Читать книгу "Волшебники - Лев Гроссман"

— Да убейте же их кто-нибудь! — взмолилась Дженет из-под стола.

— Нет, в самом деле, — пожаловался Джош. — Это даже не мифология. Хоть бы единорогов прислали, скажем.

— Выпускай демона, Дженет, — посоветовал Элиот.

— Уже! — крикнула она. — В ту самую ночь, когда их вселили! Пожалела и выпустила.

Мимо Квентина, сжавшегося в комок за плотным ковром, неторопливо прошли чьи-то ноги. Пенни, выступивший навстречу врагу, делал быстрые жесты двумя руками и высоким чистым тенором распевал заклинание. Спокойный, серьезный, озаренный дрожащими огнями свечей, в одной майке и джинсах, он уже не казался пародией на молодого воина-мага, а был им. Может, и Элис он показался таким в ночь, когда они переспали?

Одной рукой он остановил в воздухе оба свинцовых шара. Они повисели секунду, как сраженные в полете колибри, и грохнулись на пол. Огненное семечко, вылетевшее из другой руки Пенни, ширилось и раскрывалось, как парашют. Пламя накрыло сперва гобелены по обе стороны зала, потом обезьян. Оба шарометателя исчезли бесследно, десятифутовый отрезок стола превратился в ревущий костер.

— Есть! Получите, суки! — Пенни дал временный отдых филлорийскому лексикону.

— Любительщина, — проронил Бамс.

— Если у меня останется шрам, я оживлю этих тварей и убью снова, — пообещал Элиот.

Они двинулись в противоположную от огня сторону, мимо деревянных стульев с прямыми спинками. Узость помещения мешала им построиться боевым порядком — декорация, как в Скуби-Ду. Квентин, круша посуду, перескочил через стол, точно герой боевика через вездеход, подожженный огненной птицей.

В зал со всех сторон поступала живность из «Алисы в Стране чудес». Виды и части тел перемешивались самым причудливым образом вопреки законам классификации. Неужто после ухода Четуинов население Филлори докатилось до сожительства между людьми и животными? Помимо хорьков, кроликов, гигантских мышей, мартышек и одного жутковатого пекана здесь присутствовали люди со звериными головами: хитрый лис, похожий на колдуна, ящерица с дерзкими глазами, копьеносец с шеей и головой розового фламинго.

Чур схватила со стола нож, зажала лезвие между большим и указательным пальцами и метнула прямо в глаз лису.

— Уходим, — скомандовала она. — Держитесь кучно и не подпускайте их близко.

Отступление продолжалось. Зазор, который они старались удерживать между собой и противником, то и дело нарушался. Все постоянно спотыкались о стулья, а неприятель предпринимал массированные атаки или, хуже того, врывался через потайную дверь прямо в центр группы. Первые десять секунд Квентин и Элис держались за руки, потом это сделалось практически невозможным. Стычка, не похожая на все предыдущие, грозила вылиться в гонку быков. Зал казался бесконечным, а возможно, и был таким. Свечи, зеркала, блюда с яствами придавали всему до нелепого праздничный вид. Если бы они сейчас решили прибегнуть к пуговице, трудновато было бы собрать всех в кружок.

Квентин продвигался с ножом в руке, не зная, сумеет ли им воспользоваться. Как на физкультуре — прикидываешься частью команды, отчаянно в то же время надеясь, что никто не передаст тебе мяч. Из-за гобелена прямо перед ним сиганула громадная кошка, и Чур, бесстрашно ринувшись на нее, наверняка спасла Квентину жизнь. Они сцепились и дрались на полу, пока Чур не оглушила противницу головой. Квентин помог ей встать, и они побежали дальше.

Бамс устроил настоящее шоу. Он вскочил на стол и шел по нему, выпаливая с поразительной скоростью односложные формулы. Волшебную палочку он заткнул за ухо, длинные черные волосы потрескивали, энергия изливалась из кончиков пальцев. Квентин заметил, что иногда он выдает два разных заклятия одновременно — атакует правой рукой, делает что-то другое левой. Потом он увеличил обе руки, схватил каждой два стула и сразил полдюжины неприятелей тремя точными взмахами.

