Читать книгу "Девушка с плеером - Валентина Назарова"

Сбоку, с той стороны, где стоял Марк, на сцене появился Хью. Он был весь в белом, с ног до головы. Его опухшее лицо и блистающие глаза крупным планом высветились на огромных экранах по обоим краям сцены, и толпа разразилась гулким исступленным ревом. Меня пробрал озноб. Марк и Крис, казалось, даже не обратили внимания: они продолжили играть, глядя друг другу в глаза, но камеры уже забыли о них.

Кривясь от боли, Хью изобразил подобие улыбки, подошел к краю площадки и остановился на самом бортике, раскинув руки по сторонам, как распятый Иисус или Джим Моррисон. Белые одежды на красном фоне в лиловых лучах прожекторов – это было невероятно красиво, почти по-шекспировски, если не по-библейски. Уж точно как что-то из Дэвида Линча.

Толпа бесновалась. Зрители смотрели на него как завороженные, не в силах отвести взгляд от его искрящихся глаз и дьявольской ухмылки на осунувшемся, но все равно невыразимо прекрасном лице. Наконец Хьюго разжал губы и произнес что-то. Его лицо заполнило оба экрана. Я никогда не смогу забыть: сотни тысяч глаз, устремленных в одну точку, гром и молнии на сцене и это лицо, будто ухмылка самой судьбы. Хьюго стоял, раскинув руки, а толпа бушевала океанскими волнами, как настоящий шторм. Потом он схватил микрофон. Сердце у меня упало. Он мог сказать что угодно, назвать мое имя, обрушить на нас все кары небесные. Его шатало, казалось, он вот-вот свалится вниз. Публика неистовствовала, очевидно считая появление Хьюго частью шоу. В конце концов, шли последние минуты величайшего музыкального фестиваля в истории.

– Какая ночь, Гластонбери, – произнес Хью своим хриплым низким голосом и устремил искрящиеся языками адского пламени фотовспышек глаза куда-то вдаль, поверх голов, на полоску неба и мечущиеся на ветру флаги. Кто знает, что он увидел там, на горизонте. – Такая ночь, просто умереть можно!

Это был красивый и страшный момент, и мне показалось, он длился вечность. Но вдруг Хью распрямился как стрела, вцепился пальцами в футболку где-то в том месте, где у него было вытатуировано пламя, чуть слева, удивленно выпучил глаза и двинулся к Марку. Он успел сделать лишь несколько шагов и, пошатнувшись, схватился за край красной портьеры, закрывающей проход за кулисы. О, какая смерть!

Не знаю, каким было его лицо, – он стоял ко мне спиной. Но, когда я представляю себе этот момент, мне неизменно видится дьявольская улыбка и блики черного солнца, которое закатывается в глазах Хьюго, когда его красивое лицо тонет в лавине алого бархата, падающего с высоты.

То, что случилось потом, не поддается никакому описанию. За волной общего ступора наступила паника. Сцену заполнили люди, в зале раздались крики ужаса, началась давка. Девушка из команды организаторов подскочила к микрофону и призвала всех сохранять спокойствие. Подоспевшие медики унесли Хью со сцены. И все это сопровождалось слепящим облаком фотовспышек.

Над «Пирамидой» взмыл в ночное небо большой, похожий на красного жука вертолет скорой помощи. Но ему было уже некуда спешить. Как напишут потом в Твиттере, его сердце разорвалось прямо там, на сцене. Врачи ничего не смогли сделать. Что ж, я только надеюсь, он понял, каково это, когда тебе разбивают сердце.

Status: ошибка при отправке сообщения

09:11 30 июня 2015, вторник
Placebo – «Protect Me From What I Want»

Не помню как, но ноги сами принесли меня к Каменному кругу. Там была музыка, свет и танцы. Никто еще даже не подозревал о том, что случилось всего несколько минут назад на «Пирамиде», всем было плевать на сирены и вертолеты, это была самая лучшая ночь в году. Какое-то время я просто смотрела на двух старых хиппушек, танцующих возле круга. А потом в голове что-то щелкнуло – выключилось или, наоборот, включилось. Я подобрала с земли бубен и пустилась танцевать вместе с ними, босая и окровавленная. Кружась и запрокидывая голову, как жрица друидов, я вызывала твой дух.

