Читать книгу "Ребус-фактор - Александр Громов"

До интервенции он стоял во главе Комитета. Потом его отодвинули в тень. Правильно сделали. Драться с землянами под руководством Игнатюка? Благодарю покорно. Игнатюк здорово разобиделся. Теперь он снова лез вверх, имел когорту сторонников и нуждался в ее пополнении.

Я ускорился было, чтобы напугать его, как напугал госпитального врача, да только не на того напал – Игнатюк и бровью не повел. Пришлось отказаться от предложения – категорически и, боюсь, не очень вежливо. Осведомившись, не пожалею ли я впоследствии, и сообщив, что предложение пока остается в силе, Игнатюк отбыл.

Серьезного значения этому случаю я не придал, хотя он был еще одним подтверждением очевидного: внешние проблемы отступили на второй план, остались внутренние. И справиться с ними было, пожалуй, потруднее, чем с интервенцией. Во всяком случае, на это требовалось куда больше времени.

– Ты что, совсем никогда не отдыхаешь? – спросил меня однажды Боб.

– Я даже и не работаю.

– В смысле?

– Теперь от меня мало что зависит, – попытался объяснить я. – Я благопристойный бюрократ, подписываю бумаги. Знаешь, папочка такая – «на подпись». Бумаг много, а сдвигается ли с их помощью хоть что-нибудь – не видно. Остается привыкнуть, отращивать живот, побольше спать и поменьше думать.

Боб взглянул на мой живот и хохотнул.

– Остряк. Ты собираешься отращивать эту отрицательную величину?

Отчасти он был прав. Жизнь под «темпо» требует бездну энергии, а у меня просто не было времени поглощать пищу в потребных количествах. Я исхудал, как гельминт в кишках постящегося. Правда, приступы самопроизвольного ускорения прекратились, но до нормальной кондиции мне было еще далеко.

– Устрой себе выходной, – посоветовал Боб, – а еще лучше возьми краткосрочный отпуск. Неужто не заслужил?

Боб улыбался мне вполне добродушно, по-приятельски, – видимо, решил предать забвению мою попытку задушить его. Возможно, он был прав. Пусть какая-то струна лопнула во мне, но ведь жизнь-то продолжается!

– Какие уж тут выходные, – тем не менее пробормотал я.

– Обыкновенные. Хочешь провести денек на нашей вилле? Я приглашаю. Давай прямо завтра, а? Не получится? Ну, тогда послезавтра. Гарантирую хороший отдых. Ты не знаком с моим отцом? Познакомлю. А если уж тебе неймется работать, можно на пути туда осмотреть наш обогатительный комбинат…

Я позволил себя уломать. У Боба был свой катер, и мы воспользовались им. Летели долго. Я молчал, а Боб заливался вовсю, рассказывая, что делается в его комиссии по промышленности и торговле. Я это, в общем-то, и так знал – интересы моей комиссии и его во многом совпадали. Боб, однако, был настроен более радужно.

И он имел для этого основания. Шахты работали вовсю, обогатительный комбинат задымил все небо. Отдельно дымила электростанция, работающая на комбинат. На охраняемой территории я увидел новые Врата. В них как раз въезжал целый автопоезд, нагруженный скандиевым концентратом.

– На Марцию? – понимающе кивнул я.

– Ну а куда же еще? – засмеялся Боб. – Что еще смотреть будем?

Я осмотрел все, что хотел, и мы отправились на пресловутую виллу. Сказать, что она поразила меня, значит не сказать ничего. Я и на Земле не видел ничего похожего. Уголок был чудесный: горы, море, зелень. Бриз с моря сдувал духоту. Тонкая, изысканно выгнутая струя водопада выскакивала из зелени на верху прибрежного обрыва и с шумом падала в голубую бухту. Огороженное кирпичной, под старину, стеной поместье занимало громадную площадь, и чего на ней только не было!..

– Растения и животные почти всех природных зон Тверди, – похвастался Боб.

Да, на эти вольеры стоило посмотреть! А искусственное озеро!.. А потрясающей красоты ландшафтный парк!.. Что до виллы, то ей скорее подошло бы именоваться дворцом.

– И ничего не было разрушено? – удивился я.

Боб посмотрел на меня недоуменно, и я прикусил язык, осознав свою наивность.

– Конечно, ничего, – сказал Боб.

Ну разумеется. В метрополии хорошо знали, кто такой Майлз Залесски. Можно без счета избивать поселян, сжигать их дома и посевы, война есть война, но покуситься на имущество сильных мира сего – безобразие. С кем же выстраивать отношения по окончании войны? Нет, не надо портить им настроение…

Не пострадал и обогатительный комбинат. Это мы могли позволить себе без стеснения конфисковывать предприятия коллаборационистов, потому что играли с метрополией ва-банк. У нас была Марция, а у Земли – только Земля. Соответственно, земляне играли иначе. И неважно, что во время интервенции Майлза Залесски не было на Тверди, а его сын партизанил. Кто же в здравом уме мелко мстит, разрушая фундамент возможного будущего? Если земной главнокомандующий сам не был способен додуматься до этого сам, то из метрополии пришла подсказка.

Не будь Боб моим давним приятелем, не посети мы с ним Землю, я, наверное, впал бы в истерику при виде роскоши поместья Залесски. Я-то знал, каково живется фермерам и горожанам, а один раз побывал в лагере для новопоселенцев. Любить их мне было, в общем-то, не с чего, очень многие из них охотно сотрудничали с землянами, но то, что я увидел за проволокой… бр-р… По возвращении мало кто верил мне, что охрана расстреливает обитателей лагеря, уличенных в таком вопиющем «нарушении внутреннего распорядка», как людоедство, да только «нарушителей» не становится меньше. Кто верил, те пожимали плечами и говорили в ответ какие-то банальности. Всех этих согнанных в лагеря людей, подкормив немного, можно было бы использовать на работах по восстановлению разрушенного войной хозяйства, а уж их дети точно не были ни в чем виновны. Кто и почему забыл о них и кто за это ответит?

Я знал, что никто. Может, у нас не хватало рабочей силы, зато было много времени. Разрушенное постепенно восстановят и так, а об этих несчастных – забудут. Уже забыли. Может, потому что Твердь нужна коренным твердианам, а не каким-то пришлым? Может, из мести за коллаборационизм? Нет. То есть да, но не в такой степени. Настоящая причина еще проще: никому неохота возиться.

На пороге дома нас встретил вышколенный дворецкий. Какой-то тип в отдалении брил газон. Садовник деловито щелкал ножницами, временами отступая на шаг от куста и осматривая творение критическим взглядом художника. Остальных слуг не было видно, что и правильно: на кой черт хозяину любоваться на них, если они в данный момент не нужны?

Майлза Залесски мы нашли на задней веранде. Розовый бодрый старик сидел в шезлонге возле бассейна и приветствовал нас дружелюбным кивком. Второй кивок предназначался бармену, живо соорудившему для нас с Бобом два коктейля.

– Это Ларс, папа, – почтительно сказал Боб, садясь в свой шезлонг и предлагая мне жестом последовать его примеру. – Я говорил тебе о нем.

– Помню, – ответствовал Майлз. – Хорош, да?

– Да, – кивнул Боб.

– Горяч только?