Читать книгу "Прощай, Византия! - Татьяна Степанова"

— Да, но…

— На кону стоят горно-обогатительный комбинат, миллионный капитал, квартиры, земельный участок в несколько гектаров в правительственной зоне, где сотка стоит под девяносто тысяч «зеленых», а вы это игнорируете?

— Да я сто раз Никите твердила про корыстный мотив, про раздел наследства! — малодушно воскликнула Катя. — Он же у нас как Фома неверующий, ему кажется, что в простоте правды нет. Что чем сложнее, тем ближе к истине!

— А кто тебе сказал, что правда именно в простоте? — хмыкнул Кравченко. — А где же место хитрости, интриге? Ладно. К счастью, этих ваших Абакановых в живых осталось совсем немного. Ты их видела. Кого ты — лично ты — подозреваешь? Кто мог нанять стрелка для устранения родственничков-сонаследничков?

— Мне еще вчера казалось… Вадик, это сложно сказать. Я их видела дважды, и каждый раз в их доме творилось бог знает что. Теоретически убийства могли заказать трое: Константин, Ираклий и Павел. Честно говоря, я, да и Никита тоже, больше остальных подозревала именно Константина.

— Потому что он самый деловой, что ли?

— Ну конечно. Видишь, как опасны стереотипы в таких делах. А теперь его застрелили, и.., их осталось всего двое. Ираклий — прямой наследник, Павел, двоюродный брат, — косвенный, но если все Абакановы умрут, все достанется ему.

— А приятель Нины — Марк Гольдер? Ты его не считаешь?

— Вадик, сам он ничего не получит, наследником является его маленький сын.

— Он что, полным идиотом стал или есть какая-то надежда на выздоровление?

— Вадик, нельзя так о ребенке.

— Я выбираю самые точные выражения, Катя. Сейчас не до глупых сантиментов.

— Он очень болен. Он не в себе.

— Понятно. — Кравченко кивнул. — А девиц вы исключили полностью?

— Ирина — совсем еще девчонка. А Зою саму чуть не убили. Ведь устранять начали, как правильно Никита подметил, самых слабых, самых беззащитных: сестер, брата-школьника.

— Слабость и беззащитность в таких делах никакой роли не играют. Думаю, убийства совершены в такой последовательности только потому, что появлялся удобный момент выследить и прикончить очередную жертву. С одной только девицей — этой вашей Зоей — сорвалось… Кстати, тебе не кажется странной одна вещь?

— Какая? — настороженно спросила Катя.

— Константина Абаканова и его жену ваш стрелок замочил из той же самой винтовки, что и Федора.

— Да, и гильзы и на этот раз все забрал. У нас по этой винтовке до сих пор ничего конкретного. Только приклад ее заснят на фото. Куцый фрагмент.

— В обоих этих убийствах был использован глушитель.

— Нуда, специально, чтобы выстрелов было не слышно.

— А в Зою стреляли из пистолета «ТТ» без глушителя.

— Так там же лес вокруг их дачи, — ответила Катя. — Соседние дома далеко. Пали себе — никто не услышит, на помощь не прибежит. На Мичуринском проспекте в Федора он стрелял вон с какого большого расстояния. В Константина и его жену стрелял в сумерках, видимо, только и надеялся на свой оптический прицел. А в Зою — это же все на моих глазах было, мы только к воротам подошли, и вдруг — бах-бах! Он тогда стрелял метров с пятидесяти, из ближайших кустов.

— И промазал?

— Он бы не промазал, Вадик. — Катя покачала головой. — Он бы ее точно убил. Это Колосов его спугнул — бросился за ним в погоню, перестрелка началась. Если бы его там не оказалось, мы бы одни с Ниной Зою не спасли.

— Ну да, вообще-то логично. — Вадим задумчиво кивнул. — И что же после всего этого твой умник собирается предпринять?

— Я не знаю, — сказала Катя тихо. — Даже спрашивать у него боюсь.

— Его, часом, не по голове там в Волгограде шарахнули?

— Нет, голова у него в порядке.

— Еще что-то соображает? Так какие у вас с ним соображения по первому убийству?

— Самые общие. Евдокию Абаканову одну из всех жертв убили ножом. Колосов считает, что убийца прятался непосредственно в ее машине.

— А еще что он там считает?

— Что если так все и было, то это не тот человек, за которым он гнался в лесу.

— То есть это не стрелок? Не тот тип с фотографии?

— Да.

— А кто же тогда?

— Видимо.., его сообщник. — Катя отвечала неуверенно.

— То есть сам заказчик? Так, что ли, получается?

— Это Колосов так считает. По его мнению, тот, за кем он гнался, незаметно спрятаться сзади в машине Евдокии Абакановой не мог — слишком здоровый, не поместился бы.

— А ты как считаешь?

Катя снова ничего не ответила.

— Кто из них по физическим данным способен убить таким вот способом?

— Ираклий, — ответила Катя. — Он молодой, ловкий. Очень сильный. Павел Судаков, он.., я его видела — он старше их всех. Все еще никак не может оправиться после аварии. Двигается как-то скованно, видно, что травмирован.

— А может, все это специально разыграно? Напоказ?

— Ты думаешь?

— Золотко мое, я их не видел, это ты их рвалась наблюдать на пленэре. Ну а этот Марк?

— Колосов его первого в убийстве жены подозревал. Но он тоже вряд ли бы смог прятаться там, в машине… Он такой долговязый, такой неуклюжий.

— Ты его все время защищаешь.

— Я его не защищаю, Вадик. Но если бы ты их только видел с Ниной там…

— У них действительно это серьезно? Давно хоть она с ним знакома-то?

— С осени. Насколько я знаю, они виделись всего несколько раз. Он ее в свои дела не посвящал. Она до последнего времени не подозревала, что он тоже принадлежит к семье Абакановых.

— И как она собирается с ним поступать?

— Ты меня об этом спрашиваешь? Я, что ли, влюблена без памяти?

— Даже так уже. Ничего себе лав-стори! Ну а вы с этим умником на пару что собираетесь теперь делать?

— Может быть, ты мне.., нам что-то дельное посоветуешь? — тихо сказала Катя. И по глазам Вадима поняла, что это на данный момент самый мудрый ответ.

Глава 35. БУРЯ В ПУСТЫНЕ

По дому гуляли сквозняки, хлопали двери. Царил полнейший хаос. На всех вещах, на всех предметах лежал слой пыли, словно песчаная буря пронеслась в выжженной дотла пустыне. А за окнами белели сугробы… А за окнами в парке была зима. Здесь же, в доме, все было засыпано горьким песком, жгучим пеплом. Лица казались серыми, углы — темными, лестницы — бесконечными, комнаты — опасными, ворота — замурованными…

Именно так Нина представляла себе все это. Отказываясь покидать этот дом, она жестоко лгала себе: ноги сами несли ее прочь отсюда. Прочь! Скорей! Но.., как же она могла уйти?