Читать книгу "Осенняя женщина - Анна Климова"

Кристина, сидевшая за столиком у окна, видела, как к танцующей Миа подъехали на обшарпанном мотороллере две девицы и плеснули в нее чем-то красным. После чего быстро уехали.

«Идиотки!» — прокричала им вслед Миа. Потом собрала свои пожитки и направилась в кафе. Через пять минут Миа вышла из женской уборной и без приглашения уселась за столик напротив Кристины. На ее курточке виднелись замытые пятна.

«Я Миа, — представилась она просто и тут же спросила, указав на окно:-Ты видела этих дур? Каждый раз обливают меня кетчупом».

«Зачем?» — поинтересовалась Кристина.

«Наверное, им это приносит удовольствие. Как ты думаешь, сколько мне лет? Ни за что не догадаешься!»

Вообще-то на глаз Кристина дала бы ей лет сорок — сорок пять. Впрочем, свою догадку ей озвучить не удалось, так как Миа снова заговорила, причем не придерживаясь в своем монологе одной нити. Нитей было много. И они были короткие и разноцветные, как и сама Миа.

Миа играла, не осознавая этого. Она говорила много, самозабвенного не утомительно. Она поведала о своей поездке в Нью-Йорк, о своем последнем приятеле, пытавшемся приучить ее к марихуане, и как ее стошнило, о каком-то редком значке с изображением Джими Хендрикса[25], который она тут же продемонстрировала, о гнусных обедах, которые готовят в благотворительной столовой при церкви, и об отце Вилли, которого она задалась целью соблазнить. Все смешалось в ее монологе. Наверное, такая же каша была и в ее голове.

А потом Миа, словно увидела Кристину впервые, спросила: «Что с тобой случилось, скажи мне?».

И спросила, словно добрая сердобольная тетушка у потерявшейся в парке девочки.

От этого тона у Кристины навернулись слезы. В своем непосредственном порыве Миа обняла ее, погладила по волосам. Именно этого простого сочувствия, как оказалось, Кристине и не хватало. Она заплакала в объятиях немолодой сумасшедшей уличной танцовщицы, десять минут назад обрызганной кетчупом. Вот и сейчас Кристине хотелось заплакать. Несчастья мира ничто перед несчастьем одной судьбы, одного человека. Потому что мир многолик, а человек один. Бесконечно один перед лицом рока. Ему негде спрятаться, пусть даже убежище и кажется надежным. Единственная надежда и спасение для такого человека — участие и искреннее сочувствие.

Кристина молча обняла Тимофея, притянула к себе его макушку.

Так они и стояли в темноте на ступенчатом тротуаре, не замечая шумных подростков, изображавших развеселую взрослость, не видя города, плывущего в сумрачной осенней сырости, как гигантский, ярко освещенный лайнер, влекомый неизвестным течением к неизвестным берегам. Все так. Все так.

«И пусть так», — подумала Кристина.

* * *

Перед повторным посещением фирмы «Органа-Сервис» Тимофей несколько дней рылся в мусорных баках, куда каждый вечер простая женщина Зина выносила мусор, собранный ею в офисах. Называлось это занятие в некоторых кругах «социальной инженерией», но выглядело иногда не очень приятно. За время поисков он наткнулся на целую коллекцию разовых пакетиков из-под кофе и пустых стаканчиков «Роллтона», несколько презервативов (ох уж эти служебные романы!), добротную вырезку с рекламной статьей о клинике, обещавшей безболезненно избавить вас от геморроя, кипу старых накладных, уведомление от руководства института той же фирме «Органа-Сервис» о том, что она до сих пор не произвела ремонт на прилегающих площадях, окурки, женские прокладки, листок с надписью «Кикимора — гадкая, злобная шлюха, повысь мне зарплату, уродка, чтоб ты лопнула», пару дискет, подписанных «испорченная», и еще массу порванных, смятых, искромсанных отрывных листков, на которых обычно сотрудники царапают какие-то цифры или слова. Самое интересное Тимофей складывал в пакет, а потом тщательно разбирал дома.

