже его самого. Он думал, что она тоже шокирована и глубоко оскорблена тем, что он не сказал, что любит ее. Доктор Гольдфарб, как носорог, повернул огромную лысую голову и уставился на Энрике своими неподвижными глазами. Не с вызовом. Не с отвращением. Просто со слабым интересом.

— Как вы к этому относитесь, Эн-Рики? — спросил он. — Какие чувства вызывает в вас то, что сказала Маргарет?

— Ну конечно я люблю Маргарет, — обиженным тоном ответил Энрике. — Я же женился на ней.

Из груди его жены вырвалось новое рыдание. Схватив еще несколько салфеток, она поднесла их ко рту, словно они могли помочь справиться с обидой. Она взглянула на него, и он встретился с ней глазами впервые с тех пор, как они вошли в приемную. В ее обычно смелых глазах плескалась невыносимая боль. Накал от этого столкновения взглядов был потрясающим. Маргарет не смогла долго так прямо на него смотреть и отвела взгляд в сторону, уставившись на вытертый ковер и плетеную мусорную корзину в углу. Откашлявшись, она взяла себя в руки. Наблюдая за ее внутренней борьбой, Энрике впервые за те семь лет, что был с ней знаком, осознал: ее сдержанный облик — отрывистая, резкая речь, порывистая девичья манера поведения — не более чем щит и маскировка.

— Я не знал, что она испытывает такие чувства, — сказал доктору Энрике. Повернувшись на стуле, он обратился к гордому профилю Маргарет: — Я не знал, что так важен для тебя.

— Что?! — воскликнула Маргарет, она вновь заговорила голосом рассерженной учительницы, глаза стали ледяными. — Это просто нелепо!

— Я не знал, — повторил Энрике. Она по-прежнему прятала от него лицо. Он обратился к Гольдфарбу: — Я правда не знал. Мне казалось, что она не хочет быть со мной. Конечно, отчасти — из-за секса. Но я думал, что ей надоело выслушивать мое нытье, мои причитания о карьере, надоело… — Он принялся перечислять: похоже, ей не нравится Портер, раздражает его потребность в общении с отцом и матерью, потому что их близость так сильно отличается от ее отчужденных отношений с собственными родителями; она устала от его недовольства братом, с которым ему приходится вместе писать сценарии; она не хотела заниматься любовью в течение многих лет, а не только после того, как родился Грег.

С самого начала их отношений, сказал доктору Энрике, она пытается во всем его контролировать.

— О чем бы ни шла речь, с кем из друзей общаться, на какие вечеринки идти, заниматься сексом или нет — все решает она.

Маргарет изменила его привычки и образ жизни задолго до рождения сына, настаивая, чтобы Энрике прекратил вести себя как ребенок, перестал ночами играть, а потом спать полдня, не разбрасывал свои вещи по полу, не оставлял в раковине грязную посуду, не слонялся по дому, не зная, чем заняться, просиживая у телевизора, вместо того чтобы выйти на улицу и наслаждаться миром. Она, как мать, помогала ему, подростку, превратиться во взрослого человека, но при этом контролировала каждый шаг. Даже бывалый детектив не смог бы опровергнуть его утверждение. Тем не менее Энрике чувствовал: его показания были нагромождением лжи. На самом деле он был рад, что ей удалось заставить его повзрослеть. Если бы она этого не сделала, разве смог бы он убедить Салли влюбиться в него?

По-видимому, это была убедительная ложь. Маргарет, казалось, готова была поверить, что он чувствовал себя несчастным из-за работы и считал, что она сыта по горло его нытьем. Психиатр тоже, похоже, проникся, особенно когда Энрике жаловался на стремление Маргарет все контролировать. Но себя Энрике не мог обмануть. Правда заключалась в том, что он больше не любил Маргарет. Проблема была не в ней, а в нем. Не по ее вине он ощущал гнет родительских надежд, жаловался, что его брат недостаточно талантлив, да еще и безответственен. Не по ее вине он был слишком пассивен, в отличие от Портера и других знакомых ему писателей. Отнюдь не только из-за нее он не был доволен жизнью — как работой, так и семьей. Она не была виновата в том, что только в объятиях Салли он чувствовал себя счастливым. Если бы он вырвался из тюрьмы своего нью-йоркского существования, бросил семью, карьеру, поставил крест на собственных надеждах, у него был бы шанс стать счастливым. Уйти от Маргарет, от своего прошлого, улететь в солнечный, беззаботный Лос-Анджелес — и все проблемы будут решены. Ах, как все было бы просто, если бы не Грегори.

Доктор Гольдфарб вновь обратился к Маргарет.

— Почему вы не хотите секса со своим мужем? — спросил он.

— Я хочу, — запротестовала она. — Просто я не готова к этому в любое время, как он. Я не могу сразу переключиться с памперсов на минет…

— Почему нет? Рабочее пространство то же самое, — вставил Энрике и засмеялся — в одиночестве.

С некоторых пор Маргарет отказывает ему в оральном сексе, хотел он добавить. Она почти не проявляет своих чувств. Значит, он ей не нравится. Она скрыла это от психиатра. Возможно, она любит его, но ее к нему не влечет. А он не любит и не хочет ее. Вот она, правда. Этот брак был ошибкой.

— Я не могу просто так взять и зажечься, как лампочка, — настаивала Маргарет. — Должна быть какая-то романтика, какая-то интимность.

— Что за глупости. У нас все в порядке с интимностью, — сказал он и сам в этот момент поверил в то, что говорил.

— Ну хорошо, а как насчет родительских качеств? — спросил Гольдфарб. Странный вопрос, подумал Энрике, с чего вдруг? — Как вы оцениваете Энрике как отца? — обратился доктор к Маргарет.

— О, он очень хороший отец. — Она снизошла до похвалы, несмотря на нескрываемое презрение.

— Маргарет прекрасная, любящая мать, — признал Энрике тоном, подразумевавшим, что ее материнские достоинства могут быть каким-то хитрым трюком.

Это было все, к чему им удалось прийти за первый сеанс. Энрике вопросительно смотрел на психиатра. Маргарет тоже. Они хотели услышать приговор. Вердикт был таков: необходима дальнейшая терапия по цене сто двадцать долларов в час; если у них есть медицинская страховка, то в следующий раз они должны принести заполненные бланки.

Поймав такси на Пятой, они в молчании поехали домой. Когда машина остановилась на светофоре на Пятьдесят девятой, Энрике, оторвав взгляд от отеля «Плаза», повернулся и увидел, что по щекам Маргарет текут слезы. Почувствовав его взгляд, она попыталась быстро их смахнуть. Когда ее рука опустилась на виниловое сиденье, он накрыл ее своей. Маргарет не стала противиться и не убрала руку, но и не откликнулась. Она смотрела вперед, ее рука безжизненно лежала под его пальцами.

Они вернулись домой и выслушали отчет няни за прошедший день. Он был нелегким для Грегори. Бегая в парке, он упал и разбил коленку, получив по меньшей мере дюжину мелких ссадин. Кроме того, у него покраснел и опух один глаз — туда случайно попал песок. Он не захотел спать после обеда, поэтому к вечеру устал и раскапризничался. Ну и чтобы достойно завершить этот злополучный день, он наотрез отказался мыться, как только вода попала ему в ранку.