Джен, я нашла твоего убийцу. Я наказала его. Я освободила тебя, Джен. Ты можешь отпустить меня и позволить мне забрать его себе. Думаю, я заплатила достаточно. Теперь он будет моим. Кристофер. Отдай мне его, Джен.

Мне вспомнились слова бородатого парня прошлой ночью: после смерти проживешь еще одну жизнь, которая будет лучше, чем эта. Ты умерла на святой для кельтов земле, значит, твою душу встретит у ворот сам Король Мертвых. Он посадит тебя на свой корабль, и вы отплывете в его царство, на остров Авалон. А потом ты переродишься. Ты уже стала этой землей, этой травой, воздухом, который я вдыхаю. Ты во всем, Джен. Ты повсюду. А я служу по тебе поминальную службу.

Потом я упала на траву и стала смотреть в небо, провожая глазами плывущие мимо призраки облаков. Мне было не страшно, не холодно и даже не больно. Я ни о чем не думала. Я просто лежала, пока бледные предрассветные звезды не заслонило чье-то лицо.

– Крис? – Я приподнялась на локтях. Я так ждала его, но, когда он пришел, ничто во мне не дрогнуло.

Он опустился рядом. В руках у него была бутылка рома, совсем как та, из гримерки. На шее все еще болтался сценический пропуск, на котором крупными буквами было написано «Артист». Уже светало. Дотронувшись губами до его виска, я почувствовала, как во мне что-то кончилось, а может, этого никогда и не было.

– Я знал, что найду тебя здесь, – его взгляд был пустым и отрешенным.

– Что с Хью?

– Умер.

– Где Марк?

– Все еще дает показания.

– Что будет дальше? – обеспокоенно спросила я, но Крис только пожал плечами.

– Надо напиться, – он открутил крышку, сделал большой жадный глоток и лег на траву.

– Лучше бы нам поскорее свалить отсюда, – тихо сказала я.

Я засмотрелась на мигание стробоскопа и всполохи пламени вдалеке. Потом мой взгляд упал на ботинки Криса. Это были те самые рабочие «Доктор Мартинс», которые валялись у него на крыльце той ночью. Он перехватил мой обеспокоенный взгляд.

– Что случилось, луф? – Он потер усталые глаза кулаком.

– Твои ботинки, – я заглянула ему в лицо. – Это от них следы на полу во внутреннем дворике «Королевы»? Я видела их у тебя в доме той ночью. А потом они исчезли.

– Так вот почему ты была такой встревоженной, когда я нашел тебя на крыльце?

Я кивнула.

– Ну что ж, если тебе важно знать, то ответ – да, это мои следы на полу.

– Что спрятано в бетоне в том дальнем углу?

– Ничего.

– Но цемент там неровный, будто его специально топтали.

– Я расскажу тебе, как все было. После фестиваля я впал в депрессию. Только подумай, за одну ночь я потерял все: группу, друга… девушку. Я хотел уехать из Ноутона и купил у Бена фургон. Но сбежать оказалось не так-то просто, если не знаешь, куда бежишь и зачем. Тогда-то Али и попросил помочь с полом, и я согласился. Физический труд помогает отвлечься. Работа была сделана, и я вернулся через пару дней, чтобы проверить, все ли ровно. Я долго стучался в дверь, но мне никто не открыл. Тогда я обошел сзади и перепрыгнул через забор. Бетон оказался еще немного сырым от дождя, и на нем отпечатались мои следы. Дверь была открыта настежь, и я долго звал Али, но он так и не вышел. Тогда я заглянул внутрь и увидел его. Он висел на балке, абсолютно голый. Кругом валялись пустые бутылки, жестяная коробка была открыта, кругом разные штуки, ну ты понимаешь, наркотики, древние поляроидные снимки какой-то спящей девицы в синем лифчике. Нельзя было, чтобы его нашли вот так, среди всего этого дерьма. Я собрал мусор в черный пакет, поднялся наверх, нашел халат его девушки и надел на него. Он был хорошим человеком, Вероника, он не заслуживал позора. Я взял пакет и ушел, стараясь наступать в свои следы.