Увлекательное копание в мусоре пришлось прервать из-за того, что уборщица Зина вдруг воспылала нешуточной жалостью к роющемуся в баках Тимофею и попыталась пригласить его к себе домой «на обед». Личину пришлось срочно менять.

Фирма содержала охранников, но крепкие ребята с небрежно прикрепленными бирками на лацканах пиджаков только и делали, что бродили из кабинета в кабинет, пили кофе и трепались друг с другом и с молоденькими сотрудницами. Впрочем, Тимофея беспокоили не сами охранники, а люди, которых они охраняли; люди, кое-что понимавшие в компьютерах. Их было трое. Имена этих троих Тимофею ничего не говорили. Да они его, по большому счету, и не интересовали. После исследования мусора и подслушивания он назвал их по-своему: Очкастый, Болтун и Рыжий.

Очкастый ходил в строгих костюмах, малость злоупотреблял мужской косметикой, аккуратно стриг ногти в стандартные конверты фирмы, пил чай «Липтон», любил девушку по имени Наташа, ходил в кино (судя по всему, именно с Наташей), обожал присказку «ну что, погнали наши городских в сторону деревни», имел привычку безотчетно рисовать нечто, похожее на взрыв, когда говорил по телефону, читал интернетовские распечатки работ Юнга и Эрика Берна и в данный момент страдал от насморка, пользуясь при этом неудобными листками из блокнота с его фирменными «взрывами». Очки, судя по всему, носил для имиджа.

Болтуна Тимофей назвал так не за способность много говорить, а скорее как бы в противоположность его немногословности. Болтун любил маму, дачу за городом, книги Толкиена и шоколадные конфеты. Вполне вероятно, он скрывал за молчанием свою робость, и Тимофей почувствовал к нему даже некую симпатию. Несомненно, Болтун был самой романтической натурой, хотя и несколько странной: Тимофей нашел разорванные зарисовки мужских мускулистых торсов на его рабочих листках лягушачьего цвета.

Рыжий также не совсем оправдывал кличку, данную ему Тимофеем. Он считался в фирме самым молодым и имел статус мальчика на посылках. В коридорах часто слышалось его бормотание: «Я что, рыжий, бегать вам туда-сюда?» Он восхищался «Криминальным чтивом» Тарантино, был вечно чем-то недоволен, лишен чувства юмора, зато сверх меры наделен подозрительностью. Рыжий норовил оказаться в центре любого конфликта, корпел над хакерской литературой и мечтал всем доказать, что стоит большего.

Тимофей остановил свой выбор на Рыжем как на самом слабом звене в триумвирате системных администраторов фирмы. И, может быть, именно из-за его подозрительности. Подозрительных людей легче всего одурачить, как это ни парадоксально. Очкастого, из-за его педантичности, вряд ли надует даже пройдошливая рыночная торговка, не говоря уж о таком деле, как компьютеры. А Болтун, насколько Тимофей разбирался в психологии компьютерщиков, из-за своей тайной страсти и умения сосредотачиваться всегда был чуть-чуть настороже.

Следующим этапом стал поиск способа проникновения в компьютерную систему фирмы. А для этого следовало получить доступ к главному серверу. Сотрудники фирмы не испытывали с этим никаких проблем — у них были соответствующие пароли с различными степенями допуска. Тимофею, разумеется, ничего не светило. Слишком подозрительные администраторы знали свое дело. Эти умники выставили на удаленный доступ хитрую защиту, поднимавшую тревогу при малейшей попытке взлома. Поэтому беспрепятственно попасть в систему можно было только с одного из компьютеров в офисе. Но не с любого. Нужные Тимофею компьютеры стояли в офисе самого господина Бархатова, его секретарши Мариночки, его заместителя Зайцева, еще один — на столе главного бухгалтера и, разумеется, такой имелся (и не один) у системных администраторов. Вторая и самая главная проблема — пароль для доступа. Без него все дальнейшие приготовления Тимофея не имели смысла.