Читать книгу "Зона заражения - Александр Афанасьев"

– В ж… правила.

– Тогда – ваше здоровье, месье адъютант.

Кот допил немногое оставшееся во фляге.

– Похоже, вперед они не спешат.

– Опасаются… споем?

– Давайте, месье адъютант….

И они на два голоса запели….

Adieu vieille Europe.

Que le diable t’emporte.

Adieu vieux pays

Pour le ciel si brûlant de l’Algérie.

Adieu souvenir, notre vie va finir.

Il nous faut du soleil, de l’espace

Pour redorer nos carcasses…

Это была песня легионеров. Сам Легион зародился более двухсот лет назад, его основали французы, которые хотели колоний в Африке, но не хотели за них сражаться. Изначально французы не имели права вступать в Легион, но это правило никогда не соблюдалось строго, француз мог назваться бельгийцем или швейцарцем и все же вступить. Родина Легиона – пустыня. У этой песни была традиция, ее пели ровно за восемьдесят восемь шагов и в ней говорилось о европейских мужчинах, которые отправлялись в Африку, и там солнце делало их тела бронзовыми…

– Как… согрелся, капрал?

– Да, месье адъютант.

– О’кей. Перезаряди и прикрывай меня. Мы двинемся вперед, и я буду наводить.

– Сделано, месье адъютант.

– Легче, капрал. Мы не на учениях. Ты прикрываешь мою ж…, а я прокладываю путь для твоей, о’кей?

– Так точно…

Капрал подбежал к ближайшему мулу, приятно теплому, как будто это было животное, а не механическая машина. Сунул в крепления винтовку – она пока ему не нужна, и вряд ли стоит ее тащить на себе, когда есть мул.

Вместо винтовки он взял пульт управления. При необходимости мулом можно управлять с офицерского тактического планшета, но это все не то. Планшет был планшетом, он был хорош для всего и одновременно ни для чего. Это как компьютерная игра. Пульт управления – это почти полноценный пост управления, с джойстиками управления и клавишами огня, с прямым обменом данными с камерой. Его вешают впереди, цепляя к бронежилету – управление почти то же самое, как на машине едешь. Штука очень удобная.

Вместо обычного к пульту прилагался свой шлем с полным забралом, примерно таким, какие раньше были на шлемах полицейских подразделений по борьбе с массовыми беспорядками. Шарк опустил его, активировал систему.

– Код идентификации.

– Три – один – семь – два – один – девять – Виктор – Виктор.

– Принято…

Внутри, на внутренней поверхности бронестекла появилось изображение с камер наружного обзора. Справа оно было плавающим – адъютант догадался, что оно виртуальное, потому что правая камера выведена из строя при обстреле, и система пытается это компенсировать за счет камер фронтального и бокового обзора. Он перестроил камеру, чтобы обеспечить равномерное, пусть и суженное поле зрения.

– Всем номерам Виктора – вперед!

Совсем стемнело.

Разведчики десанта с помощью спецснаряжения поднявшись по казавшейся неприступной, обледенелой стене, сбросили сверху тросы, закрепив их на месте. По ним один за другим пошли десантники и тюки с грузом, чередуясь. Через несколько минут все оказались наверху…

– Посчитались по три. Штурмовые магазины примкнуть. Глушители примкнуть. Чистим внутри. Делаем тихо, в живых никого не оставлять.

Последний приказ даже сейчас был незаконен, и случись это в другом месте – не миновать знакомства с военным прокурором. Но там – не здесь. Здесь территория беззакония, никаких законно отданных приказов нет даже неофициально. Есть свои и есть чужие. Вот и все.

Перед глазами – черная стена плотины, но даже отсюда видны вспышки выстрелов и взрывов. Охрана плотины, расположенные рядом с ней боевики, заняв оборону по гребню гор и около самой плотины, ведут огонь по наступающим союзникам, как им сказали, киргизским племенам. Племена – это хорошо, они отвлекут на себя внимание и позволят десантникам зайти боевикам в тыл.

– Дверь…

Да, это дверь. Она предусмотрена здесь для ремонтных групп, которым время от времени требовалось осматривать оборудование на тыльной стороне плотины. Сейчас эта дверь используется куда интенсивнее – через нее проходили расчеты пулеметов, которые занимали позиции на тыльной стороне плотины, в сложенных там укреплениях – казематах.

Дверь и все пространство вокруг нее заледенело от брызг и водной взвеси. Но сама дверь явно открывается. Через тонкий слой льда, да и на самой двери видно наскальное творчество – надписи Аллаху Акбар и шахады на арабском, на местном, на русском, а также – фашистский знак, свастика.

Совсем охренели.

– Готов!

– За дверью чисто.

У бойцов спецназа ВДВ немало спецоборудования, которое они получили конкретно для этой операции. В их числе и что-то вроде сканеров – они регистрируют работу человеческого сердца и могут предупредить о засаде. Те, кто дал им оборудование, сказал, что после операции они все это могут списывать. Это хорошо, потому что ВДВ России как снабжалось по остаточному принципу, так и снабжается…

Дверь закрыта изнутри, но лазерный резак легко справляется с металлом. Пахнет горелым, металлической окалиной…

– Вперед!

– Двойка, мы вошли…

Первый мул уже горел на тропе – попадание из чего-то серьезного, похоже из ПТРК. Горел вяло – гореть там было почти нечему, но горел. Остальные вводить в зону прямого поражения с ГЭС не решались. В середине двадцать первого века, как и в середине двадцатого, дело должна была решить пехота…

Несколько человек – все легионеры, инструкторы – карабкались наверх, на горный склон. Каждый помимо личного оружия нес и групповое – кто-то 82-миллиметровый миномет и запас мин к нему, кто-то – крупнокалиберную снайперскую винтовку или крупнокалиберный пулемет и боезапас. На каждого легионера приходилось около ста тридцати килограммов груза[130]. И это не считая того, что наверху, на гребне, могли быть выжившие. И если они встретят их огнем – кто-то, на хрен, погибнет.

Феро, один из легионеров, опытный снайпер, затянул песню своего полка, второго парашютно-десантного. Песня этого полка представляла собой переведенный на французский марш СС. И постепенно идущие в мерзлую гору солдаты, каждую секунду рискующие упасть и скатиться вниз, по дороге сломав шею, тоже запели…

La légion marche vers le front

En chantant nous vaincrons

Héritiers de ses traditions

Nous aussi nous marchons.

Nous sommes les hommes des troupes d’assaut,

Soldats de la vieille Légion[131].