Читать книгу "Коварное бронзовое тщеславие - Глен Кук"

– Я провожу вас в гостевые апартаменты, сэр. Ваши коллеги будут размещены в фойе.

Гостевые апартаменты? Коллеги? Я оттолкнулся от стола и поднялся, по пути прихватив булочку.

Не успел я выйти из комнаты, как смертельно уставшие близнецы начали собачиться. Маришка боролась с последствиями ужаса, который считанные секунды назад обнаружила на своей тарелке.

Я проверил псиц. Они спали единым мохнатым клубком. Ни один глаз не приоткрылся. Животы у всех заметно округлились.

– Спасибо, – сказал я Денверсу.

Он кивнул и жестом пригласил меня следовать за ним.

Гостевые апартаменты располагались в задней части дома, возле кухни, и едва вмещали кушетку. Снаружи на двери имелась щеколда, которую я предпочел не заметить. Добрый Денверс ушел, не закрыв ее.

Я давно так не уставал. Я настолько обессилел, что даже не подумал, что мое ночное отсутствие может кого-то встревожить.

86

– На сегодня есть план? – спросила Тара Чейн, ковыряясь в тарелке и делая вид, что я по-прежнему главный. – Отличный от того, чем мы занимались вчера?

– Мы хорошо поработали. Расшевелили всякое. Сделали разное.

Денверс приготовил отличный ланч. Интересно, чем можно приманить его на место Дина? Пора старику отойти от дел и расслабиться.

Вообще-то шансов не было никаких. Денверс находился именно там, где желал находиться.

Сестры заключили внешнее перемирие. Тара Чейн обращалась с близняшкой как со свирепой сторонницей в нашем совместном предприятии.

Я не мог забыть о прошлых событиях, но у сестричек с этим проблем не возникало. Что значит многолетняя практика.

Я понимал, чем мотивирована такая перемена.

По улицам блуждал разъяренный профессиональный убийца, которого могла интересовать Лунная Плесень. Ей требовалось пересмотреть свое место в заговоре.

Я был слишком слаб, чтобы думать о чем-либо, кроме болей в теле, непривычном к столь продолжительному нездоровому использованию.

Боль – свидетельство того, что физические упражнения идут во вред. При помощи боли природа велит нам остановиться.

Ох-хо-хонюшки.

– Я думал отправиться к Констанции, собрать всех вместе, узнать, кто что выяснил, а потом решить, что делать дальше. Уделив особое внимание магистру Безме и Орхидии Хедли-Фарфоул.

Вероятно, мне следует также навестить Морли и Белинду и заглянуть домой на случай, если кто-то узнал что-то интересное. Предполагалось, что на нас шпионят самые разные люди. А может, Покойник оклемался.

Близняшки крякнули в унисон.

– Я рассчитывала на что-то более конкретное, – заявила Тара Чейн. – Предпочитаю планы сложнее, нежели «Давайте побьем по кустам палками и посмотрим, что оттуда выскочит».

Она посмотрела на сестру, будто ожидая, что та внесет свою лепту.

Маришка промолчала.

С тех пор как мы ее захватили, Лунная Плесень проводила много времени в полусне, совсем как я. Быть может, нам следует стать парой. Но парой чего?

Денверс позволил собакам остаться в фойе – на улице снова было сыро. Он не возражал против приоткрытой двери, чтобы псицы могли делать свои дела снаружи.

Они залаяли, не встревоженно и не воинственно. Денверс отправился посмотреть, вернулся и сообщил:

– Какие-то люди к мистеру Гаррету. Говорят, его помощники.

– Впусти их, – велела Тара Чейн. – Узнай, не голодны ли они. Только если их не слишком много. Мы не можем накормить целый клан.

– Их двое, мадам. И у нас нет подходящей мебели.

Его слова подсказали мне, что это за посетители.

И точно, Денверс вернулся с Пулар Паленой и Долларом Дэном Справедливым. Паленая отклонила предложение пообедать. Дэн выглядел разочарованным. Он был настоящим крысюком, а настоящие крысюки всегда готовы немного подкрепиться. Никогда не знаешь, как скоро выпадет следующий шанс.

Я подивился, что Паленая отыскала нас даже в сырую погоду. Возможно, у меня начал развиваться синдром Лазутчика Фелльске.

Сперва она наградила меня злобным, обвиняющим взглядом, но передумала, принюхавшись и обнаружив, что я невиновен. Понятия не имею, с чего ей ревновать к Таре Чейн. Подозреваю, женщины всегда ждут от нас самого худшего, чтобы раз в десять лет приятно удивляться.

– Что такое? Что-то случилось? – спросил я.

– Почти ничего. Пока. Я беспокоилась, потому что вы не явились домой.

– Слишком устал.

Я не упомянул наше приключение с горгульями.

Пытаться доковылять домой прошлой ночью означало бы искушать судьбу. Мне бы не удалось сосредоточиться, чтобы ускользнуть от очередного нападения. Да и Каштанка с девочками тоже были не в форме.

Я не сомневался, что «они» по-прежнему ищут меня.

Стоп! Эй! Кивенс стала Бойцом, потому что Поток Яростного Света убрали до официального начала турнира. И «они» уже попытались до нее добраться.

– Мы определенно должны пойти к Констанции, – сказал я Таре Чейн. Затем спросил Паленую: – Перемены с Порочной Мин?

– Явных нет. Она снова неспокойна. Покойник спит…

– Ага.

Пора встревожиться не на шутку. Едва оклемавшись, как это уже было, Мин может причинить серьезный вред. Может причинить непоправимый вред Дину и Покойнику.

– Я позвала Плоскомордого и Торнаду, – сказала Паленая. – И велела им защищать людей и имущество, если смогут, но отпустить ее, если возникнет угроза чьей-то жизни. Если лекарств Колды окажется недостаточно. Я попросила Колду дать ей особый травяной отвар.

Моя девочка вновь продемонстрировала такую рассудительность и уверенность, что мне стало не по себе.

– Я сказала Пенни и Дину не вступать в схватку с Мин. Все внутренние двери нужно держать закрытыми, чтобы она не смогла проникнуть в мой кабинет или комнату Покойника. При необходимости Дин может забаррикадироваться на кухне и выйти через заднюю дверь. Мистер Малклар над ней поработал. Теперь Дин справится. Не думаю, что Мин поднимется наверх. Ее будет интересовать только бегство. Если она убежит, Фунт Застенчивости пошлет кого-нибудь по ее следу.

Без сомнения, по совету Паленой.

Джон Растяжка – выдающийся крысюк, но подозреваю, что частью своего успеха он обязан ненавязчивым сестринским советам.

– Хорошо, – ответил я. Иногда ее нужно хвалить. – А что с Плейметом и девочкой?

– Плеймет ушел домой. Его беспокоили дела.

– Неудивительно. Почему он оставляет их на своего зятя-идиота – выше моего понимания. А что Хагейкагомей? Она с ним?

Собаки заинтересовались, когда я произнес ее имя.