Читать книгу "Самолет без нее - Мишель Бюсси"

Тупик уперся в стену.

Я лично сообщил новость брату погибшего, Огюстену, и тот как будто даже испытал облегчение. Ему больше не надо было никого разыскивать. Можно перевернуть страницу. Ему-то — да, а мне?

Этот паршивец Жорж Пеллетье умер и унес с собой в могилу свой секрет. Что, черт побери, он делал в тот вечер на склонах горы Мон-Террибль? Что он видел?

* * *

Мальвина смежила веки.

Наверное, ее убаюкало мелькание за окном однообразного пейзажа.

«Не привыкла ездить в поездах, — подумал Марк. — Девчонка!»

Он читал тетрадь Гран-Дюка, время от времени поглядывая на Мальвину де Карвиль, забившуюся в уголок купе. Мальвина старательно боролась с дремотой: на миг закрывала глаза и тут же резко вздрагивала и поднимала голову, подозрительно косясь на Марка. Но на этот раз она держала глаза закрытыми уже больше полминуты.

Марк решился. Тихо встал и на цыпочках пошел вдоль вагона. От Мальвины его отделяло метров двадцать. Главное, чтобы она не проснулась…

Марк преодолел первые десять метров. Мальвина по-прежнему сидела, свесив голову на грудь. На ее губах застыла почти ангельская улыбка — так улыбается вволю наигравшийся и уставший ребенок. Марк продолжал двигаться вперед. Марку припомнилось, как в детстве они играли в «слепого дракона»: одному из детей завязывали глаза, а остальные должны были потихоньку освободить привязанную к стулу «принцессу», да так, чтобы не попасть в лапы к «дракону». Его принцессой всегда была Лили.

Ему оставалось пройти всего пять метров. Поезд слегка качнуло влево. Голова Мальвины дернулась, но снова замерла неподвижно. Марк застыл на месте, стараясь не дышать.

Мальвина открыла глаза и уставилась на него. Ее зрачки походили на два черных камня — только пращи не хватало.

Мальвина не успела даже шевельнуться, потому что уже в следующую секунду Марк ринулся на нее и навалился всем своим весом в восемьдесят килограммов. Он не думал что делает. Он повиновался рефлексу трехчетвертного зашитника-регбиста. Правой рукой он зажал Мальвине рот, а левой обхватил ее хилое туловище. Мальвина вытаращила глаза и принялась молотить по воздуху ногами — ничего другого ей не оставалось. Два других пассажира — парень в наушниках и спящий мужчина — ничего не заметили.

Марк сдвинул Мальвину ближе к окну. На сиденье лежала старомодная зеленая сумка из синтетики под крокодилову кожу. Марк хотел одного — забрать у нее пистолет. А потом можно и поговорить…

Он еще больше навалился на Мальвину, не давая ей шевельнуться, и левой рукой полез в сумку.

Ему хватило пары секунд. Он вытащил из сумки маузер. Мальвина обожгла его взглядом. Марк наставил на нее оружие, а затем медленно отвел руку, зажимавшую девушке рот.

— Что, решила навестить Дьепп?

Мальвина скривилась.

— Ага. Обожаю воздушных змеев. Говорят, в Дьеппе в эти выходные фестиваль…

— У тебя на все готов ответ, да?

— Зависит от вопроса. А что, если я заору? Что ты будешь делать?

— Прикончу тебя.

— Да ну? Будешь стрелять в свояченицу?

— Легко. Не забывай, что я — Витраль. Злодейский злодей…

Мальвина вздохнула. Судя по всему, в ее планы не входило привлекать к ним излишнее внимание.

— Слушай, Мальвина, а ты в курсе, что сегодня из Дьеппа поездов больше не будет? Ты что же, ночевать будешь в городе?

— Легко. Не забывай, что я — Карвиль. У меня полно бабла.

— Вряд ли твое бабло тебе поможет, если тебя угораздит столкнуться с моей бабушкой, Николь. Она тебя на куски порвет и чайкам на корм выбросит.

— Оставь свои казарменные шуточки при себе. Меня от них уже мутит.

Марк отодвинулся от нее на несколько сантиметров. Самообладание этой пигалицы его поражало. Ах, как ему хотелось бы стереть с ее губ эту ухмылочку! И заставить ее говорить! Она напоминала ему дерзкую девчонку, с которой никто не может справиться. С такими есть только один метод — атаковать их собственным оружием. Рука Марка легла на бедро Мальвины. Девушка отшатнулась и ударилась головой о стекло.

— Ты, наверное, рассчитываешь переночевать у нас? Надеешься, что я приглашу тебя к себе в спальню?

Его рука поднялась чуть выше. Он понимал, что наносит сопернице удары ниже пояса, но ему уже было на все плевать.

— Прости, красавица, но сегодня ничего не получится. Я, как бы это сказать, не в форме. Пострадал тут от одной…

— Если не заткнешься, я закричу!

Рука Марка остановилась, немного не добравшись до груди Мальвины.

— А знаешь, ты не такая уж уродина. Тебе надо лучше одеваться…

— Убери свои лапы!

Голос Мальвины дрожал — бетонная стена дала трещину.

— Я имею в виду, сексуальнее, — как ни в чем не бывало продолжал Марк. — И ты станешь очень даже ничего… Грудь, конечно, маловата…

Рука Марка замерла на небольшом бугорке, приподнимавшем ткань лилового свитера. Ему показалось, он слышит, как колотится ее сердце.

— Но ты же можешь прикупить себе новые сиськи, побольше, правда?

Мальвина сжала пальцы на правой руке Марка — десять тоненьких, лишенных когтей пальчиков, неспособных никому причинить боль. Обкусанных чуть ли не до крови.

Марк наклонился вперед, губами едва не касаясь шеи Мальвины. Он чувствовал, как она напряглась. Ее пальцы словно свело судорогой, а тело закаменело. И вдруг Мальвина неожиданно расслабилась и обмякла. У Марка было ощущение, что из тела девушки вынули скелет.

Марк крепче прижался к Мальвине и прошептал ей на ухо:

— Больше никогда не смей меня задирать! Никогда! Ты меня слышишь?

Дверь вагона резко распахнулась. Вошел контролер, вернее, контролерша, довольно молоденькая. Она быстро прошла мимо Марка и Мальвины, сидевших тесно прижавшись друг к другу, понимающе улыбнулась на ходу и исчезла в противоположном конце вагона.

Марк еще немного усилил хватку. Наставил маузер на свою пленницу и сказал:

— Все, игры кончились. Говори, что ты задумала?

— Пошел к черту.

Марк улыбнулся:

— Не смеши меня, Мальвина. Не то отшлепаю, как непослушную девочку.

— Я старше тебя, засранец!

— Это я знаю. Странно, а? Все вокруг твердят, что ты — опасная сумасшедшая, а мне почему-то в это не верится. Ну ни капли.

— Кто это — «все»? Гран-Дюк, что ли?

— В том числе.

— Нашел кого слушать. Этого брехуна.

Мальвина понемногу приходила в себя. Марк понимал, что не должен ослаблять бдительность, но ничего не мог с собой поделать — пигалица не внушала ему опасения. Он снова поднял на нее маузер.