Пенни превратил часть стола в боевую сороконожку — она молотила филлорийцев, пока те не порубили ее на куски. Даже Квентин послал из потной ладони пару волшебных снарядов. Взмокшая Чур сложила, пошептала и разняла руки, полыхнувшие страшным белым огнем. Персонажу с ятаганом — то ли в леопардовой шкуре, то ли настоящему леопарду выше пояса — она насквозь прошибла грудь кулаком.

Враг при всем при том наседал не на шутку. Нужен был какой-то стратегический ход. Комната наполнилась телами и дымом. Квентин со свистом дышал сквозь зубы, в голове тарахтела психованная, без всякого смысла песенка.

Где-то в процессе он всадил свой нож в чей-то мохнатый живот. Он не видел лица этой твари — конечно, твари, не человека же в самом деле, — но запомнил, как лезвие сквозь резиновые мышцы проходит в нутро и как стискивают его потом эти мышцы. Он отдернул руку, как ошпаренный, и оставил свое оружие в животе.

Джош сгорбился и выпустил своего демона. То же самое сделал Элиот. Демон Элиота, расписанный с ног до головы в черно-желтые полосы, особенно впечатлял. Он боком, по-кошачьи, перелез через стол и с откровенным восторгом ринулся в бой.

— Черт! Дальше-то что? — крикнула Дженет.

— Уходи в боковую дверь, вот что, — хрипло откликнулся Элиот.

Схватка на мгновение приостановилась, словно неприятель чего-то ждал. Затем пол содрогнулся, стена обрушилась, и в зал вступил железный, раскаленный докрасна великан.

В голову Чур угодил кирпич, и она упала, будто подстреленная. От великана шли волны жара, пыльный воздух вокруг него колебался. Все, к чему он прикасался, воспламенялось. Не умещаясь под потолком, он уперся руками в пол. Его лишенные зрачков глаза светились расплавленным золотом. Тело Чур вспыхнуло под его железной стопой.

Все обратились в бегство, спасаясь от той же участи и нестерпимого жара. У выходов образовались пробки. Квентин, ища Элис, не видел ни одного человеческого лица. В конце концов он рискнул оглянуться: в середине зала одиноко чародействовал Джош.

В очередном припадке патологической мощи он опять сотворил черную мини-дыру. Тогда, на вельтерсе, она чуть не вывернула из земли дерево, теперь со звуком автоматной очереди всосала разом все гобелены, содрав их с колец. Свет в зале стал тускло-янтарным. Озадаченный великан присел, наблюдая невиданное явление. Огромные ярко-красные член и мошонка болтались меж его ног, как язык колокола.

Квентина как-то само собой вынесло в темный, прохладный боковой коридор. Звук выключился, как в телевизоре. Поначалу он рванул во всю прыть, потом перешел на нормальный бег, на трусцу, на шаг. Бежать он при всем желании больше не мог: воздух жег легкие. Согнувшись, он уперся руками в колени. Спина за правым плечом невыносимо чесалась. Он пощупал, обнаружил торчащую в том месте стрелу и недолго думая ее выдернул. Брызнула кровь, но особой боли он не почувствовал — стрела вошла на какой-нибудь дюйм, если не меньше. Легкое жжение от раны и древко в руках как-то даже помогали ему, связывали с реальностью. Тишина после недавнего гвалта ошеломляла.

Несколько минут он позволял себе радоваться, что дышит прохладным воздухом, никуда не бежит, что он здесь один и немедленная смерть ему не грозит — но опасность продолжала напоминать о себе, отравляя хрупкую радость. Вдруг он единственный, кто остался в живых? Он понятия не имеет, как выйти из подземелья — значит, так и так пропадать. Квентин, как похороненный заживо, остро чувствовал толщу земли и камня над головой. Даже если каким-то чудом он выберется, пуговицы у него нет, и на Землю он вернуться не сможет.