Читать книгу "Китайская цивилизация - Марсель Гране"

Свою власть глава культа получает от сеньора. Вместе с определенным уровнем знатности он наделяет его правом приносить жертвы определенному количеству предков. Представляющий предков сеньор одновременно располагает правом лишить Храма предков. А тот, у кого больше нет предков, лишается и домашней власти. Ведь будучи получена от сеньора, домашняя власть по своей сущности является частью его власти. Она распространяется на братьев родных и братьев двоюродных. Для самих ритуалистов почитание старшего («ти») не менее важная обязанность, чем почтительность по отношению к отцу («сяо»), но, по их мнению, уважительность к братьям – всего лишь обязанность, накладываемая сыновней почтительностью. Это переворачивает истинный порядок вещей. Еще во времена нераздельной семьи старший имел определенные преимущества, ибо в качестве старейшины выступал от лица всех братьев. Воздействуя на семейную организацию, феодальный порядок преобразовал это право представительствовать в господскую по своему характеру власть. Не без труда распространяется она на членов низшего поколения. Ограниченная в отношении братьев и кузенов пережитками большой семьи, в отношении сыновей эта власть в еще большей мере ограничена пережитками материнского права и древней организацией, где представление о поколении имело большую важность, чем о родстве. Долгие обряды по допущению сына к отцу, совершаемые с целью превратить его в культового преемника, обусловливают превращение сына в вассала отца. Но одна связь продолжает преобладать над искусственно установленной связью между отцом и сыном – это узы, связывающие внука с дедом. В своем сыне отцу надлежит уважать представителя собственного отца. Мощь обрядовых средств, используемых для сближения представителей двух следующих друг за другом агнатических поколений, свидетельствует об их изначальной независимости и противостоянии. Прежде всего отец и сын образуют соединение двух соперничающих сил. От этого древнего соперничества заметные следы остались, в особенности в брачных обрядах. Мы увидим – ив этом частично проявляется принцип материнской власти, что перед лицом отцов сыновья опираются на семейства матерей. Их семейство дает им супруг, как раньше давало супругу их отцу. Но обычно отец и сын имеют право брать жену в одном и том же поколении союзного семейства, в том поколении, которое вроде бы соответствует их собственному в силу равновесий, выработанных целым рядом предшествующих брачных союзов. Однако же среди знати, и в особенности среди самых высоких ее слоев, там, где принцип иерархичности уже прочно закрепился, мужчина не ограничивается тем, что женится на группе сестер. Вместе с ними он принимает еще и одну из их племянниц, а именно дочь их старшего брата, то есть как раз ту самую, кто, принадлежа к следующему поколению, должна бы стать супругой главного сына, который родится от таким способом заключенного брака. Таким образом отец заранее соединяется, причем наилучшим из всех возможных способом, с поколением материнской семьи, где сыну предстоит найти супругу и поддержку. Случается также, что в тех случаях, когда сын достаточно взросл для заключения брачного союза и у него уже немало жен, отец ее у него похищает. Обычно в таком случае сын приносится отцом в жертву, и отец делает своим наследником сына от женщины, которая, будучи предназначена его сыну, должна бы принести своему фактическому мужу не сыновей, а внуков. И напротив, случается, что после смерти отца один из сыновей от первого брака подменяет принесенного в жертву главного сына и женится на ставшей вдовой мачехе. К примеру, князь Сюань из Вэй (718–700) взял в жены одну из супруг своего отца И Цзян (неизвестно, предназначалась ли эта мачеха раньше ему в жены). От нее родился сын по имени Цзи, для которого отправились подыскивать жену в семействе Цзян, к которому принадлежала его мать. Князь Сюань, забросив свою супругу, присвоенную им в наследстве по отцу, присвоил невесту, предназначавшуюся его сыну Цзи. А затем, желая передать наследство сыну, которого та понесла от него, приказал убить Цзи, своего сына от мачехи и первой жены. Бывшая невеста Цзи, ставшая его мачехой под именем Сюань Цзян, склоняла к этому убийству. Однако после смерти князя Сюаня, несмотря на то что старший сын от мачехи и взял власть в ущерб старшим сыновьям от первого брака, он смог избежать гибели, лишь отправившись в изгнание и только после кровавого соперничества, в котором главную роль играло материнское семейство Цзян, под давлением представителей все того же семейства вынужден был объединиться с одним из уцелевших братьев своей бывшей невесты. Этот брат Цзи, по имени Чжаобо, не имел времени взять власть, но наследство перешло к ребенку, которого (заменив удаленного и принесенного в жертву старшего брата) он сделал своей мачехе Сюань Цзян. Эти осложнения с наследованием, когда наряду с темой кровосмесительства с мачехой или супругой вставала тема левирата и минората в сочетании с жертвоприношением старшего сына, свидетельствуют о трудности, с которой столкнулось агнатическое родство при своем становлении в качестве общепринятого обычая. Остается преобладающей роль их сородичей женщин. Именно из-за женщин отец соперничает с сыном, и опять-таки женщины помогают им сблизиться: ради этого сближения представители двух агнатических поколений стремятся включить их, если позволительно так сказать, в промежуточное поколение. В результате ребенок, рожденный от женщины, переходящей в качестве супруги от поколения к поколению, оказывается наделен противоположными правами этих двух соперничающих групп. Возникновение отцовской власти заключено в этих своеобразных отношениях отца с сыном, отношениях, зародившихся из того особого сближения, которое должно бы казаться чудовищным: первоначально запрещаемое самой разнородностью природы, свойственной представителям двух чередующихся агнатических поколений, позднее оно выглядело недопустимым в силу чувства, выглядевшего самой основой родства, а именно почитания отца сыном. Как видно, это почитание, отнюдь не являясь характерной чертой собственно семейных отношений, проистекает из сферы внесемейных отношений и сближается с отношениями кровной мести так же, как с ними близки отношения феодального типа. С одной стороны, подчиненный отцу, как тот, в свою очередь, подчинен деду, а с другой стороны, наследник деда, который был господином отца, старший сын покорен власти сеньора, которая, постоянно преступая свои пределы, в основе своей безгранична и однако же остается неустойчивой, зыбкой. Одна историйка это продемонстрирует. Одному из младших сыновей достопочтенного Чжу, обвиненному в убийстве, угрожает смертная казнь; отец, желая его спасти и будучи уверен в успехе, если удастся преподнести судье прекрасный подарок, решает отправить к тому с этой деликатной миссией самого ловкого из своих сыновей. Тот далеко не старший. Старший возражает. Он говорит: «Когда в семье есть старший сын, то его зовут руководителем семьи. Теперь же, когда мой более юный брат совершил преступление, а ваше превосходительство отправляет не меня, а посылает моего более юного брата, я покончу с собой». Хотя, как выяснилось, поручение будет выполнено плохо, мать поддержала требование старшего сына. И отцу пришлось покориться. Обратим внимание на угрозу покончить самоубийством, характерную для отношений вассала со своим господином и всегда подразумевающуюся, хотя и скрыто, в процедуре осуждений, каковыми являются укоризны. Право на их высказывание является важнейшим из прав как вассала, так и сына. Прежде всего обратим внимание на тот факт, очень заметный в этой истории, что права старшего сына на своих младших братьев выше прав отца на своих сыновей. Первые вытекают из последовательного развития права нераздельной семьи под давлением феодального порядка. Вторые, порожденные тем же самым давлением, революционизировали порядок нераздельной семьи. С наступлением феодальной эпохи их господство наталкивается на препятствия.