Читать книгу "Весь сантехник в одной стопке - Слава Сэ"

– Ой-ёй, чего-то вы мутите. Мне интересно. Ну, рассказывайте.

Неоконченный салат остался в миске. Катя присела к нам. Ручки на коленки, улыбнулась. Тоска Некрасова и моя дрожь уже передались ей. Все трое чувствовали беду над головами. Но Некрасов ею наслаждался, а мы – тряслись. Мир поплыл, руки вспотели, сердце колотилось так, что диван подпрыгивал. «Так вот ты какой, полный и окончательный четвёртый акт», – подумал я. Некрасов вытащил фляжку, отпил, поставил на стол. Значит, готовился. И торговался для видимости.

– Три месяца назад ко мне в театр пришли два господина. Психолог и писатель. Притворялись поклонниками, пели дифирамбы. Потом вдруг предложили хорошие деньги за лёгкую работу. Три тысячи долларов. А делов-то – соблазнить соседку писателя. У соседки был гражданский муж, неприятный тип. Психолог заверил, что дама бросит мужа, как только встретит надёжного мужчину. Потому что этот, гражданский, хоть и красивый, но скользкий. Конечно, я отверг предложение.

– Добавь ещё «гневно отверг».

– Да, Сева. Отверг! Но жулики не отстали. Мне описали жертву очень подробно. Целый психологический профиль составили. Женщина, дескать, красивая, но совершенно испорченная. Кромсает мужские сердца, разбрасывает ошмётки налево, направо, на юг, на запад – куда вздумается. И если её немножко проучить, станет хорошо всем. Даже ей. Мужская солидарность и всё такое.

– А зачем… хм-хм…. Психологу и писателю нужно было разводить меня с мужем? – Голос у Кати вдруг осип.

– Формально – из-за дома. Она не хотела бросать своего гражданского, у которого долги. А если разлучить, она точно съедет. Просто так её выгнать писатель не мог. Заботился о реноме. Культурный человек, литератор. А если всех рассорить, то и дом освободим, и сердцеедку проучим. Так они представили историю мне. Настоящая же причина в том, что писателя заело. Она не реагировала на его ухаживания, сам он проучить её не мог, вот и нанял меня.

– И ты согласился…

– Я им поверил. Сначала. К тому же интересно стало… Хотелось увидеть эту Саломею. И деньги приличные. В общем, сделал вид, что в деле. Пришёл – а тут ты. И стало ясно, что они всё врут! Ты милая, чистая, честная! Конечно, нужно было сразу рассказать, разоблачить. Но я боялся потерять тебя и молчал. И за эту трусость я себя не прощу никогда.

Вдруг Некрасов бросился вперёд, встал перед Катей на колено. В речи его соединились надежда и отчаяние. Голос дрожал. Всё положенное жанром умирающему Казанове он играл отлично.

– Катя! Я люблю тебя! Если ты оттолкнёшь меня – я умру! Прости мне всё. Я знаю, мне нет прощения, но ты, мой ангел, только ты можешь найти силы. Я сделал тысячи ошибок, и ты вправе ненавидеть меня… Но, прежде чем прогнать – знай, того Алёши больше нет! Благодаря тебе я изменился! Будь моей! И клянусь, что сделаю всё, лишь бы ты была счастлива!

Тут Алёша схватил её за руку и склонил голову. Катя не отняла руки. Она не изменила ни позы, ни выражения лица, но изменилась вся. Она смотрела на меня. Без злости, без раздражения, очень спокойно. Будто заледенела.

Я отвёл взгляд, стал смотреть в окно. Буркнул:

– А ты фрукт, Некрасов. Прибить бы тебя, идиота. Раньше надо было. У тебя есть три минуты, чтобы смыться. Потом я сделаю из тебя чучело и поставлю в огороде. Обо мне напишут в газетах, но надолго не посадят.

Катя высвободилась, встала, пошла к себе. Некрасов двинулся за ней – она остановила его коротким взмахом. Он крикнул вслед:

– Я тебя дождусь! Помни, я люблю тебя! Помни об этом!

Он кричал, пока наверху не хлопнула дверь спальни. Только тогда повернулся ко мне. Посмотрел как победитель. Сказал:

– Вот так-то!

И ушёл.

Лизон

* * *

Раппопорт пьёт с научной щепетильностью. Аккуратно поддерживает организм в трансовом состоянии. Квасит всего пару дней, но воняет уже, как многоопытный алкаш. Не зная заранее, в какой он фазе запоя, я привёз полный ремкомплект: шкалик, сало, чёрный хлеб и капустный рассол в специальной бутылке. Напрасно. У Кеши всё своё. Он будто знал, что Лиза сбежит, и заранее приготовился. Стальной мужик.

Сначала мы выпили. Поговорили о выборах президента, о войне в Африке и что осень в этом году будет ранняя, судя по скворцам.

Потом он на мне повис и плакал. Обслюнявил свитер. Потом обозвал кретином, сказал, что всё равно он прав. Лучше так, чем мучиться. Я согласился:

– Это точно! Если б ты сейчас мучился, было бы ужасно. А так, смотри-ка, весёлый, бодрый. Настроение прекрасное. Немножко пьяный и сопливый, но ничего. Главное, что мучений нет. Вообще.

Кеша ответил матерно. В том смысле, что ещё посмотрим, как я запрыгаю. Осталось-то всего ничего. По его прогнозам, неделя.

– Кончилась твоя неделя, – сказал я, – сволочь Некрасов всё рассказал.

– Что рассказал?

– Всё. Историю мира. С потопа до наших дней. Теперь Катя знает, что я пассивный негодяй, а ты, кстати, активный. Ум, честь и совесть латышских негодяев.

Унявшийся было Раппопорт снова разрыдался. Взял моё лицо в ладони, стал кричать, брызжа перегаром в глаза:

– Не отпускай её! Слышишь! Не верь мне! Набей мне морду! Их надо держать! Сдохни, но останови! Лучше сдохни от того, что она рядом, чем от того, что её нет! Привяжи, пообещай убивать по одному заложнику, пока она тебя не полюбит!

– А заложников где взять?

– Не знаю. Захвати трамвай старушек. Или купи на базаре котят. Полное ведро. Из котят выйдут прекрасные заложники. Если на них не поведётся, то и не знаю.

– Я не смогу выполнить угрозу. Котятки такие…

– Надо, Сева. Ради любви.

– И тогда она полюбит?

Раппопорт сел, свесил руки.

– Нет.

Мерзкий, мерзкий, мерзкий я

* * *

Вернулся поздно, пьяным. Был готов бегать по пустому дому, выть. Однако ж соседка моя не съехала. Зачем-то полез с ней разговаривать.

– Ты ещё здесь?

– Буду очень тебе признательна, если ты меня не заметишь.

– А знаешь, Катя. Я думаю, тебя подослало издательство.

– Чего?

– Они тебе заплатили, чтобы меня соблазнить.

– Ты больной?

– Ну, они же дали мне большой аванс, дом арендовали. И тебя наняли. От тебя-то я никуда не сбегу. Если ты разобьёшь мне сердце. И конечно, у тебя получилось. Ещё бы. Весь арсенал. Глазища, йога по утрам. Палочки эти шаманские…